Зато трактирщик поднял. Радостно заулыбался и выскочил из-за стойки.

— Чем могу служить, сударь? — заискивающе глядя на пояс и меч, висящий на нем, спросил он.

— Комнату, еду, вино, воды чтобы умыться, и пусть кто-нибудь позаботится о моей лошади, — копируя тон Елизара и халкана Мирира, ответил я.

— Конечно! Но простите, а платить у вас есть чем?

Я, молча, хлопнул себя по карману, кошель отозвался звоном.

— Будет сделано! — радостно подпрыгнул трактирщик. — Пойдемте! О лошадке не беспокойтесь, о ней позаботятся.

Я шел за трактирщиком к лестнице, мой нос разрывал запах крови, становящийся сильнее с каждым шагом, пока не стал невыносимым. Я закашлялся.

— Простудились? — забеспокоился трактирщик.

— Что у тебя здесь за вонь? Вроде как кровью пахнет.

— Так мясо свежее привезли, — тут же отозвался он, — Разделываем на кухне. Простите, — он смущенно поклонился, но я успел увидеть, как сверкнули его глаза и блеск их мне не понравился. Что-то холодное коснулось меня, обволокло облаком и пропало. Что-то не так. Но что? Я сжал рукоять меча.

Мы поднялись в комнаты, трактирщик впустил меня, отдал ключ, сказал, что скоро подогреют и принесут воду. Я отмахнулся, сказал, что скоро спущусь вниз, вода подождет, сперва надо поесть. Он кивнул и убежал. Я задерживаться тоже не стал. Здесь на верху, кровью пахло меньше, но странный холодок все еще бродил по спине, и мне было от него не по себе.

Я оставил меч в комнате, два ножа спрятал под куртку и еще один засунул за голенище. Покрутился, осматривая себя, остался доволен, ножей не видно, и с ними спокойней. Спустился вниз.

Трактирщик выжидающе смотрел, когда я определюсь со столом. Когда же я сел, за мастеровыми, он подскочил, поставил на стол деревянную миску с жаренной куриной ногой, узнал, что я желаю пить и вскоре на столе появился кувшин вина и кружка. Трактирщик извинился, что мне придется пить из кружки, а не из стакана, но тех у него не оказалось. Я улыбнулся ему.

Запах крови становился то сильнее, то пропадал совсем. Холодок то касался спины, то разливался по рукам, крался по затылку. Кто-то настойчиво пытался взглянуть на мою Суть, но понял я это далеко не сразу. Поняв же, немного успокоился. Покров не даст увидеть ничего лишнего, того, что не нужно видеть никому.

Куриное мясо я съел, трактирщик принес кашу, еще мяса и еще вина. Я и из того кувшина ни капли не выпил и даже в кружку не налил, а он еще один поставил. Запах крови стал невыносим. К еде я больше не притронулся. Мысленно торопя Данкана.

Дверь открылась, когда я был готов выскочить из дома. В зал вошли Евсей и Прохор, чуть позже Бенс. Они выбрали столик, сели. Я лишь взглянул на них, перевел взгляд на женщину с ребенком. Они все еще здесь? Женщина по-прежнему жадно ела, девочка же продолжала ковырять в остывшей каше ложкой. Она не поднимала бледного лица, и казалась куклой, оживая лишь, когда мать торопила ее.

Дверь скрипнула. Данкан застыл на пороге, с улыбкой глядя на гуляющих мужиков. Те на него даже не взглянули, продолжая горланить песни и заливаться вином. Данкан осмотрел зал, положил руку на меч, накрыв ладонью яблоко, и двинулся к мужикам.

— Ты только посмотри, кто здесь! — один из мужиков, наконец, его заметил и вскочил, пролив вино на пол. Я мельком взглянул на трактирщика, лицо того исказила гримаса боли. — Грачевский выкормыш!

— Не думал тебя здесь увидеть, Ухват, — усмехнулся Данкан. — И я тебе не рад. Заканчивай с выпивкой, бросай оружие и пошли со мной.

— Да щас, ага! — заржал мужик. — Ты в своем уме? С чего вдруг? С каких пор, выпить в трактире преступление?

— Это не преступление, — Данкан расстегнул ремешок. — Для тех, кто не совершал преступлений раньше. Ты помнишь я тебя предупреждал? Говорил не появляться в моих землях. Ты не послушал. Пошли!

— В твоих землях? Вот дойдут твои слова до князя, посмотрим, как ты заговоришь.

— Словами!

— Уходи, Данкан, уходи, мы ничего не делали. Мы только пьем!

