– Рад приветствовать вас снова, дорогие гости, – Данте обернулся к ним и просиял отвратительной, торжествующей улыбкой. – Как вы себя чувствуете?

– Все было прекрасно, только боюсь, что мы засорили вам унитаз. Может, отправите своего большерукого помощника разобраться с этой проблей. Он – явно профи.

Ганту обернулся и буквально испепелил Кита ненавидящим взором.

– Ах, мистер Трент, вы все продолжаете скрывать за этими низкопробными шуточками свой ужас перед всей сложившейся ситуацией? Думал, что сутки, проведенные в темном подземелье, выбьют из вас эту дурь и заставят смириться с ситуацией.

– Ты плохо меня знаешь.

– И правда, на что я только надеялся? Ну, ничего, скоро с вашего лица сотрется эта самодовольная ухмылка, когда вы предстанете перед истинным ликом Алантиса. Веди их сюда, Ганту. Пора начинать.

Кит и Сибил подвели к самому постаменту.

– Вы в порядке, ребята? – спросил Кит, оглядев гремлинов.

– Нам очень, очень плохо, друг Кит, – проговорил Бартоломео. – Очень страшно.

– Мы хотим уйти отсюда, – добавила Линдси, чуть не плача.

– Понимаю, друзья. Но придется потерпеть.

– О, не волнуйся за них, Трент. Им не причинят вреда. Более того, они важная часть сегодняшнего события. Ведь когда Алантис войдет в свою полную силу и пожрет ваши с мисс Мортон тела, эти малыши должны будут узреть, кто является истинным Богом, и кому надо будет присягать и поклонятся в будущем.

Глянув на клетку Бартоломео, Кит вдруг увидел, как гремлин слегка дернул свою дверцу, показывая, что та не заперта. Жест был так быстр, что ни Ганту, ни Данте его не заметили. Все предназначалось для одного только Кита, и послание дошло до адресата. Данте и не подумал, пожалуй, что эти клетки стоит запереть получше, ведь данные гремлины довольно долго пробыли в обществе воров и расхитителей гробниц, и могли кое-чему у них подучится.

– Рассчитываете получить новых слуг? – спросил Кит, отвернувшись от клетки Бартоломео.

– Конечно, ведь Алантису понадобится целая армия, чтобы восстановить свою власть в кошмарах.

– А у вас большие планы, как я погляжу.

– Как же может быть иначе? Возвращение Алантиса – это событие мирового масштаба. Вы должны быть горды тем, что получили шанс оказаться сегодня здесь.

– Да, меня прямо так и распирает от гордости. А тебя, Сиб?

– Едва сдерживаю эмоции, – закивала она.

– Прекратите этот балаган! – рявкнул вдруг Данте. – Вы жалкие, никчемные отрыжки общества.

В следующую секунду Данте закашлялся.

– Как меня только не называли, но, чтобы так, – вставил Кит и тут же, получив от Ганту удар по почкам, осел на правое колено, стиснув от боли зубы.

– Вы мне отвратительны, – продолжал Данте, сплевывая на пол кровь. – И я буду с упоением смотреть, как Алантис вас пожирает.

– Так чего же мы ждем? – спросил Кит, подняв на него глаза.

– И, правда, – Данте вернул себе самообладание и даже снова улыбнулся, своими синими губами. – На колени, мисс Мортон!

И, прежде чем она успела подчиниться, Ганту ударил Сибил ногой под колено, и девушка рухнула рядом с Китом. Он обернулся, и их взгляды встретились. Даже сейчас, с разбитой губой, с запекшейся кровью на подбородке, небольшим синяком в уголке рта – последствием пощечины Ганту, Сибил все равно была очень красива. И Кит не смог удержаться оттого, чтобы взять ее за руку. Сибил сжала пальцы на ладони Кита.

– О, как это мило, – прокомментировал увиденное Данте. – Да тут у нас любовь. Я так и знал, с самого начала. Помнишь, Ганту, я говорил тебе, что между этими двумя что-то есть? Такие ожесточенные ссоры могут возникать только между людьми, глубоко симпатизирующими дуг другу. Ну, что же, тем лучше. Значит, ваш страх для Алантиса будет еще слаще на вкус.

Данте обернулся к постаменту и, хромая, подошел к нему вплотную.

– Начинаем! – провозгласил он, и один из сихилла тут же подбежал к господину, неся в руках длинный, острый кинжал.

Сжав в пальцах его рукоять, Данте воздел кинжал к небу и закричал:

– Этим ножом я лишаю себя жизни, чтобы служить тебе, Алантис! Вечно и преданно!

