— В настоящих мешках из-под картофеля, — добавил я. — С фермы Водерейл.

Она подняла на меня глаза.

— Ты ее тоже купил?

— Да, но это была чистая сделка. Мне не пришлось делать ничего безумного, например, жениться на их внучке, чтобы получить её.

Локоть угодил мне между ребер.

— Я всегда знала, что все из-за этого, — пробормотала она.

— Это не так, — сказал я. — И ты это знаешь. — Она мило улыбнулась мне. — Они уехали. Я не помню куда. Внуки не интересовались землей, но они не хотели продавать ее застройщикам. Помнишь Марту Водерейл? У нее была наклейка «Не позволяй ублюдкам раздавить тебя» на бампере. Она была беспощадна. Мне нравилась эта воинственная старушка.

— Да. Они с Лолли были близки. Они пили «Манхэттен» на крыльце в десять утра и, как они говорили, обменивались мнениями. — Шей засмеялась. — Что ты сделал с их картофельной фермой?

— Мы превратили старый фермерский дом в пекарню и выращиваем на этой земле тонну овощей. Спаржу, морковь, салат, кабачки. Именно благодаря этому мы заняли нишу по продаже сельхозпродуктов. До этого у нас просто не было достаточного разнообразия, чтобы оправдать цену. — Я указал на надувной домик в центре беговой дорожки. — У этих детей все хорошо. Помнишь лабиринт из тюков сена на футбольном поле? Это был кошмар.

— Кстати, о кошмарах, — сказала Шей, — не смотри сейчас, но твоя подруга Кристиана направляется сюда.

Я тут же обыскал взглядом толпу в поисках Дженни. Если Кристиана Мэннинг здесь, то и ее дети тоже, и мне нужно было знать, что они не заняты мучениями моей племянницы.

— Она в игре с водяными пистолетами. — Шей подтолкнула меня, наклонив подбородок к стойке на противоположной стороне поля. — И она с подругой. Видишь ее? Та девочка с хвостиком. Они играют вместе.

— Ной! Эй, привет! Ной!

Я не потрудился подавить этот стон, и крепче сжал талию Шей. Было приятно прикасаться к ней таким образом, без тяжести притворства на моих плечах. Мне не нужно было беспокоиться о том, стиснет ли она зубы, чтобы выдержать это. Не тогда, когда я знал, каково это, когда она обхватывает меня ногами за талию.

— Кристиана.

Женщина улыбнулась мне, но было что-то необычное в ее взгляде, специфика, которая отказывалась замечать Шей рядом со мной.

— Ты только посмотри на это. После стольких месяцев планирования я знала, что этот фестиваль пройдет без сучка и задоринки. И так хорошо, когда все выходят в общество, ты не находишь? — спросила она, поворачиваясь и жестом показывая вокруг. — Должна сказать, это довольно успешное мероприятие.

Я кивнул, ожидая, что она признает существование моей жены. Когда этого не произошло, я сказал:

— Да, мы с Шей как раз говорили об этом.

Кристиана медленно, нарочито моргнула мне, а затем улыбнулась Шей.

— Привет, — сказала она. — Не могу поверить, что мы не сталкивались друг с другом больше месяца. Где ты пряталась?

— Я была поблизости, — легко ответила Шей. — Ной поглощает все мое свободное время. Буквально на днях он устроил для меня самую милую вечеринку по случаю дня рождения. Все мои любимые блюда на ужин, и он испек для меня торт. С нуля. Ты можешь в это поверить? И глазурь тоже домашняя.

Этот торт был из коробки, но я не собирался ее поправлять. Не тогда, когда она была в ударе.

— Вау, — выдохнула Кристиана. — Хоть и с запозданием, но с днем рождения тебя.

Шей просияла, глядя на меня. Я сказал себе, что эта улыбка была настоящей, подлинной. Что ей понравилась вечеринка по случаю ее дня рождения — и все, что было после, — и мне не пришлось спорить, было ли это ради Кристианы. Мне нужна была минута, чтобы привыкнуть к этому.

— Спасибо, — ответила Шей. — Что у тебя нового, Кристиана?

— О. — Она провела рукой по шее. — Бизнес просто процветает. У меня все расписано на ближайшие шесть месяцев вперед. Понадобится специнструмент, чтобы выкроить себе время на отпуск.

