– История, что надо, – прокомментировал Кит.

– Забавный ты человек, Трент. В Гремландию и в мифическую сокровищницу Рунороков ты поверить можешь без труда. А вот в то, что девушка перед тобой известная воровка, тебе не верится. А как же твой хваленый свободный взгляд на мир?

– Я верю, верю. Стараюсь верить. Просто, всё это мне нужно переварить.

– Нам обоим. Но, в любом случае, спешить ведь теперь некуда. Стивен Данте снова скрылся, наконец заполучив в свои руки долгожданный артефакт, и артефакт этот, как мы с тобой убедились, и как следует из преданий гремлинов, обладает определенным могуществом. Из всего этого можно сделать простой вывод, что я с треском провалилась.

– Эй, Ночная Тень, не смей падать духом. У меня есть план. Не все еще кончено с твоим таинственным старикашкой. Мы его отыщем, обещаю.

– Как же?

– У тебя свои методы, у меня свои. Я поделюсь, когда придет время.

– Значит, нам поскорее нужно выбираться отсюда, – оживилась Сибил.

– Ближайшие дни тебе лучше оставаться здесь. С такой раной путешествие через дикую Леонию, еще и вдвоем, не самая лучшая идея.

– Я справлюсь, – заверила Сибил.

– Поверь и не спорь. Я все равно никуда не пойду, пока ты не встанешь на ноги. Так что, если хочешь узнать, как же именно я собираюсь найти мистера Данте, тебе придется принять мои условия и провести последующие несколько дней здесь. Нам обоим нужен отдых, и где как не тут мы сможем набраться сил.

– Не время отдыхать, Кит. Мы не знаем, что конкретно за артефакт у Данте в руках, и как он собирается его использовать.

– Я все сказал, – Кит поднялся и протянул Сибил руку. – Принимаешь мои условия или нет? Партнеры?

Сибил смотрела ему в глаза снизу вверх, но смотрела так, словно это он был внизу. Она смотрела внимательно, пытливо, словно пыталась прочесть его мысли, и Киту пришла на ум аналогия с дикой лисицей, которой он протягивает аппетитный кусочек мяса, а зверь размышляет, стоит ли доверять этому незнакомцу или же нет.

– Хорошо. – Сибил пожала руку Кита. – Партнеры.

Кит в полной мере оценил ее решение и едва ли переоценил этот жест. Сибил доверилась ему, приняла его мнение, а это дорогого стоит, когда имеешь дело с таким зверем, как Сибил Мортон.

«С таким прекрасным зверем, как Сибил Мортон», – добавил Кит мысленно, даже не попытавшись заглушить эту мысль. С каждым моментом, проведенным рядом с этой девушкой, чувства внутри него обретали все более конкретную форму, и сопротивляться им становилось не только сложно, но и бессмысленно.

– Помоги мне подняться, – попросила Сибил, и Кит помог.

– Проголодалась?

– Немного.

– Пойдем в деревню. Эти гремлины отменно готовят, надо признать.

И они медленно побрели обратно в поселение, повернувшись спиной к оранжевому диску солнца, медленно уползающему за горизонт.

За последующие три дня все племя гремлинов без исключения заговорило на общем языке Адверса, и не только с Сибил и Китом. Они стали изъясняться так и друг с другом, постоянно и вне зависимости от того, есть рядом люди или нет, словно бы всегда только на этом языке и говорили. Кит предположил, что они не столько обучились ему, сколько вспомнили тот самый язык, на котором некогда общались с Рунароками. Ни одного гремлина с тех времен, конечно же, в живых не осталось, но подобная память могла передаваться в их народе по наследству, в купе с получаемыми от родителей чертами внешности или характера. Однако, нельзя было отрицать и то, что гремлины в принципе очень быстро и с большой охотой постигали новое, делая его тут же частью своего повседневного быта. То, на внедрение чего у человечества могли уйти годы и десятилетия, гремлины начинали активно использовать за считанные дни. Так, например, они стали писать друг другу письма, используя для этого свои коготки вместо перьев и вместо бумаги – кусочки коры от деревьев, растущих в небольшой рощице неподалеку от деревни и сильно напоминающих березы. Вместо того, чтобы передавать какую-то информацию устно, будь то список дел на день, договоренность о встрече или даже обычные пожелания доброго утра и спокойной ночи, гремлины начали посылать гонцов с письмами, роль которых чаще всего исполняли дети, уже на следующий день после того, как Сибил показала им данный способ общения. Девушку это сильно забавляло, ведь в таком маленьком поселении эти письма не имели никакого смысла, но гремлины так быстро и так плотно внедрили их в свою жизнь, что казалось, пользовались ими всегда. А Алекс даже, узнав от Кита о том, что в мире людей существуют законы, записанные на бумаге, распорядился, чтобы их собственные законы племени, прежде понятные любому гремлину интуитивно и никогда не оговариваемые вслух, теперь были расписаны и выданы каждой семье в качестве напоминания. В довершение к внедрению письменности, в центре деревни был возведен информационный столб, на котором каждый день гремлины стали обновлять сведения о погоде, присланные из башни на «Высоком холме», а также вывешивали важную информацию, коей некоторые жители племени посчитали сам факт того, что они просто проходили мимо.

