— Вот знала я, что не все так ладно, — вздохнула Василиса. — Коли всех бы привечали, вход бы не прятали.

— Делать-то чего? — грустно отозвалась Лукерья. — Не обратно же в озеро лезть? Мне домой никак нельзя, живо дорогу в Навь сторожить приставят…

— А меня замуж выдадут, — всхлипнула Васена.

От тяжкой своей участи обнялись девицы, зарыдали в голос, распугивая редких бабочек. Так им было горько, вот взаправду говорят: близок локоток, да не укусишь. И с Академией той неладно вышло. Ни капельки не сомневались Василиса и Лукерья, что там, за островерхим забором именно она прячется, а ходу им в нее не было.

— Срамота, — донесся откуда-то незнакомый девичий голос. — Чегой-то теперь кого ни попадя зазывают?

— Тьфу на тебя, Аленка, — отозвался другой. — Только ты тут и утопла в платье да платочке. Остальные в чем были, в том и явились.

— Ну да, вы вообще в чешуе, — фыркнула Аленка.

— Так телу приятнее, — мелодично засмеялась вторая девица.

— Кто бы спорил, — все еще возмущалась Аленка. — Вот из-за вас теперь мы новеньких и встречаем. Чтоб успокоительным отваром добрых молодцев не поить. Шутка ли, тридцать три девицы в одной лишь чешуе! Все занятия в академии посрывали!

— Ишь, раскудахтались, — проскрипел кто-то. — Новых забирать будете, али водяного просить, чтоб обратно притопил?

Услыхав, что судьба их решается, подскочили Васена и Луша, смахнули слезы да закричали хором:

— Помилуйте, не надо нас топить! Куда хотите забирайте!

— То-то же, а то стоять тута, языками мелют!

— Да мы ж немножечко, дядюшка Леший, — оправдалась Аленка. — Только моргнешь, а нас уже и след простыл!

— Начинаю моргать! — предупредил скрипучий голос.

— Чего застыли? — тощая востроносая девица с бледным лицом и длинной русой косой выскочила из-за дерева. — Бежим, скорее, пока Леший пускает! А то накажут!

Дважды повторять не надо было, девицы подхватились и побежали за Аленкой, стараясь не потерять из виду ее алый сарафан и надеясь, что успеют, пока моргает Леший.

На бегу Луша осторожно коснулась Василисиной руки и шепотом спросила:

— Так Аленка-то, выходит, того, утопла?

— Выходит, и мы?.. — с ужасом ответила Васена.

— Вы чего там остановились? — поторопила девиц Аленка. — Неровен час караул сменится, надо успеть, пока богатырши на страже!

— Богатырши? — охнули хором девицы.

Аленка всплеснула руками.

— Вы чегой-то, совсем об Академии ничего не знаете? Так зачем сюда рвались? Ну слушайте.

И, не сбавляя шаг, она бойко затараторила.

— Академия-то наша уж, почитай, несколько сот лет стоит. Кого тут только не было! Говаривают, сама Яга когда-то захаживала, да только слухи, наверное.

— Почему слухи? — дрожащим голосом поинтересовалась Луша.

— Да она ж первородная колдунья, учил-то ее кто? — фыркнула Аленка. — В общем, учат тут всякого, кто путь нашел. И человека, и не совсем. Вон, волки серые есть, русалки да кикиморы. Ну и люди, конечно. Живут все дружно, всякое бывает, но чтоб насмерть супротив друг друга стоять — ни-ни. Вмиг все воспоминания потеряешь, да за воротами окажешься.

— А теперь кто учит? — спросила Василиса.

— Знамо кто, лучшие колдуны и колдуньи. Ведьминой науке, — она покосилась на Лушу, — правнучка самой Яги, в честь нее названная, Ядвига Ивановна. Она и зельям всяким научит, и целительству, и про мир за кромкой расскажет всякого, аж жуть. Могучая она, к ней сам сын Ильи Муромца, Святозар, сватался, ну тот, что ратному делу учит. Да только отказала она. А остальных-то девиц, кто не ведьмы, наукам всяким Любава Никитична да Настасья Петровна обучают, супруги, стал быть, богатырей наших. Вот уж у кого в руках все спорится! — Аленка восхищенно цокнула языком. — Да вы и сами все увидите, вон уж ворота!