Я поцеловал Шей в висок, засунув руку в ее передний карман. Кристиана проследила это движение, яростно моргая.

— Это невероятно, — сказала Шей, и это прозвучало так, будто она говорила искренне. — Это ведь хорошо, верно?

— Фантастика, — согласилась Кристиана.

Ее дочь появилась рядом с ней, хныча об усталости. Девочка указала на низкий забор, отделяющий беговую дорожку от футбольных полей. Ее брат сидел на траве, напротив забора, размахивая палкой.

— Похоже, не все из нас могут быть ночными совами. Близнецы играют в футбольной команде, так что по выходным мы встаем до рассвета. — Она переключила свое внимание на меня. — Я никогда не видела, чтобы Дженни ходила на футбол. Она не играет? Я знаю, что Франсин была бы счастлива научить ее основам. Может быть, они могли бы собираться вместе, чтобы провести время с девочками и…

— Футбол не входит в круг интересов Дженни, — сказал я.

— О. Понятно. — Кристиана кивнула. — Ну, если она когда-нибудь передумает, ты знаешь, как связаться со мной. — Она помахала рукой и добавила: — Уверена, что увижу вас двоих в городе.

Когда Кристиана ушла с детьми, Шей сказала:

— Это было относительно безболезненно.

— Я должен отдать Дженни в футбольную лигу?

Она пожала плечами.

— Может быть? Если она захочет? Если не в футбол, то в другой вид спорта. Такие занятия могут быть действительно хорошей отдушиной для детей, которые не любят школу и которым трудно найти общий язык с детьми. — Она указала на аттракционы. — Что скажешь? Прокатимся?

Я потер затылок.

— Если ты хочешь.

— Я выкручиваю тебе руки?

Она обхватила мой бицепс обеими руками и игриво потянула. В ответ я прижал ее к своей груди и крепко поцеловал. Сначала она хихикала, прижимаясь к моим губам, но потом сдалась.

— Что происходит? — спросила она, отстранившись настолько, чтобы говорить. — С нами.

— Я не знаю, — признался я.

— Я тоже.

— А мы должны знать?

Шей покачала головой и прикусила зубами нижнюю губу.

— Я так не думаю.

— Хорошо. — Я поцеловал ее в лоб. — Хочешь, чтобы это прекратилось?

Она снова покачала головой.

— Нет. Совсем нет.

— Тогда выкручивай мне руки сколько хочешь, — сказал я. — Пойдем прокатимся, жена.

— Эта штука — судебный иск, ожидающий своего часа, — сказал я, когда мы, спотыкаясь, сошли с карусели «Крутящийся вихрь». — Слишком много наклонов. Слишком много кружений. У кого-нибудь случится головокружение, и он подаст в суд на этот город. Слава богу, Дженни слишком мала для такого аттракциона.

Шей засмеялась, прижавшись к моей груди. Она была крепко прижата ко мне, потому что спотыкалась сильнее, чем в ту ночь, когда я забрал ее из бара. А еще она была прижата ко мне, потому что все в мире казалось правильным, когда эта женщина была рядом.

— Все было не так уж плохо, — сказала она, все еще смеясь.

— Ты не можешь нормально ходить, жена, — сказал я. — Это все доказательства, которые мне нужны.

— Не так давно мы бы катались на этой штуке всю ночь.

Когда она это сказала, произошло две вещи. Во-первых, Шей опустила руку на мой живот и позволила ей скользить вниз, пока та не остановилась чуть ниже пряжки моего ремня. Второе — и самое главное — мой мозг воспринял слова «кататься всю ночь» и сделал это единственным требованием для выживания. Еда, вода, отдых — все это не имело значения. Только если она будет скакать на мне всю ночь напролет.

— Пойдем на колесо обозрения, — сказала она.

— Скажи мне, что ты шутишь. — Мне едва удалось пройти по прямой, трезвой линии, уводя Шей от других аттракционов.

— Да ладно. Колесо обозрения по сравнению с этим — как сон. — Она понизила голос и добавила: — И директор начальной школы находится вон там, возле тележки с карамельными яблоками. Если она меня увидит, то захочет поговорить о следующем годе.

— А ты не хочешь обсуждать эту тему?

Шей покачала головой, подталкивая меня к колесу обозрения.