Тем временем рабы, которых запускали обратно в бассейн, заходили туда намного медленнее, чем до этого, находясь в воде уже не так долго, а всего несколько минут, ополаскивая все тело. Некоторые даже сделали несколько гребков до центра большого бассейна и ныряли в воду с головой, умываясь. Затем они плыли обратно и выходили из воды, где их встречало еще несколько жриц, вытирая насухо. Затем эти рабы замирали стройными рядами у противоположной от меня стены, и на их кожу наносили какое-то масло. Все это время ни один из них даже не пытался сопротивляться или касаться себя руками, позволяя женщинам делать все за них. Особенно меня смущало то, как тщательно жрицы смазывали половые органы рабов и между ягодиц, при этом не выражая совершенно никаких эмоций. Мне стало понятно, что для Храмовых служителей такие процедуры уже являются привычными, а вот я и те рабы, что так же, как и я, прибыли сюда в темных повязках, наблюдали за происходящим с некоторым удивлением. Хотя не все. Находились и те, кто был так же спокоен, и создавалось впечатление, что они проходят эту процедуру далеко не в первый раз.

Я продолжал наблюдать, так как в бассейн теперь пускали строго по времени, следя, чтобы в нем было не более десяти мужчин разом и они не мешали друг другу смывать эту субстанцию до конца в горячей воде.

Вновь перевел взгляд на того эльфа, которого я заметил, наблюдая, с насколько бесстрастным лицом он стоит, покрытый блестящим маслом, у стены, следя совершенно спокойным взглядом за происходящим в купальнях. В какой-то момент он и вовсе прикрыл глаза, явно думая о чем-то приятном, судя по блуждавшей на лице улыбке.

Странно и удивительно.

Наконец подошла моя очередь, меня всего вытерли свежим сухим полотенцем от масляно-мыльного состава, и я с изумлением отметил, что кожа стала намного более гладкой, а на полотенце остались все мелкие светлые волоски. Так вот что это было! Депиляция! Охнул, окунаясь в горячую воду бассейна, теперь понимая, почему все так медленно заходили. После этого состава жгла она еще больше, чем в первый раз, но делать нечего. Скрипя зубами, все же забрался в бассейн и окунулся, смывая все то, что осталось на коже. Затем вылез под пристальным вниманием жриц, и мне выделили личное место, где я простоял еще около часа весь в масле. Впрочем, сейчас это было даже приятно — масло было необычным и приятно охлаждало разгоряченную кожу, постепенно впитываясь.

Интересно, госпожа знает, что моя «подготовка» к мероприятию займет несколько часов, ведь не похоже, чтобы это был конец? Впрочем, так и оказалось.

Жрицы, закончив со всеми рабами, убедившись, что все они искупались в бассейне и теперь стоят в масле в одной части купален, принялись спешно спускать воду из бассейна, полностью опустошая его и очищая помещение магией от липких разводов. Низкие кушетки перестелили, запас чистых полотенец пополнился, все грязное куда-то унесли, чтобы не мешалось, и первым вновь вызвали эльфа. Только теперь его сначала загнали под душ, судя по его реакции и прошедшим по его коже мурашкам — холодный, тщательно отмыли каким-то средством. Трижды промыли волосы, распуская их, нанесли на них какой-то состав, выгнав его из-под струй воды, вновь закололи и отправили его на кушетку. Я наблюдал. В этот раз никто не торопился и забирали по одному рабу за раз, как только освобождался душ. По всей видимости, тот был один.

На кушетке эльфа уложили сразу на живот и приступили к массажу, сильно вдавливая пальцы в покорное тело. Я даже на секунду скривился, оценивая, что, должно быть, эльфу сейчас больно, хотя он совершенно не издавал никаких звуков и лежал расслабленно и спокойно.

Его пытка, а иначе это никак нельзя было назвать, завершилась только минут через двадцать. И когда он встал, я все же успел заметить влагу в уголках его глаз и чуть дрогнувшие губы. Впрочем, слезы так и не пролились, эльф быстро справился с собой и лег на спину, жрицы тут же взялись за его пресс и ноги, разминая и их. Я невольно содрогнулся. Меня ведь тоже это ждет. И, судя по кислым лицам рабов вокруг меня, все они были не в восторге от будущего «массажа», но никто не выразил никакого недовольства, даже тот наглый раб-человек, что волей случая оказался недалеко от меня и стоял ровно, не пытаясь сопротивляться, когда пришла его очередь.

