— Посмотри на него, — шептал Елизар. — Посмотри, его Суть не пуста, но и не развита. Любой подросток сильнее его. Посмотри, у него нет ничего, ни одного навыка, он ничем не обладает. Ни одного умения. Ничего! Он чист. Чист как младенец. Но он лучше младенца, у него нет даже предрасположенности. Ни к чему. Разве что… нет, об этом позже.

— Ни одного навыка, — прошептал князь. — Ни покровителя, ни Бога. Елизар, если ты меня дурачишь, я не посмотрю на нашу дружбу, я скормлю тебя собакам.

— Если я тебя дурачу, если я обманулся сам и обманываю тебя, я сам скормлю себя псам! Но я провел с ним уже две недели и могу смело сказать, что он тот, кого ты видишь перед собой. Он — Чистый Лист! Ты все еще злишься, что я купил его за ядро? — Елизар засмеялся, князь покачал головой. — Именно потому я и настаиваю, чтобы ты принял его в семью.

— Я понимаю, — кивнул князь. — Теперь я понимаю и одобряю твою покупку. Но я не понимаю, зачем ты снял с него ошейник?

— Это позже. Ты примешь его в семью?

Князь молчал. Он внимательно смотрел на меня, и я чувствовал себя голым под его тяжелым взглядом. Он пронимал в мою Суть, читал меня словно книгу, которые Елизар приносил мне и требовал, чтобы я читал. Читать я не мог, буквы сливались, строчки превращались в сплошное нагромождение полосок и черточек. А князь меня читал, снимая Суть слой за слоем, и мне не нравилось это ощущение.

— Я бы мог сказать тебе, что нет. Мог бы послать и тебя и его. Мог бы приказать вновь заковать его шею в ошейник. Но я не совершу подобной глупости. Да, я приму его в семью. Но меня смущает, что он слишком стар для Чистого Листа. Сколько обычно детям, когда в них обнаруживают это? Семь-восемь лет? Ему точно не восемь и даже не девять.

— Он идеально подходит твоему сыну.

— И это весомый аргумент, — тут же кивнул князь, он явно думал о том же. — Я приму его в семью, — князь снова кивнул. — Однако, его Сила велика для остальной Сути.

— Его Сила развита, но в ней ничего нет. Это грубая физическая сила и ничего больше. Она подойдет лишь для того, чтобы тяжести носить. И это благословение Порядка, впитанное его Сутью. Постой, не говори ничего. Ты доверяешь мнению Данкана? — князь приподнял брови. — Доверяешь. Данкан испытал его и сказал мне, что хоть тело его и не умело, но разум кое-что в себе содержит, хотя и не помнит этого. Этот парень умеет драться. Точнее разум его помнит, как это делать, но тело не поспевает, не может реагировать на команды мозга. Рефлексы есть, но навыка нет. И так во всем. Он может открыть книгу, знает, как держать перо, но не может прочитать ни строчки, ни написать буквы. Думаю, когда-то он проходил обучение где-то, но потом случилось что-то, что привело его в лагерь рабов.

— И имперские ищейки не нашли его.

— Среди рабов? Кто будет там искать? Я не искал, мне повезло. Он привлек мое внимание, когда вытащил из шахты раненного. Это был чистый интерес, я захотел его посмотреть. И когда увидел, решил не отпускать.

— Чистый интерес? У тебя? Не ври мне. Хотя бы мне не ври.

— Ты прав, я увидел отголоски, но то, что оказалось на самом деле превзошло мои ожидания. Все возможные ожидания. Сейчас я готов сказать, что отдал бы и десяток ядер за него.

— Да? — на лице князя появился интерес. — Он настолько хорош? Не против, я испытаю его сам?

И, не дожидаясь ответа, он стянул через голову рубаху, поиграл мышцами и подмигнул мне.

— Я не буду тебя сильно бить.

— Я не о том, — попытался пояснить Елизар, но князь уже не слушал.

Я кивнул, снял кафтан, бросил его на стол. Не умею я драться, тот случай с кузнецом, что так ловко провел меня, изобразив избиение мальчишки, был единственным и не самым удачным. Но если князь хочет подраться, кто я такой чтобы отказываться. Пара синяков на лице ничего для меня не поменяют. Я не понимал, что происходит. Елизар предупредил меня, что нам двоим предстоит серьезный разговор, но не говорил о чем и с кем. Теперь же, когда разговор идет, я понимаю еще меньше. Зачем принимать меня в семью? Что значит Чистый Лист? И что изменится для меня теперь, когда князь согласился?

Князь ударил первым. Резко, быстро, точно в глаз. Я и рук поднять не успел, а уже сидел на полу и чувствовал, как затягивает левый глаз туманная пелена. Князь разочарованно вздохнул, покосился на Елизара, пожал плечами и снова посмотрел на меня. Я встал. Потер ладонью поврежденный глаз, и, сжав кулаки, поднял руки. Князь приподнял брови, но говорить ничего не стал. Вместо слов он напал снова. Я ушел от удара правой руки, отбил левую, ударил сам. Промахнулся. Голова князя дернулась, на палец разминулась с кулаком. Я полетел вперед, князь наградил меня пинком, и я с огромным трудом не врезался в стену. Снова развернулся, поднял руки.

— Смелый мальчик, — прошептал князь и атаковал.

Время словно встало. Я видел, как летит мне в лицо кулак со сбитыми огрубевшими костяшками, но летит слишком медленно. Небольшой шаг в сторону, пропустить кулак мимо лица, пригнуться, ударить, коротко не слишком сильно, в ребра. Отскочить. Князь потер ушибленное ребро, улыбнулся, подмигнул мне и снова атаковал. На этот раз он действовал более осмотрительно. Бросив вперед кулак правой руки, отвлекая мое внимание, он нанес удар левой, снизу в челюсть. Отбить я не сумел, хотя и пытался. Зубы звонко клацнули, едва не откусив кончик языка. Меня развернуло, князь ударил в спину, чуть ниже ребер. Я охнул и осел. Он подскочил сзади, его руки прошли под моими, ладонь уперлась в затылок, он потянул, но я врезал ему пяткой в стопу. Хватка ослабла, я развернулся, вцепился руками ему в волосы и врезал головой. Не знаю, было ли ему больно, мне было точно. В глазах потемнело, я зашатался, ухватился рукой за стену и сполз на пол.

Князь навис надо мной, потер кулак, вытер капельку крови с разбитой губы, улыбнулся и протянул руку.

— Достаточно. Я видел все, что хотел.

Он помог мне подняться, отправил в угол, а сам подошел к Елизару. О чем они шептались, я не слышал, но Елизар кивал и все больше расплывался в довольной улыбке.

— Обряд проведем завтра, — князь поднялся, посмотрел на меня. — Елизар тебе все объяснит, я лишь скажу, что клятва, которую ты принесешь завтра, свяжет тебя и нас узами, сильнее родственных. Не смей преступать ее, иначе смерть станет для тебя благом.

— Новый рабский ошейник, — усмехнулся я, понимаю, что сменю один на другой.

— Нет, — в один голос сказали князь и Елизар, а последний продолжил. — Не ошейник и не рабский. Ты будешь свободен. Ты сможешь уйти, когда захочешь, единственное условие, помогать членам семьи, когда им будет нужна помощь и не вредить семье ни словом, ни делом. В остальном же, твоя жизнь будет полностью принадлежать тебе. Ты станешь равным с нашими людьми и отчасти с нами. Да, первое время ты будешь слугой, но быть слугой не то же самое что быть рабом. А в будущем как знать, может быть, ты встанешь в один ряд с самим князем.

— Обряд завтра утром, — вздохнул князь. — Объясни нашему новому другу, что будет от него требоваться. Когда вернется Данкан, отдай парня ему. Пусть к разуму добавится тело. Данкан знает, что делать. А сейчас, друг мой, распорядись на счет ужина для нас двоих и пусть приготовят мне постель. И прикажи затопить баню.

Елизар кивал на каждое слово князя. Я улыбался. В один ряд с князем может быть и можно встать, но стоять князь будет на подставке. Как ни старайся, но он всегда будет хотя бы на волосок, но выше тебя. Такова природа вещей. Такой порядок.

— Ты не сказал ему, — сказал я, когда князь вышел.

— О чем? О том, что ты носишь в себе? Нет. Не сказал, и не скажу. Есть такая поговорка: где знают двое, знает и свинья. Нас с тобой и без того двое и я не хочу, чтобы это выплыло наружу. Он узнает. Узнает в свое время. Сейчас же будет куда полезней, если кроме тебя и меня не будет знать никто. Для твоего же блага, для его блага, для блага семьи Грачевых. Демоны, — он всплеснул руками. — Имя! Я же забыл сказать князю, чтобы он придумал какое имя тебе дать!