Ной снова огляделся вокруг, постукивая краем папки по ладони. Закончив просмотр, сказал:

— Я принес брачный контракт. Хочу обсудить его, прежде чем, — он наклонил голову в сторону двери, — мы все окончательно оформим.

Я убрала свою сумку со стула на другом конце стола.

— Давай сделаем это.

Ной изучил стул размером как раз для второклашек.

— Серьезно?

— Я каждый день сижу на детских стульчиках. Ты выживешь.

Прошло еще одно мгновение, прежде чем мужчина опустился на стул. Его колени оказались на одном уровне со столом. Каким-то образом это нисколько не ослабило силу его костюма.

Ной открыл папку и сказал:

— Это стандартный брачный договор, в котором говорится, что обе стороны сохраняют активы и обязательства, которые принесли в союз. Поскольку я попросил использовать твои ресурсы…

Почему это прозвучало непристойно?²¹

— …то добавил формулировку, указывающую на то, что я буду справедливо компенсировать тебе…

И это. Чертовски горячо²².

— …хотя обе стороны могут согласиться на не денежную компенсацию. Другими словами, мы всегда можем договориться.

И это. Определенно это.

— Подготовка твоих полей, например, — продолжил он. — У меня нет желания торговаться с тобой из-за каждого дюйма…

Ого. Дюймы? Правда?

— И все товары или услуги будут предоставляться с твоего полного согласия, разумеется.

Я нащупала свою бутылку с водой.

— М-м-м…

Ной перевернул несколько страниц.

— Любые продукты этого союза — недвижимость, коммерческие проекты, дети…

— Дети?

Ной поднял руки и позволил им упасть на колени.

— Очевидно, что в наших обстоятельствах это маловероятно, но это стандартное условие для таких соглашений.

Я поиграла бутылкой с водой, сосредоточившись на ней.

— Хорошо.

Мужчина провел пальцем по краю бумаги и на мгновение замолчал.

— Тебе нужно попросить своего адвоката просмотреть документ перед подписанием.

— Разве ты не этим занимаешься?

— Нет, Шей, я просто говорю тебе, что написано в документе, но я не представляю твои интересы. Тебе лучше пригласить кого-нибудь другого.

— Как тот парень во Флориде, который объяснил мне безумное завещание Лолли?

Ной закатил глаза к потолку.

— Он точно не представляет твои интересы. Нет. Только не он.

— Было бы неплохо, если бы он упомянул об этом, — пробормотала я.

— Твоя мать, — начал Ной, — она, должно быть…

— Даже если это так, я не буду ей звонить, — перебила я. — У меня никого нет. Если нужно подождать, чтобы я могла найти адвоката, мы подождем. — Я указала на длинный контрольный список справа от меня. — Ты знаешь, где меня найти.

Он посмотрел на список, затем на меня, его взгляд переместился с моих глаз на серьги-крабы. На его губах появилось подобие улыбки.

— Я не могу быть объективным или беспристрастным, и я бы солгал, если бы сказал, что могу, но ты должна знать, что это честное соглашение. Все, что я добавил сверх стандартных формулировок, направлено на твою защиту и выгоду. Но я не буду винить тебя, если ты хочешь подождать.

Я впервые заметила солнечные блики в его темных волосах. Еще одна вещь, скрытая под той бейсболкой.

— Думаешь, мне нужно подождать?

— Нет.

Я перелистывала страницы, читая каждую строчку и понимая приличную часть. Когда дошла до конца, я спросила:

— Мне подписать эту? Или на твоей копии?

Он достал ручку из кармана своего пиджака и протянул мне.

— Вот. Ты первая. Я позабочусь обо всем остальном.

Я не могла быть единственной, кто это услышал.

Затем:

— Красивые серьги.

— Не смейся, — ответила я.

— Поверь мне. — Он завозился со своими манжетами. — Я не собираюсь оскорблять свою жену в день нашей свадьбы.