У ворот стояли девицы, много их было, не счесть. Волосы — точно злато, на груди доспехи, сверкающие так, что непривычная Лукерья аж зажмурилась, а Васена с удивлением разглядела чешуйки. Воительницы были крепкими в плечах, сильными в руках и одинаковыми на лицо. Василиса удивленно ойкнула, а Аленка охотно пояснила:

— В чешуе, как жар горя, дочери тридцати трех богатырей.

— Чегой-то они все одинаковые? — прошептала луша.

— А то как же? Сестры же, батюшки-то у них тоже на одно лицо. Девки хорошие, чуть мужиковаты правда. Да и как иначе, коли у самого Черномора на обучении? Да, того самого! А сердца у них добрые, приветливые, так что не пугайтесь.

— Так это они в чешуе появились? — вспомнила Василиса.

— Было дело, — хихикнула Аленка. — Вся Академия поглядеть сбежалась.

Подошли девицы к воротам, где девы-воительницы стояли. «А ну как не пропустят? — подумалось Василисе». Но златовласые девы расступились, радостно приветствуя новых учениц. Аленка будто плыла между ними, отшучиваясь, здороваясь и даже обнимаясь с кем-то.

— Вам во-он в тот терем, — она махнула рукой на самый дальний. — Отыщете там Нафаню, домовой это, он вам и комнату справит, и остальное, чего для жизни надобно. А я побегу, меня Наяда ждет, надо бы мне плавать научиться, чтоб больше никто топить не смел.

Так грустно она это сказала, что Васена и Луша спрашивать не решились, догадались, что старая тут история. Захочет Аленка, сама потом расскажет. Им же самое время отыскать Нафаню да платья справить, не в одних же нижних рубашках щеголять.

— Значит, живая, — с облегчением вздохнула Луша, а Василиса радостно улыбнулась.

Путь до терема девицы быстро преодолели. Уж больно не терпелось им по-настоящему в Академии очутиться, а не только за островерхим забором. Да и платья, мокрые от купания в озере, неприятно липли к телу.

— Есть хочется, — вздохнула Луша, с грустью вспоминая наливные яблоки, оставленные на озерном берегу.

— И это тоже, — не стала спорить Василиса.

Ей куда больше мечталось о книгах из академской библиотеки. Девица представляла их увесистыми, с золочеными фолиантами и особо приятно пахнущими страницами. Такой аромат ей довелось встречать лишь раз, когда бывала она у дальней тетушки в городе. У зажиточной родственницы нашлась целая комната с полками, на которых теснились они: книги. И пахло там будто бы и бумагой, и чем-то неуловимым одновременно. Девица почти все время провела в этой комнате, листая книги и наглаживая корешки, пока тетушка не осерчала, что эдак никогда Василисе мужа не сыскать, и вообще-то ее сюда не просто так отправили. Такого восторга Васене больше испытать не довелось. Теперь же спешила она к незнакомому Нафане, чтобы как следует расспросить его обо всех местах, где в Академии книги живут.

Заветный терем был высоким, расписным с красивыми резными ставенками. Девицы подивились, что ставни все были разные: где-то скалился волк, где-то манила искрящимся хвостом русалка. Дверь оказалась тяжелой, девицы едва вдвоем с ней управились. Подалась она туго, со скрипом, но все же впустила. Так оказались Луша и Василиса в огромном зале, со всех сторон которого уходили ввысь разные лестницы: витые, царские, устеленные алым ковром, небрежно сколоченные из кривых бревен. Будто бы всякий, кто сюда приходил, свою лестницу нес, настолько они между собой непохожи были.

— И где искать этого Нафаню? — вздохнула Василиса, оглядывая пустой зал. — Весь терем обойти нам и седмицы не хватит, вон сколько тут коридоров да лестниц.

— Думаю, искать нам его не придется, — пробормотала Лукерья. — Слыхала я о нем, сам явится, коли позвать правильно. Меду надо побольше, да блюдце…

— Угу, и пирогов да молока. Хороший такой способ, главное, у нас ведь все есть, — фыркнула Васена. — Кто таков этот Нафаня?

— Домовой, их завсегда угощеньем задабривают.

— Домовой, сталбыть, — задумчиво протянула Васена. — А коли домофому встречать нас доверено, сталбыть, на службе он? А коли на службе, так и неча угощение наперед требовать!