— Оружие на пол и гуськом к двери, — Данкан потянул меч.

— Эй, Данкан! — голос за спиной заставил меня задрожать и повернуться. Женщина лежала на столе лицом вниз, ее спину коленом к столу прижимал громила. Одна рука его держала девочку за волосы, другая приставила нож к ее горлу. — Ты тут один, сам бросай оружие, смельчак.

Данкан выпустил меч, тот утоп в ножнах, подняв одну руку, он потянулся к поясу, чтобы его отстегнуть. Рука Евсея нырнула под стол. Я распахнул куртку, потянулся к ножу. Ледяные пальцы впились в затылок, вонь крови заполнила собой все, сжала желудок. Нож я так и не взял, меня вывернуло. Прямо на стол. Еще не придя в себя, я увидел, как обмяк трактирщик, как стукнулась его голова о стойку, и тело повалилось вниз. Один из мастеровых начал вставать, второй уткнулся в стол носом. Тело женщины задрожало, выгнулось и стало таять, превращаясь в черную лужу. Ее дочь тоже почернела, руки ее выгнулись назад, ноги поджались. Парень, держащий возле ее шеи нож, жутко завопил, выпустил девчонку, выронил нож, схватился за голову, и упал.

Мастеровой поднялся во весь рост, взмахнул рукой. Я первый раз видел, как используют магию и был я не в том состоянии, чтобы насладиться моментом. И все же, это красиво, когда зеленое сияние возникает в воздухе и падает на кричащих людей. То, что происходит с людьми дальше красивым никак нельзя назвать. Тела еще недавно так шумно гулявших мужиков пошли пузырями, плоть разрывалась, разбрызгивая вокруг фонтаны крови.

Мастеровой повернулся ко мне, поднял руку, но я не позволил сотворить такое с собой. Собравшись, я прыгнул на него, сбил с ног, упал сам сверху. Ударил кулаком в лицо. Девчонка завопила. Жутко, громко, уши заложило от ее вопля. Трактирщик выскочил из-за стойки и прежде чем я успел что-то сделать, снес голову Бенсу. Евсей отпрыгнул в сторону, выхватил меч и успел встретить удар трактирщика мечом.

Я замахнулся снова. Мастеровой больше не был мастеровым, на меня смотрели горящие зеленым огнем глаза, полные ненависти и страха.

— Нет, — прошептал он и ударил меня в живот.

Чем он меня приложил, я не понял, но боль заставил меня выпустить его, свалиться на пол. Мастеровой схватил, продолжающую вопить девчонку в охапку и рванул к лестнице.

— За ним! — сквозь визг девчонки, услышал я голос Данкана.

Но и Евсею и Прохору было не до того. Трактирщик и присоединившиеся к нему выжившие бандиты набросились на них. Дверь слетела с петель, в зал ворвался Яков, за ним еще двое наших, но я уже не видел, что было дальше, я мчался по лестнице за убегающим мастеровым. Хотя какой он к демонам мастеровой. Тварь он! Тварь и тварь эта заслуживает только смерти.

Я выскочил на площадку с комнатами и замер. Тихо. Не слышно ничего, ни криков, ни звона оружия. Тишина полная. Нож в руку. Тихо двинуться вперед, не забывая смотреть по сторонам. Про потолок я не подумал. От туда она и упала. Черная, с уродливой пастью под огромными желтыми глазами. И только цветастое платьишко выдавало в ней не желавшую есть девчонку. Она ударила ставшей длиной тонкой как стилет рукой. Я увернулся, но вторая ее рука пробила куртку и вошла в плечо. Боль обожгла, в глазах потемнело.

Суть сил Тьмы Смерть благословляет тебя.

Вовремя, но чем я не увидел. Однако взгляд прояснился, боль отступила. Вывернувшись, ударил девчонку ножом, не попал, ударил снова и опять мимо. Тварь вертелась как уж на сковородке, и ее рука крутилась в моем плече, расширяя рану, разбрызгивая вокруг кровь. Боль вернулась. Я перехватил нож, воткнул его в торчащую из плеча черную руку. Девчонка завопила, но не так как внизу, крик был почти человеческим, полным боли. Острая лапа вышла из плеча, я схватил ее, вывернул, бросил тело девчонки на пол и, прижав сверху, воткнул нож в горло. Она дернулась, застыла на мгновение и рассыпалась пеплом.

Мимо меня промчался Данкан, он бежал по коридору, на ходу выбивая двери, бросая в комнаты что-то и бежал дальше. Вот он выбил дверь, но бросить внутрь ничего не успел, отлетел и со всего маха врезался в стену спиной.