Ну, или разве что только половинку от одного отломлю! Они же пахнут так, будто только из печи…

С другой стороны, если одна сиротливая половинка будет просто лежать, у неё может вытечь вся начинка и испачкать что-нибудь…

От того, чтобы проклиная себя, доесть все пирожки, меня спасли голоса в коридоре за дверью. В этот раз шёл кто-то, кто себя вообще не утруждал сделать тон голоса пониже. Голоса были женские.

Дверь снова распахнулась, причём резко, решительно.

Я успела убрать руку от пирожков и в очередной раз на сегодня напряжённо выпрямилась на стуле, на котором несла вахту, как часовой.

А потом с огромным удивлением увидела двух спорящих друг с другом девиц – одну в платье золотистом, другую – цвета слоновой кости. Обе брюнетки, но у первой волосы убраны в высокую причёску и на шее сверкают изумруды, а у второй – крупные локоны по плечам, сколотые у висков бриллиантовыми заколками и здоровенный прозрачно-голубой камень в ложбинке груди.

Обе красивые, как статуэтки. Я залюбовалась. Бывают же на свете такие красавицы, что с них можно картины писать! Вот только… разве можно кому угодно ходить в покои больного короля, словно к себе домой? Это всё очень странно.

Войдя в комнату Его величества, обе остановились сначала, оглядели обстановку, едва скользнув по мне взглядами тут же вперились в Его величество. А потом… принялись переругиваться снова.

- Тебе здесь делать нечего! – шипела одна другой.

- Нет, это тебе! Говорю же, отправляйся восвояси! – не отставала та.

- С какой это стати? Я была с ним дольше!

- Зато мне дали от ворот поворот только перед самой помолвкой, а это значит, именно я обратно считаюсь его фавориткой!

- Вот ещё! Аннулирование помолвки не означает, дорогуша, что ты автоматом возвращаешься на место, которое ты получила по нелепой случайности!

- Эта «случайность» означает, что просто нашему милому Хьюго ты той зимой до смерти надоела!

- Что-о-о?.. Да это от твоей трескотни у кого угодно голова взорвётся!..

Они продолжали спорить, стоя друг напротив друга и тыча друг в друга веерами как дуэлянты мечами перед поединком.

А я тихонько вздыхала, чувствуя себя совершенно несчастной. И думала о том, что зато теперь знаю, какой тип женщин ему нравится. Изящные утончённые брюнетки с талией, которую можно обхватить двумя ладонями.

15.3

И всё-таки кое-что оказалось сильнее моего желания слиться с мебелью, а ещё лучше раствориться в пространстве рядом с этими ослепительными красавицами.

Я опускаю глаза, и всё же прочищаю горло, а потом, набравшись незнамо откуда смелости, подаю голос:

- Леди… не могли бы вы соблюдать тишину?..

Обе как по команде замолкают и оборачиваются ко мне. В красиво накрашенных глазах одинаковое удивление, как будто они уже забыли, что кроме них тут вообще кто-то есть.

- Ну вот, выставила себя дурой при сиделке, гордись! – тут же возвращается к прерванному занятию та, что в золотистом. У нее ещё кокетливая родинка над верхней губой, оказывается.

А меня посчитали сиделкой. Впрочем, не важно. Галдёж возобновляется, хоть и вполголоса.

- Леди, я вынуждена настаивать!

Та, что с родинкой, фыркает и, победно глянув на вторую, которую, кажется, смогла только что уесть каким-то из очередных аргументов, движется в нашу сторону. Я съёживаюсь. Мне ужасно не хочется, чтоб она приближалась.

Но если она – его фаворитка… наверное, имеет права находиться здесь намного больше, чем я.

Брюнетка подходит, внимательно оглядывает неподвижно лежащего, будто изваяние, короля. Я вспыхиваю и бросаюсь поправлять одеяло, которым укрыла его по грудь. Подтягиваю ещё выше, прям на плечи, и еще для надёжности подтыкиваю со всех сторон. Пока я хлопочу, она придирчиво изучает содержимое поверхности стола, который я временно притащила через полкомнаты прямиком к кровати, чтоб всё было под рукой. Неэстетично, зато практично.

- Ты его вот этим лечишь? Не густо. И бардак жуткий, приберись!

Я сжимаюсь.

