Раздался очередной взрыв. Сильно тряхнуло. Масляная лампа, по-видимому, не выдержав больше такой шаткого существования, рухнула с небольшого столика на пол, и Кит, отбросив в сторону книгу, вскочил с кровати. Лампа не разбилась, и он громко выдохнул. Вот уж чего точно ему сейчас не хватало, так это пожара в палатке с его жалкими пожитками.

Кит поднял лампу и вернул ее на стол. Затем сел и, морщась потер пальцами виски. Голова трещала уже третий час, не помогла даже «рюмочка бренди», которую авторитетно прописал ему доктор Льюис, дыша в лицо Кита таким спиртовым выхлопом, что не оставалось никаких сомнений – доктор сперва опробовал данный метод на себе, и одной рюмочкой явно не ограничился. Да что уж там кривить душой, Кит и сам не остановился на одной рюмочке бренди, однако ни две, ни даже три не помогли ему уснуть сегодня ночью.

Прогремел очередной взрыв, и снова весь мир вздрогнул.

«Да они издеваются!».

Кит с досадой взглянул на свои карманные часы, свисающие со столика. Они показывали начало третьего ночи.

«Ну почему нельзя продолжить завтра?!».

Кит никак не мог понять этого безумного рвения, с которым глава их экспедиции, многоуважаемый господин Стивен Данте, проделывал дыру за дырой в этой несчастной горе, в поисках своего сокровища. Ведь оно, если действительно там есть, никуда не денется, не убежит и не исчезнет. Пролежало же оно в горе все эти столетия, может полежать и еще денек.

Снова взрыв.

Похоже, мистер Данте вознамерился истратить весь динамит, который взял с собой в это путешествие.

«Вот же умора будет, если он так ничего здесь и не найдет!» – подумал Кит, но эта мысль его не развеселила. Если Данте не найдет своего сокровища, Кит также останется с носом. Он был нанят в эту экспедицию в качестве бывалого вора, расхитителя гробниц и специалиста по ловушкам и тайникам. Однако, если не будет никаких гробниц, не будет ловушек и загадок, следовательно, не будет и никаких сокровищ, процент от которых он должен взять. А это значит, что он получит минимальную сумму, только лишь за бездарное потраченное в этом путешествии время, сумму, которой не хватит даже на то, чтобы покрыть все его долги. Нет, Кит определенно был заинтересован в том, чтобы господин Данте оказался прав, вот только подобная спешка была вовсе ни к чему.

Кит пошарил рукой по кровати, нашел книгу и, вновь уложив голову на подушку, начал перелистывать страницы в поисках той, на которой остановился.

Однако, долго ему лежать не пришлось. С того момента больше не прозвучало ни единого взрыва, а через пятнадцать или двадцать минут после последнего в его палатку заглянула голова личного слуги мистера Данте - чернокожего леонийца Ганту, здоровяка, в три с половиной хвоста ростом (1 хвост = 60см.)

– Господин зовет, – сообщил он бесцеремонно.

– В чем дело? – Кит снова сел на кровати.

– Нашли проход, – сухо сообщил Ганту и скрылся.

«Вот те раз», – поразился Кит. – «Неужели упорство старика принесло свои плоды? Теперь придется лезть в эту дыру с больной головой и не выспавшимся», – эта мысль не вселяла радости, однако заставлять мистера Данте ждать Кит не собирался, и потому стал быстро собираться.

Глянув в маленькое зеркальце для бриться, он оценил свой внешний вид: волевой подбородок, прямой нос, серые глаза и широкие скулы – ничего выдающегося, однако девушки почему-то считали его красавчиком. «Им видней», – рассуждал Кит. Он зачесал пальцами набок свои непослушные темные волосы, отросшие в этом походе настолько, что челка теперь лезла в глаза, и провел рукой по щекам, убедившись, что щетина еще слишком короткая, чтобы ее сбривать. Затем Кит сунул ноги в высокие походные сапоги из коричневой кожи, прикрепил кобуру с револьвером на свой широкий ремень, опоясывающий свободные, серые брюки и накинул поверх легкой хлопковой рубашки короткую кожаную куртку.

Так он и вышел на улицу, и стал быстро спускаться вниз по каменистому склону, лавируя меж других палаток, в большинстве из которых, так же, как и в его собственной, горели лампы. Мало кому удавалось уснуть под грохот этих взрывов.

На полпути к главной палатке, которая, выделяясь на фоне всех прочих своими внушительными размерами, виднелась впереди, Кит наткнулся на Сибил Мортон. Они чуть не столкнулись, когда девушка выскочила прямо на него из-за одной из палаток. По-видимому, она тоже спешила к мистеру Данте и была не слишком обрадована встречей с Китом.

