Иван быстро почесал затылок.

— Ну я тогда не знаю, чем там ловят всяких космических террористов и пиратов.

— В том то и вся проблема. Если бы их можно было так легко поймать, то пиратов давно бы уже не было как явления.

Княжич недовольно застонал и откинулся на спинку стула.

— Что бы сделал на моём месте папа?

Парень закрыл глаза и задумался, но уже через пяток секунд снова подался вперёд:

— Устраиваем мозговой штурм. В копилку скидываем все, даже самые дурацкие идеи.

В дверь постучали. Не позвонили, не отправили сообщение через смартдомофон, а бесцеремонно подолбили ногой.

— Кого там черти принесли⁈ — выругался старый сгорбленный ключник и встал с тёплого насиженного стула. Стул скрипнул ножками по казённому кафелю. Лежащий в углу щенок недосторожевой дворняги приподнял голову, завилял хвостом и вскочил вслед за хозяином.

Ключник поправил распечатанную на тонком пластике и приклеенную к светло-бежевой стене доску документации и потопал к выходу.

Стук повторился, отчего дверь заходила ходуном, как будто её били тараном.

— Чё ломитесь⁈ — заорал недовольный ключник. — Я и так слышу!

Подойдя ближе, глянул на экранчик глазка, но тот был прикрыт рукой.

— Идиоты, — пробурчал старик, — опричнины на них нет.

И открыл дверь. На пороге стоял здоровенный детина со всеми признаками махрового киборга. Рядом с ним, доставая лишь до плеча, с хмурой улыбкой и каким-то детским ожиданием чуда на лице — парень лет двадцати — двадцати пяти. Одет в ярко-зелёную куртку.

А за порогом падал лёгкий снежок, укрывая старый щербатый бетон парковой площадки, где рядом с серенькой легковушкой ключника стоял хороший флаер, явно взятый напрокат. Сверху сразу начала с гулом дуть тепловая завеса.

— Чё нада⁈

— Что, не признал меня, старый? — пробасил здоровяк и ехидно улыбнулся.

Ключник прищурился, вглядываясь в лицо, а потом неуверенно вытянул шею, стараясь рассмотреть наглеца поближе.

— Ух ты, а я думал, ты подох давно, — ощерился наконец старик. — Говорили, тебя в горящем гробу скинули с неба об землю.

— Живой, как видишь, — ещё шире улыбнулся здоровяк, а когда ключник отступил в помещение, пропустил вперёд парня и сам переступил порог.

То, что киборг зашёл не первым, не укрылось от колючего взгляда старика. Да и глаза поблёскивали отнюдь не дешёвыми контактными линзами, а добротными, фактически не убиваемыми тактическими протезами.

— Колись. Ты же с того света завалился не чай пить, — ухмыльнулся ключник.

Киборг неторопливо, с ленцой и чувством собственного достоинства, как профессионала, глянул на парня, но от старика не спряталось, что стародавний знакомый дождался, когда пацан моргнёт, одобряя дальнейшие действия.

— Да-а-а, мне бы твой хлам посмотреть.

— Нечего там смотреть. Сам знаешь, он не продаётся, будь твой дорогой друг хоть боярином, хоть купцом. Всё казённое. На то накладная нужна.

— Будет тебе накладная, — улыбнулся киборг и небрежно пересёк помещение, на противоположной стене которого была ещё одна дверь. Здоровяк толкнул дверь и обернулся: — Изволь, княже. Тебе есть на что взглянуть.

Ключник хмыкнул и покачал головой, а когда юнец выскочил на холод во внутренний двор, оттуда донёсся удивлённый возглас:

— Ух ты, охренеть!

Старик подошёл ближе, а на плечо ему опустился тяжёлый кулак киборга с зажатыми в нём бумагами. На краю бумаги виднелись синяя казённая печать и радужные голограммы-неотрывашки с профилем царя-батюшки. Так делали, чтоб не высвечивать на всю галактику электронный документооборот.

— Накладная будет чин по чину, с гербовыми синяками и голяшками, но никому ни слова.

Старик быстро взял листы и пробежался по ним глазами, останавливаясь на фамилиях и подписях.

— Инквизиция, стал быть. Ну пойдём, глянем, что можно нарыть, но у меня чего-то живого негусто, разве что донора для ремонта найдёшь.

И вышли.

