— Твою мать, — тихо выругался навигатор.

— Ротозеи, — прорычал Потёмкин.

Нежить, поняв, что обнаружена, почти разом бросилась на ближайшую цель — на Нульку. Видимо, их мозгов на большее, чем просто окружить, не хватило.

А в следующий момент Иван понял, что это у него у самого мозгов маловато, так как вместо пальбы по толпе, Михаил развернулся, присел на одно колено и принялся стрелять вверх.

Луч фонаря выхватил точно таких же прыгунов, какой попался в самом начале.

— По толпе, княже, пли! — заорал киборг-инвалид, начав расшвыривать гранаты.

А нежить уже накинулась на богиньку, завалив под кучей тел.

— Ну́ля! — срывая голос, закричал Иван и бросился вперёд, стреляя на ходу по сублимированным от вакуума уродам. Пьезодатчик транслировал непрерывную очередь, лязг затвора и бьющейся о ствольную коробку металлической ленты. К этим звукам очень скоро прибавился ещё один — надсадное жужжание моторчика системы охлаждения ствола. Гильзы потоком хлынули вверх и вправо, теряясь в темноте.

— Нулечка!

Как бы там ни было, но пули хоть и не с первого попадания, но уничтожали нежить. Казалось, у тварей где-то имелся индикатор здоровья, и когда полоска доходила до нуля, монстр оседал на грунт, как обесточенный робот.

— Нулечка! — орал Иван. А из-под груды тел вырвались клубы пыли, словно повредились баллоны, и воздух бил из них упругими струями.

Рядом с княжичем на серый грунт упала подёргивающаяся тушка мертвеца — это Михаил изрешетил урода во время затяжного приземления очередного прыгуна.

Вскоре у Потёмкина кончились ручные гранаты. И он начал отстреливаться из болтера. А следом и у княжича не осталось патронов в пулемёте. Иван отбросил ставшее бесполезным оружие, скинул с плеча ранец и взялся за пистолет-пулемёт, висевший на поясе. Рубиновый огонёк лазерной указки метался по нежити, за ними прилетали пули.

Когда и здесь кончились патроны, Иван неуклюже бросился в рукопашную.

— Стой, дурак! — заорал Потёмкин. — Они тебе скаф порвут! Задохнёшься!

Парень не слушал. Он вклинился в остатки нежити и принялся раскидывать в разные стороны от разлохмаченного скафандра, в котором была корабельная фея. Несколько раз зашипел выходящий из порезов воздух — твари умудрились найти слабые места, начав бить осколками из выбитого на Нулькином гермошлеме стекла. Короткие пшики быстро обрывались, потому как дырки сразу запенивались системой защиты.

— Нулечка!

Оказавшийся рядом с парнем киборг с силой бил бронированным кулаком подвернувшихся под руку мертвяков, а княжич откинул со скафандра богиньки неподвижное тело и грохнулся на колени, заглядывая в гермошлем.

Под раскрошенным стеклом оказалось пусто.

— Нулька, — севшим голосом прошептал княжич. Он осторожно смел осколки и просто смотрел на осиротевший скаф. Внутри души стало так же пусто, как в вакууме. Накатило безразличие. И лишь через десяток секунд, пробившись сквозь сердце, как росток одуванчика через трещину в асфальте, начала полыхать злость.

Иван встал, подхватил с земли небольшой камень и принялся долбить голову ещё дёргающемуся уроду.

— Твари! Ненавижу! — орал он, прекратив бить, лишь когда кончились силы. Снова пришла пустота, но пустота другая, обречённая.

И сквозь эту стекловату выжженных эмоций он еле-еле расслышал крик Потёмкина:

— Смерти моей хотите⁈ Я уже два раза с вами чуть инфаркт не словил!

Иван через силу повернул голову, а затем улыбнулся. Его начала накрывать истерика, ибо из шлюза сторожки выглядывала целая и невредимая Нулька. Как-то со всем этим забылось, что фея не человек. Она даже нематериальное создание.

Думается, девушка в самый последний момент выпрыгнула через гипер из разорванного скафандра.

— Дура, — пробурчал навигатор. Он вздохнул и добавил: — Я чуть в тебя не выстрелил.

А Нулька виновато улыбалась. Конечно же, она не слышала сказанного, потому как находилась в безвоздушном пространстве, и звуки до неё просто не доходили.