Данте ловко развернул в ладони нож так, чтобы он был направлен острием себе в грудь и вонзил лезвие в свое тело.

Кит, тем временем высвободив руку из пальцев Сибил, сунул ее себе под рубашку, прикоснувшись к болезненной язве на боку.

«Хитис!» – позвал он мысленно. – «Пора бы тебе уже появиться».

Данте прорезал дыру в своей груди, от которой любой человек давно бы уже рухнул замертво. Но подпитываемый силами кошмаров, он, казалось бы, даже не испытывал боли. Кровь пропитывала черный балахон, стекала струйками по его босым ногам на пол, собираясь в багровую лужу.

– Я отдаю свою жизнь тебе, Алантис, дабы возродиться в жизни новой, которая будет полностью посвящена служению тебе!

Вырвав нож из своей груди, Данте сунул в зияющую рану пальцы, а затем и почти всю кисть.

«Хитис!» – вновь воззвал Кит, сильнее надавив на свою язву, отчего та снова начала кровоточить. – «Приди сюда! Я исполняю наш уговор!».

Мощным рывком руки Данте достал из своей груди сердце.

– Я отдаю мою людскую жизнь тебе, Алантис, о господин мой! – захрипел Данте и разжал пальцы. Сердце скользнуло с его ладони и с влажным звуком шмякнулось на пол.

– Дай же мне сил освободить тебя! – Данте занес окровавленный нож над артефактом и с криком опустил его. Янтарная оболочка треснула, когда лезвие вошло в нее на десятую часть хвоста, а после того как Данте с силой вырвал нож, она разбилась на множество осколков, осыпавшихся на пол в лужу крови, собравшуюся под ногами Данте.

Теперь на постаменте осталось лежать только механическое сердце. Ткани заменяли материал, похожий на черную кожу, из которого торчали клапаны и шестеренки, отлитые из какого-то темно-красного, словно испачканного в крови металла. Данте выпустил из пальцев нож и обеими руками осторожно, словно новорожденного младенца, взял сердце с постамента. И как только на материал попала человеческая кровь с рук Данте, сердце забилось, а Кит почувствовал влияние иного измерения. То был мир кошмаров, без сомнения, мир, который стремился прорвать ткань реальности и выплеснуться в это подземелье.

«Хитис, мать твою!» – В очередной раз воззвал к демону Кит. – «Если ты не явишься сейчас же, пропустишь все веселье!»

Между первым и вторым ударами механического сердца прошло около пяти секунд, между вторым и третьем всего пара. Оно разгонялось, начинало колотиться все быстрее и быстрее, а вуаль Вселенной кошмаров все более плотно окутывала окружающую реальность.

– Алантис, Господин мой! Позволь принять Твою силу и жизнь в себя! Возвратись же в мир, и пусть Вселенная устрашится твоей мощи!

Данте поднес сердце к своей груди и принялся запихивать его в распахнутую рану, на место, откуда изъял свое человеческое сердце. При этом был отчетливо слышен хруст костей грудной клетки. Затем все его тело затряслось, руки безвольно обвисли, голова опустилась, и из горла стали доноситься утробные, булькающие звуки. Через несколько секунд Данте рухнул на пол, словно марионетка, которой разом отрезали все держащие нити, и еще сильнее забился в своем припадке, размазывая по камням собственную кровь.

Именно в этот момент Кит решил, что пора действовать и нет больше смысла ждать помощи от Хитиса. Он резко вскочил на ноги и кинулся на Ганту, стоящего у него за спиной. Леонийец, завороженно наблюдавший за происходящим, оказался не готов к подобной атаке, и Киту удалось задуманное. Он ударил Ганту лбом в нос, при этом услышав смачный хруст костей, а затем сорвал с его шеи артефакт. Едва ли леонийец вообще понял, что это прото-артефакт, когда одел его на себя, вероятнее всего ему просто понравилось, как коготь выглядит.

Увернувшись от неуклюжего удара Ганту, Кит припал к полу и кинул коготь Сибил. В следующее же мгновение громадные руки обхватили его за шею. Ганту поднял Кита в воздух и принялся душить. Сихиллы встрепенулись, зашипели, зарычали и, выставив вперед оружие, стали наступать на Сибил. Но, прежде чем хоть один из них смог нанести девушке удар, все клетки разом распахнулись, словно и не имели замков, и семеро отважных гремлинов бросились в атаку на крылатых бестий. Вокруг алтаря и дергающегося на полу тела Данте завязался яростный бой.