А там было бескрайнее поле с поцарапанными, помятыми и покрытыми облупившейся краской десантными капсулами и небольших атмосферниками, у половины из которых даже движков не было — сняты. Поле ржавого армейского хлама не было видно с орбиты, благодаря маск-полю, а сторожил это ожидающее окончательного списания и распила добро одинокий гусеничный робот с двумя пулемётами и потресканной физиономией. Робот тоже был старым, со следами ржавчины на вмятинах и подтёками смазки на стыках.

При виде посетителей механический охранник наклонил голову набок. На лицевом щитке замерцала красная лампочка.

— Фу! Свои! — заорал ключник роботу, словно собаке, а затем повернулся к гостям: — Ну, выбирайте!

Бетонка была классическая — обычный заброшенный уровень старого автоматического завода, расположенного на самой периферии города. За последние сорок лет его даже никто не пытался ремонтировать. Да и снести нельзя — в ста метрах над ним располагался жилой квартал. Чтоб снести, тоже нужно вложить кучу денег для соблюдения безопасности. Проще оставить как есть, бросив проблему на пото́м, авось само со временем решится.

Завод представлял собой квадратную нору в три этажа, соединяемых лестницами и грузовыми лифтами. Главный выход был совмещён с широкой вентиляционной шахтой, по которой в ангар спускались грузовые флаеры, а по стене поднималась спиральная лестница.

Уже никто не помнил, что этот завод производил, но организаторы игр установили для антуража несколько самых дешёвых промышленных роботов, которые хаотично сверлили, разбрасывая в разные стороны стружку, большие железяки и фигурно вырезали на них лазером черепа, отчего на пол часто падали снопы искр. А по коридорам ездил туда-сюда, усиленный бронёй автоматический погрузчик, таская большой контейнер.

— Тон! — закричала Линка, скользя пневмоподушечками своих скоростных ножных протезов по испачканным в крови гильзам. — Нам хана! У них стволов, апгрейдов и бое́приков больше!

— Сё норм! — выставив из-за угла приклеенную к шомполу камеру, протараторил главарь. И быстро отпрянул, так как по стене полоснула очередь, и брызнуло бетонным крошевом.

— Ничё не норм! Нас донуля́т до пустых мага́зов и зьмут голыми руками!

— Не ссы! Мы одно уже вальнули в аут! — быстро парировал Тон и пнул кучку гильз. Те побряцали по бетону до большой тёмной лужи багряного цвета, которую уже изрядно разнесли подошвами ботинок и протезов, отчего весь участок был затоптан красным. Это тяжело ранили бойца из команды соперников. Но по правилам именно этих игр объявили пит-стоп, и раненого уволоки медики. А правила таковы: пули только свинцовые, низкого импульса, и никаких бронебойных и никаких гранат.

Жарковато, потому Тон был в шортах, бронике поверх майки, шлеме с бронестеклом, наколенниках и налокотниках. Линка отличалась от него лишь тем, что броник нацепила на совсем голое тело. И дело даже не в жарище, а в том, что за голые женские сиськи и попку болельщики давали больше денег. Линка почти всегда, когда погода позволяла, щеголяла нагишом.

— Что не ссы⁈ — прокричала девушка, в голосе которой уже были намёки на истерику. — У нас уж три игры донат ниже каналыги! Над бло на низах поднять, а потом уже на пятёрку идти! С пачками бое́приков! С фиксами киберни́!

Рядом затопал Морж. Раздались выстрелы, им почти сразу затворил истошный крик боли.

Тон вытянул шею. Нет, это не Морж. Это опять невезучий Тоха. Пацан схватился за ногу и похромал в укрытие. Пистолет-пулемёт заболтался на ремне, словно погремушка. Похоже, пуля пробила мясо навылет.

— Пит-стоп! — заорал главарь, ища глазами ближайшую камеру. Та обнаружилась под потолком в дальнем углу. — Пит-стоп! Тормо́зь игру, мать-ва!

На камере заморгал оранжевый огонёк. Световые сигналы — единственное разрешённое средство обратной связи. Иначе будут подсказки со стороны зрителей, а это правилами запрещено. Тех, кто связывался с внешним миром, жестоко наказывали. Порой не только отстранением от игр, но и отстранением от жизни — там, где идёт игра на большие деньги, мошенничать имеет право только казино.