Иван сейчас глядел на девушку совсем уж по-дурацки. Одновременно и наругать хочется, и пожалеть.

В это же время киборг, приложив руку к груди, словно сердечник, проковылял к валуну, неспешно сел на грунт и откинулся к камню спиной.

— Ну, вы даёте, — выдохнул он.

Княжич огляделся и пошарился лучом фонаря по округе, расширив пучок света до максимума. Целой и шевелящейся нежити рядом не осталось, что дало передышку.

Навигатор, слегка прихрамывая, так как во время стычки подвернул ногу, подошёл к куче тел, образовавшейся рядом с поломанным скафандром, и стал разглядывать.

Потёмкин молча сидел у валуна.

А Нулька осторожно, словно кошка, вышла на цыпочках из шлюза сторожки. Не было особой неожиданности, что девушка оказалась нагишом. Она так на носочках, неловко улыбаясь, и подошла к Ивану. На её лице прямо читалось: «Ванюша, не обижайся, я же хотела как лучше».

Девушка глядела на княжича исподлобья большими глазищами, ожидая решения княжича. Конечно же, позитивного.

И парень не стал разочаровывать свою фею. Он поднял тяжёлые руки, осторожно подтянул к себе девушку и легонько обнял, стараясь ненароком не сделать больно.

Нулька прижалась порозовевшей щекой к упрятанной под толстым слоем брони груди. Так они и стояли: княжич в боевом скафандре и обнажённая девушка, под босыми ступнями которой, пачкая серым аккуратные пальчики, был реголит, охлаждённый до температуры кипения жидкого кислорода. Рыжие волосы ниспадали до поясницы, и по ним пробегали оранжевые искорки.

— Ущипните меня. Это какой-то сюрреализм, — произнёс Потёмкин, разглядывающий парочку со стороны.

Иван легко отмахнулся, зато заговорил навигатор:

— Княже, можно, я украду реплику Петровича и спрошу, ты ж инквизитор?

— Чего опять? — пробурчал парень, глянув на Михаила.

— А бывают одержимые бесом киборги? А киборги-нежить? — спросил навигатор.

Иван еле заметно пожал плечами, да и сложно было выполнить этот жест выразительно, если на человеке навешано почти триста кило брони.

— Одержимые, наверное, да. Киборги — это же люди с имплантами. А вот нежить — навряд ли. Мозг умер, сгнил и высох. Биотоков не производит. А без них импланты — просто неуправляемый хлам.

Михаил тяжело вздохнул и продолжил:

— Я тебя удивлю. Вся эта куча тел — киборги-нежить.

Иван осторожненько-осторожненько выпустил Нульку из объятий и подошёл к товарищу, а потом встал на одно колено и дотронулся перчаткой до ближайшего мертвяка, на груди которого виднелись шрамы и грубые швы.

Княжич перевернул труп. Из-под серо-жёлтой кожи на затылке поблёскивал разъём, как у навигатора, разве что сделанный очень бюджетно, словно на коленке, к тому же изначально рассчитанным не на людей, а на вот таких вот уродов.

Это на одном. У второго импланты, судя по всему, были установлены ещё при жизни.

— Кадавры, — высказал парень логический итог размышлений.

— Это неправильные пчёлы, и они делают неправильный мёд, — усмехнулся Потёмкин.

Иван отошёл от тел и встал рядом с Нулькой. Мысли побежали чехардой, и княжич закрыл глаза, сосредотачиваясь и приводя свои полушария в порядок. А вопросов было много: «Где можно взять столько киборгов? Зачем они в старой шахте? Кто их сюда забросил? Кто проводил опыты над людьми? Если связь с другими происшествиями?»

Через несколько минут размышлений тараканы в голове завершили референдум, обозначив вектор дальнейших действий, и парень вынес вердикт:

— Надо докопаться до сути. Надо прорываться в шахту.

— Только осторожнее, — протянул Потёмкин, уже понимая, что переубедить юного князя не получится. На то он и князь, чтоб принимать решения и доводить их до конца.

— Да, конечно. Только я больше не возьму пулемёт. Подберу что-нибудь другое.

— Хорошо, я возьму, — предложил навигатор.

А Иван покачал головой.

— Нет. Пулемёт возьмёт Нулька. У нас есть ещё один целый боевой скаф, дадим Нульке. А пока пополним боеприпасы и кислород и сменим термокомпенсаторы.