Я только утвердился в мысли, что такие «помывки» происходят здесь регулярно. И наверняка за нарушение или отказ проходить какую-то процедуру наказывают серьезно. Впрочем, убедиться в этом мне удалось уже через каких-то несколько десятков минут. Один из рабов, который прибыл сюда в повязке, как и я, начал сопротивляться, громко убеждая жриц, что он обойдется и не согласен. Так его довольно быстро скрутили, что-то сделали магией и доволокли до кушетки силой. При этом раб явно чувствовал сильную боль, судя по отдающим в груди и бьющим по ушам и нервной системе крикам. Замолк он только тогда, когда началась сама процедура, уже не сопротивляясь и мелко трясясь всем телом от пережитой ранее боли.

Это было одновременно ужасно и удивительно. Я никогда не видел такого вот бесконтактного наказания, впрочем, видеть более и не желал. Судя по бледной коже и несчастному виду, это весьма и весьма болезненно. И лучше перетерпеть боль «массажа», чем получить наказание.

Когда подошла моя очередь, не удержался и пару раз вскрикнул в моменты, когда пальцы впивались в кожу настолько больно, что было почти невозможно выдерживать. Радовало только, что и некоторые другие рабы не лежали спокойно — кто-то так же, как я, вскрикивал, а кто-то откровенно болезненно стонал, сжимая побелевшими костяшками простыню под головой.

Изуверский массаж наконец завершился, и я, едва дыша, встал с кушетки. Ощущения при этом в теле были странные. Мышцы словно превратились в желе и плохо работали. После этого меня вновь загнали под душ, смывая маску с волос, а затем дали время просто поплавать во вновь наполненном бассейне.

Я оценил, что теперь вода там была не такая горячая, так что действительно с удовольствием опустился в воду, правда, плавать не умел, так что предпочел остаться на уступке. Но это не возбранялось — некоторые храмовые рабы вообще не залезали в бассейн, предпочитая садиться на его бортики и просто болтать ногами в воде, тихо переговариваясь друг с другом.

Тишина, до этого давившая на уши, исчезла, и зал наполнился шепотками и тихими смешками служителей. Ко мне подсел тот наглый человек.

— Я же говорил, что сюда все возвращаются. — Он смотрел на меня с каким-то странным выражением на лице. Я бегло взглянул на него, но ничего не ответил. Мне нельзя говорить. — Осталось недолго, — почему-то решил он пояснить, — самое неприятное уже позади. Вскоре дадут зелье, а затем начнут готовить к самой церемонии.

Благодарно кивнул за подсказки, посмотрев на нескольких служителей, с которыми еще не закончили. Безумно хотелось задать несколько вопросов этому странному рабу, которого я тут видел еще в первый день, но придется перетерпеть любопытство.

— На самом деле тут неплохо, — неожиданно решил продолжить беседу этот странный раб. — Кормят вкусно и сытно, обращаются, если не нарываться, не грубо и даже дают гулять в храмовом парке. Работа, конечно, иногда неприятная, но чаще попадаются хорошие клиенты, которые лишь едва спину плетью пощекочут и даже кончить дадут.

Я нахмурился, посмотрев на него скептически. Зачем он вообще мне это рассказывает?

— Да у тебя в первый день, как сюда загнали, такой вид был испуганный, что это было даже весело. Хотя я слышал, что тебя готовили не для храма, а для принцессы. Ну и как быть личной игрушкой наследницы?

Промолчал, отворачиваясь.

— Нельзя говорить? — догадался он и сам смешливо фыркнул. — Заба-а-авно.

Я не видел тут ничего забавного. Тем временем последние из служителей наконец отмучились с массажем, и в зале вновь началось движение. Грязные простыни и полотенца уносили прочь

Дальше действительно не оказалось ничего такого, если не считать этим таковым странное по вкусу, но действительно точно описанное хозяйкой зелье и втираемый в кожу крем, который интересно мерцал на свету. Волосы медленно расчесали и высушили, уложив легкими естественными волнами по спине и плечам. Из одежды вновь были те темные, почти ничего не скрывавшие штаны и рубашка. На плечи снова легла тяжесть золота. По лицу прошлась кисточка с краской…