– Что?! – чуть не поперхнувшийся этим словом Кит воззрился на гремлина.

Вопрос его обескуражил, смутил, удивил, сбил с толку, разозлил, и все это одновременно. Конечно же, он сам был виноват, разрешив Бартоломео спрашивать его обо всем, не прося разрешения. Вот гремлин и спросил, со всей присущей ему простотой и прямотой.

– Я… черт возьми… – Кит запутался в словах, не зная, что именно хочет сказать, а затем ухмыльнулся вопросу гремлина. – Это что, так заметно?

Бартоломео серьезно кивнул.

– Думаешь, и ей тоже?

Снова кивок.

– Значит, плохи мои дела, дружище, – проговорил Кит, проходя к креслу и устало в него опускаясь.

– Что же в этом плохого, друг Кит? – недоумевал гремлин.

– Любовь – это прекрасное чувство, невероятное, замечательное, окрыляющее, придающее сил, но только в том случае, когда она ответна. В противном же случае любовь – это яд.

– А разве подруга Сибил тебя не любит? – искренне поразился Бартоломео, словно даже и не допуская такого расклада.

Кит ничего не ответил, а лишь некоторое время смотрел в окно, но видел перед собой не сад и шпили Драгоса, а ее лицо, ее карие глаза.

«Сибил Мортон», – Кит тяжело вздохнул. – «Черт возьми, Кит, как же тебя угораздило!».

Он стукнул ладонью по столу, словно пытаясь тем самым отогнать от себя все эти романтические, приторные мысли.

– У нас много дел, приятель, – сказал он, придвигаясь к столу и открывая ящик в поисках письменных принадлежностей. – Нужно срочно написать письмо.

Ужин был великолепен. Даже слишком, по мнению Кита. Как и обещал, Дерил подал к столу ягненка в сливочном соусе, с гарниром из овощей. Порция досталась всем, и каждый гремлин был усажен за стол, получил свою тарелку, нож и вилку. Сибил потратила около получаса на то, чтобы обучить их правильно работать столовыми приборами и подобающим образом вести себя за столом, а Кит подумал, что за столь короткий срок эти маленькие существа постигли сложную науку высокого этикета куда лучше, чем знал ее он сам.

Сибил же ела так, словно находилась в обществе всех девяти председателей Совета старших кланов. Кит и не думал прежде, что поглощать пищу можно столь утонченно и элегантно, словно сам этот процесс был не жизненной необходимостью, а высоким искусством.

«Та ли это Сибил Мортон, с которой я путешествовал в Леонию, или за вечер ее кто-то подменил?» – засомневался Кит.

Перемены в ней действительно произошли разительные. Плотные брюки уступили место простому, но изысканному сиреневому платью с открытыми рукавами, походные сапоги сменили черные чулки и аккуратные туфельки под цвет платья, а прежде забранным в косу волосам теперь было позволено свободно ниспадать на плечи.

После ужина Дерил подал десерт – слоеный торт в шоколадной глазури, на котором красовалось три ряда свечей.

– С днем рождения, мисс Мортон, – поздравил он девушку. – Сожалею, что не было возможности поздравить вас в срок.

– Спасибо, Дерил, – улыбнулась Сибил. – Право, не стоило.

– Как же не стоило? Неужто вы думали, что я забуду о вашем дне рождения? Пусть я и выгляжу старым, все же память у меня отменная.

– Ты прекрасно выглядишь, Дерил.

– Бросьте льстить мне, мисс. Давайте лучше, задувайте скорее свечи и отведайте торт.

– С удовольствием.

Сибил подалась вперед и подула на свечи, задув все разом. Гремлины заворожено наблюдали за этим процессом, словно стали свидетелями некоего мистического таинства или священного ритуала.

Положив кусочек торта на блюдечко, Дерил поставил его перед Сибил и повернулся к остальным присутствующим.

– Кто-нибудь желает десерта?

Гремлины, все разом, активно закивали.

– Не откажусь, – сказал Кит.

Раздав каждому по блюдечку с тортом, Дерил удалился.

– Так, значит, у тебя недавно был день рождения? – спросил Кит, проглотив кусочек торта.

– Да, знаешь, Кит, у всех раз в год такое случается, – отмахнулась Сибил. – Забудь.