– Трент! Черт тебя возьми! – воскликнула Сибил. – Смотри, куда идешь!

– Простите, миледи, – с подчеркнутой язвительностью произнес Кит, шаркнул ногой, сделав шаг назад, и поклонился. – Как мог я, презренный червь, не заметить столь высокую особу, с которой мне посчастливилось столкнуться этой чудесной…

– Заткнись, а, – Сибил прошла вперед. – Как только ты открываешь рот, у меня начинает болеть голова.

– Смиренно умолкаю.

Но Сибил больше не слушала Кита. Она быстро шла по направлению к главной палатке, и Кит двинулся следом.

Они с Сибил не слишком-то любили друг друга, в первую очередь по той причине, что были конкурентами. Оба они были наняты господином Данте на одну и ту же должность. Старый хрыч решил перестраховаться, и в самый последний момент, буквально за день до начала экспедиции, ничего не сказав об этом Киту, нанял Сибил Мортон.

Прежде Кит слышал эту фамилию, однако имя ему вспоминалось иное – Чарльз Мортон. Знаменитый охотник за старинными артефактами, прославившийся еще в молодости мастер своего дела, который вдруг, однажды, сменил вектор своих приоритетов на кардинально противоположные. Всего за несколько лет он превратился из опытного вора и расхитителя гробниц в профессионального археолога и поборника исторических ценностей. Стал этаким преисполненным благородства и неподкупным рыцарем с револьвером вместо сияющего меча, чем бросил тень на всех прочих охотников за сокровищами, которые в первую очередь ставили своей целью обогащение, а никак не стремление, передать опасные артефакты предков в руки ученых и государства, дабы сберечь их от неразумного и опасного использования. Но Чарльз Мортон погиб, вернее, пропал без вести в одной из своих экспедиций и был признан погибшим лет двенадцать назад. Сибил же оказалась, как он узнал позже, его дочерью, не успевшей еще сделать себе имя в данной профессии, но по всей видимости, полностью следующей благородным помыслам и целям своего отца.

С самой первой встречи у них с Китом как-то не заладилось. Сибил окрестила его грязным вором, мошенником и аферистом, маму родную готовым продать за звонкую монету. Кит же в ответ составил о Сибил Мортон мнение, как о надменной, избалованной особе, чей профессионализм сомнителен, а самомнение непомерно завышено. С того и начались их словесные перепалки, то и дело вспыхивающие во время этого долгого путешествия в Леонию. Сибил и Кит старались держаться друг от друга подальше, но, когда все же сталкивались, что было неизбежно в столь малом социуме, становились похожи, как однажды с присущей ему угрюмостью заметил Ганту, на двух гиен, никак не могущих поделить кусок мяса. Кит нашел такое сравнение весьма забавным, а Сибил же восприняла его очень остро, явно ее впервые в жизни окрестили гиеной, что девушке пришлось не по душе.

Однако Кит находил Сибил и весьма привлекательной девушкой, если не сказать красивой, часто ловя себя на том, что любуется ею, и думал, что не будь она Сибил Мортон, он бы непременно попытал счастья в битве за ее сердце. Волосы цвета темной бархатной синевы, забранные в длинную косу, округлые черты лица, некой особой красоты которому придавала россыпь мелких веснушек, проницательные карие глаза, тонкие алые губки, острый носик – подобной внешности позавидует любая столичная светская львица, которая из кожи вон лезет, чтобы казаться моложе, нежнее, естественнее, доводя свой внешний вид, и количество дорогущей хентийской косметики на своем лице до абсурда. Сибил Мортон же была хороша безо всякой косметики, и даже не смотря на свою атлетичную фигуру, походную одежду, состоящую из высоких сапог, обтягивающих бедра светло-серых штанов, и того же цвета рубашек, она осталась женственной. Само собой разумеется, что Сибил Мортон была хорошо знакома с манерами высокого общества, и очень скоро Кит обратил внимание на то, что старику Данте было куда приятнее ее компания, чем компания Кита, с детства росшего на узких темных улочках Меркаты и по воле судьбы вертящегося совсем в иных кругах, где за знание манер могут потребовать объяснений. Однако, Кит подозревал, что Данте уделяет юной охотнице за сокровищами куда больше времени не только в силу ее высокородной натуры, но и по той причине, что она красивейшая женщина в этой экспедиции, в которой, к слову, является так же и единственной. Но думать об этом Киту было не очень приятно, ведь Сибил едва ли была старше него, которому этой зимой должно будет исполниться тридцать три года. А вот старику Данте, по прикидкам Кита, должно было быть не меньше шестидесяти.