Бартоломео, по-видимому, получил в племени статус глашатая людей. Он чаще других общался с Китом и Сибил, неустанно отвечая на их вопросы, показывая окрестности и передавая другим в племени их пожелания. Время от времени он и сам задавал вопросы, поначалу скованно и с осторожностью прося на это разрешения. Но Кит быстро пояснил ему, что гремлин может спрашивать у него все, что угодно в любой момент времени, и Бартоломео осмелел. Очень скоро их общение стало напоминать дружеское. Гремлин учился понимать человеческий мир, и лучше всего ему давался юмор. Поначалу шутки Кита не приносили должного эффекта, но уже спустя пару дней гремлин хохотал, надрывая живот, над очередной его забавной историей из жизни.

Линдси тоже постоянно находилась поблизости, но была не так напориста, как ее брат. Голубоглазая гремлинка оказалась стеснительной и застенчивой, однако прониклась особой любовью к Киту. Каждое утро она собирала ему букет луговых цветов, и частенько в его присутствии затягивала какую-то заунывную песенку, слова в которой были заимствованы из всеобщего языка, но в песне попадались бессвязно, видимо, подобранные по звучанию, а не по смыслу. Кит лишь смущенно улыбался в ответ на эти проявления симпатии, Сибил же веселилась от души, не упуская случая подколоть Кита тем, что лучше партии ему в жизни не отыскать, и что дочь вождя – отличный вариант, который ему обязательно стоит рассмотреть всерьез.

С Алексом и Алексией Кит и Сибил общались не так много, как с их детьми, но каждое утро и каждый вечер пожилая чета вождей приходила к палаткам людей, чтобы пожелать, с присущей им помпезностью, доброго утра и хорошего вечера соответственно. Говорил, правда, всегда только один Алекс, а Алексия лишь молча стояла рядом, и никогда они не слышали от нее ни единого слова.

Кроме семьи вождей, Сибил и Кит поддерживали постоянный контакт с еще несколькими жителями племени.

Гектор, красноглазый гремлин, один из самых высоких и крупных среди своих сородичей, по праву занимал пост старшего повара племени и восхищал Кита своим невероятным рагу из мяса небольших грызунов, полчища которых водились в бесчисленных норах под холмами.

Док, которого Сибил переименовала в Ричарда, неустанно и всюду следовал за девушкой, то и дело справляясь о том, как ее самочувствие и не нужно ли сменить повязку. Частично Сибил раздражало его постоянно присутствие, частично же умиляла эта забота и преданность делу, и когда Кит попытался недвусмысленно намекнуть Ричарду о его навязчивости, девушка жестко осекла его.

Усилиями ли заботливого доктора или чудодейственным влиянием терпких травяных отваров, которые Ричард требовал свою подопечную пить три раза в день, а может, просто в условиях данного места, способствующего выздоровлению, но Сибил шла на поправку с невероятной скоростью. За прошедшие дни рана почти затянулась, болевые ощущения значительно снизились, и осталась лишь хромота. Кит намеревался дать ее ноге еще трое суток, и если выздоровление Сибил будет идти такими же темпами, то они смогут отправиться в путь домой.