– Нет, нет, как же?! Поздравляю тебя.

– Не стоит.

– Я серьезно. Поздравляю.

– Спасибо.

– Сколько же тебе исполнилось лет?

– А вот это уже, мистер Трент, вопрос излишний и бестактный.

– Ох, прощения просим. И все же, может, ты простишь необученного манерам мужлана и удовлетворишь мое любопытство?

– Зачем тебе это?

– Интересно и все тут.

– Ну что же, пусть так. Удовлетворяя твое, совершенно варварское и низменное любопытство, скажу, что мне исполнилось двадцать девять лет.

– Двадцать девять, хм... Еще не тридцать, конечно, и все же, даме в твоем возрасте уже полагается нянчить третьего или четвертого отпрыска.

– А мне что за дело до того, кому там что полагается? – Сибил отправила в рот следующий кусочек торта.

– Ну как же? Я думал, вас, людей высшего общества, волнует, что о вас думают и говорят другие.

– Только не меня.

– И все же, неужели не было мыслей выти замуж?

– Не твое дело, Кит. И я не собираюсь обсуждать это с человеком вроде тебя.

– А что не так со мной?

– На твоем запястье обручального браслета я тоже не заметила, из чего делаю вывод, что и ты не осчастливил никакую барышню.

– Я – другое дело.

– Неужели?

– Ну да, я ведь мужчина. Могу жениться хоть в пятьдесят. Может так и собираюсь сделать? Когда стану старым и обрюзглым, скоплю достаточно денег, чтобы ни в чем себе не отказывать, тогда и осяду в каком-нибудь особняке вроде этого, с кучей прислуги, хлопочущей вокруг меня красавицей женой, которая нарожает мне целый выводок карапузов, но раньше, чем они станут достаточно взрослыми, чтобы капать мне на мозги своими подростковыми хочухами, я откину копыта.

– Что-то мне подсказывает, что с таким образом жизни ты откинешь копыта гораздо раньше.

– Тут не могу с тобой не согласиться.

Доев десерт, Сибил, Кит и гремлины переместились в гостиную, где Дерил уже разжег большой камин и поставил на столике, между двумя креслами, бутылку красного вина и два бокала. Кит и Сибил расположились в креслах, а гремлины у их ног, глядя на огонь и о чем-то тихонечко переговариваясь.

– Отправил своё письмо? – спросила Сибил, словно бы лишь для того, чтобы завязать разговор, а не сидеть в молчании.

– Отправил, – кивнул Кит, который был совершенно не против такого начала диалога. – Будем надеяться, что уже завтра придет ответ.

– Чем раньше, тем лучше.

– Мое предположение может оказаться ошибочным, – напомнил Кит. – Слишком много факторов должно сложиться удачным для нас образом для того, чтобы эта ниточка вывела нас к самому Данте. А согласно моему личному опыту – чем больше переменных, тем меньше шансов на успех.

– Исходя как раз из такой логики, я тоже написала в Университет, чтобы оттуда мне сообщили, если вдруг Данте где-нибудь объявится.

– Отличная идея. Только вот, что-то подсказывает мне, что теперь, заполучив свой артефакт, Данте не будет высовываться.

– Что это за артефакт такой, как считаешь? Почему он был так нужен Данте?

– Не имею представления, – пожал плечами Кит.

– Не верю.

– В смысле?

– Может я и не успела слишком хорошо узнать тебя, Кит, но кое-что о тебя понять смогла определенно точно.

– Что же? – заинтересовался Кит.

– Что у тебя всегда есть какие-то мысли, идеи, предположения. Что ты ничего не оставляешь без внимания и на все имеешь свои теории.

Кит в ответ лишь пожал плечами и отпил вина, стараясь скрыть за деланным безразличием тот факт, что слова Сибил ему польстили.

– Так что ты думаешь насчет этого Сердца Алантиса, а? Давай, выкладывай.

– Ничего конкретного, я же говорю. Так, всего лишь пара необоснованных предположений.

– Меня это устроит, – заверила его Сибил.

– Ну, хорошо. Хочешь знать, что я думаю о Сердце Алантиса? Тебе ведь известно, что каждый артефакт связан с каким-либо пространством, из которого он черпает свои силы?