Пока вторая нерешительно мнётся у дверей, брюнетка с родинкой обходит меня и, повернувшись ко мне спиной, как к мебели, садится на край кровати…

А потом что-то происходит.

- Ох…

Девушка хватается за виски.

Я тоже это чувствую. Волну ментальной энергии. Уже научилась ощущать колебания магического фона вокруг Его величества. Тем более, самый мощный выплеск случился недавно прямо на моих глазах.

Сейчас далеко не такой силы.

Слабый.

Скорее, толчок, чем удар.

Но брюнетка вскакивает с постели, как ошпаренная, и задевая моё колено отпрыгивает прочь.

Я поднимаю глаза и вижу, что у неё на лице смятение.

- Пожалуй… пойду. Кажется… меня только что попросили уйти.

Пятится назад, и я вижу на хорошеньком лице отчётливый страх. Та, что у порога, и вовсе вжалась в дверную створку, положив обе ладони себе на щёки в ужасе.

Они обе смотрят на него так, как будто перед ними неведомое существо, страшное и непонятное. И мне снова больно за него.

Встаю с места и сцепив пальцы в замок, обращаюсь к девушкам.

- Прошу прощения, но Его величество болен! Возможны… побочные эффекты, которые он не может контролировать. В целях безопасности, здесь лучше не находиться кому-то… кроме сиделки и лекаря.

- Я… вернусь, когда он поправится… - бормочет золотистая. Вторую уже и подавно ветром сдуло.

Подхожу и аккуратно прикрываю створку двери. Попутно отмечаю невольно, что оказывается, рядом стоит на страже один из гвардейцев. В очередной раз вздыхаю, что видимо, эти две девицы имели разрешение являться к королю в любое время, раз он их так безропотно пропустил.

Закрыв дверь, позволяю себе на мгновение прислониться к ней спиной и закрыть глаза.

Что мне там сказали?.. Бардак надо убрать, да.

Возвращаюсь к столу и не сразу понимаю, почему не получается чётко разглядеть все, что на нём набросано, и почему очертания вещей расплываются.

Прибираюсь, механически переставляя вещи туда-сюда. Всё равно не похоже на идеальную чистоту, которая тут была до меня. В конце концов смиряюсь, что я принесла хаос и беспорядок, и ничего тут не поделаешь. Уберут, когда я уйду.

Возвращаюсь к месту своего личного охранного поста. Я ведь тоже его страж.

Вздыхаю. Усаживаюсь, двигаю стул ближе к постели. Пора сменить компресс. Осторожно убираю нагревшийся кусок марли и вымачиваю в прохладном травяном отваре следующий.

- Ну и зачем вы их прогнали? Это же ваши… в смысле, вы их… то есть… в общем, прогнали бы лучше меня, раз уж захотелось повредничать! А теперь слухи могут пойти нехорошие о вашем даре.

Король хмурится, а потом бормочет что-то неразборчиво недовольным голосом. Не получается понять, что. Я наклоняюсь ближе, чтобы разобрать… и неосторожно опираюсь ладонью о край постели, где только что сидела та дамочка, и даже осталась вмятина от её…

И мою руку ловит в капкан горячая мужская.

Снова.

Я дёргаюсь.

И дёргаюсь ещё раз.

И ничего не получается.

Пыхчу, тяну пальцы, уговариваю… но даже в бессознательном состоянии Его величество Король Ледяных Островов упрямее осла.

- И что же, мне так теперь до завтра просидеть? – восклицаю в отчаянии. Это же не как тогда, в карете! Тут куча народу, просто проходной двор какой-то. Непременно кто-нибудь ещё зайдёт, я уверена. Не дай бог увидит.

Королю совершенно всё равно на мои жалкие потуги освободиться. Вот же!.. Хмурится снова как туча. И я ещё думала, какой уравновешенный и спокойный человек во главе этой страны! А тут, кажется, характер тот ещё.

- Ваше величество, вы ведете себя, как капризный ребенок! – предпринимаю последнюю попытку.

Но он не пускает.

И я сдаюсь.

Мне всё равно падать дальше некуда – и так в сиделки разжаловали. Значит, буду заодно полотёркой.

Сажусь прямиком на пол – ну не на кровать же к нему укладываться, в самом деле?! Хорошо хоть, пол устлан мягким белым ковром с кудрявым ворсом.