Как бы невероятно это ни было, это был первый раз, когда кто-то назвал меня своей женой, и это знание ошеломило меня. Ксавьер никогда не употреблял этого слова. Это всегда была «девушка» или «невеста», и я должна была заметить этот красный флаг давным-давно. Хотя в этот момент я ненавидела то количество умственной энергии, которое потратила сегодня на бывшего. Он не заслуживал этого от меня.

Когда я ничего не ответила, потому что была занята перемоткой последнего года своей жизни, Ной добавил:

— Я правда не дразню тебя. Они милые. Это, — он окинул взглядом мой комбинезон, — не то, что я ожидал. — Он прочистил горло. — Но они — это ты.

Мы уставились друг на друга на мгновение, я с его ручкой, зажатой в руке, а он с ослабленным галстуком, который мне так и хотелось поправить для него.

Затем пузырь лопнул.

Ной указал на документ.

— Если хочешь подписать его сегодня, сделай это сейчас. Нам нужно успеть до того, как они закроются на обеденный перерыв.

Я сняла колпачок с ручки. Пора поторопиться и выйти замуж.

— Хорошо.

Поездка в Провиденс не заняла много времени, и я чертовски оценила это. Никто из нас не знал, что сказать, и я не могла быть единственной, у кого в голове по кругу крутились одни и те же вопросы: Что черт возьми я делаю? Какого черта я это делаю? Что если это самое худшее решение в моей жизни, и я все испорчу с «Двумя Тюльпанами»? А что, если это не самое худшее решение? Что будет, если все сработает?

Надежда была такой цепкой штукой. И еще она была коварной. Всегда появлялась в те моменты, когда ее меньше всего ждали.

Ной припарковался на подземной парковке. Не глядя на меня, спросил:

— Уверена, что хочешь это сделать?

Что, черт возьми, я делаю? Какого черта я это делаю?

— А ты уверен?

Он сомкнул пальцы вокруг ключей и кивнул.

— Справедливое замечание.

Мы вышли с парковки на улицу, где солнце слепило, и густая, гнетущая жара, казалось, застряла между зданиями, и некуда было деться. Слава богу, что я выбрала короткий комбинезон. Иначе я бы умерла.

Ной положил руку мне на спину, направляя в сторону от тротуара.

— Это здесь, наверху, — сказал он с трудом. Должно быть, он задыхался в этом костюме.

Мужчина повел меня по улице, не убирая руку со спины, к старому зданию с серым гранитным фасадом. Здесь было благословенно прохладно и тихо. Как будто мы были единственными людьми в мире, которые могли думать о браке в такой день, как сегодня. Он указал на дверь в конце длинного коридора, и мои сандалии заскрипели по каменному полу, нарушая кондиционированную тишину.

Ной придержал для меня дверь, сказав:

— Последний шанс передумать.

— Вряд ли. Есть еще как минимум десять возможностей выбежать отсюда, как будто на мне штаны горят. Это только первый из последних шансов.

— Не уверен, должно ли это меня успокоить, — он переместил руку на открытую кожу, где был вырез комбинезона, его пальцы скользнули под ткань, — или заставить меня держать крепче.

Этому парню действительно нужно было прекратить все эти комментарии. Я не была создана для того, чтобы выдерживать такие вещи, особенно в то время, когда наш брак был очень фиктивным, а мое влечение к нему становилось все более реальным. Не то чтобы я когда-нибудь поддалась бы этому влечению. Мы не могли еще больше усложнить нашу жизнь.

— Успокойся, — сказала я, но не отстранилась от его прикосновения. — Клянусь, я не убегу. Во-первых, сейчас слишком жарко, чтобы бегать, и я бы далеко не ушла в этих туфлях, но, кроме того, я бы никогда не поступила так с кем-то. Не понимаю, как можно уйти без объяснений. Я бы провела самый ужасный, некомфортный разговор в своей жизни, прежде чем сделать это.

— Приятно слышать. — Он заглянул в кабинет. — Ну что, пойдем?

Оформление документов прошло быстро. Ной настоял на том, чтобы оплатить пошлину. Мы ждали, переводя взгляд со старой картины с изображением Провиденса на объявления о предстоящих сроках выборов.

Поскольку я не знала, что сказать, то спросила: