– Массачусетские номера, – сказал я, поднимая глаза от листка.

– У вас больше ничего нет? – спросил Гэхаловуд.

– Все здесь, – подтвердил Рикко. – Дело быстро закрыли за недостаточностью улик. Хотели привлечь полицию штата, но они нас подняли на смех. В тот год в США было больше семисот тысяч водительских нарушений, из-за которых сто семьдесят тысяч человек получили ранения, а тысяча восемьсот погибли.

– Вам не вспоминается ничего такого, что вы не указали в деле? – спросил Гэхаловуд. – Пусть даже мелочь? Это может быть важно.

– Да, были еще эти звонки от Чокнутой, – вспомнил детектив Рикко.

– От Чокнутой?

– Так прозвали соседку Казински. Живет напротив них. Целыми днями сидит у окна и вызывает полицию по любому поводу. Она мне тогда порядком осточертела.

– Чего она хотела?

– Утверждала, что в день несчастного случая видела синюю машину, которая долго стояла перед домом Казински с раннего утра, еще до шести часов. Машина в конце концов уехала, и соседка не стала вызывать полицию. Сами знаете, бывают такие бесполезные свидетельства…

– Синяя машина? – повторил Гэхаловуд. – Вы уверены?

– Это она так сказала. Спросите у нее, она будет страшно рада с вами поговорить.

Капитан Гроув и детектив Рикко были счастливы, что мы наконец от них убрались, а соседку Казински наш визит и вовсе привел в экстаз. Для начала она долго любовалась полицейской бляхой, которую показал ей Гэхаловуд.

– У Казински черт-те что творится, – заметила она, впуская нас в дом.

– Вот именно, – сказал Гэхаловуд, – мы расследуем несчастный случай, жертвой которого стал Казински и после которого его парализовало. Детектив Рикко сказал, что вы видели в тот день нечто подозрительное.

– А, наконец хоть кто-то мне верит! Эти жирные охламоны из полиции говорят, что я им мешаю, звоню все время, но ведь они для этого здесь и есть, правда?

– Совершенно верно, – ответил Гэхаловуд, чтобы доставить ей удовольствие. – Что же вы видели в тот день?

– Около шести утра на моей стороне улицы стояла синяя машина. Ждала минут двадцать как минимум. Я знаю, я ведь с самого утра на ногах и люблю смотреть, что творится снаружи. В машине кто-то был, это точно. Но в темноте этого человека было почти не видно. Только фигура за рулем. Я бы, конечно, вышла и посмотрела поближе, но дождь лил как из ведра. В конце концов я пошла налить себе чаю и решила, что если вернусь, а машина будет стоять, позвоню в полицию.

– Позвонили? – спросил я.

– Нет, потому что, когда я вернулась, машины уже не было.

– Вы говорите, в то утро за окном ничего не было видно, – заметил Гэхаловуд, – но утверждаете, что машина была синяя…

– Потому что ее частично освещал фонарь. Я потому и различила фигуру в кабине. Это была синяя машина, руку даю на отсечение.

Со слов соседки выходило, что загадочная машина отъехала около шести утра. То есть ровно в тот час, когда Казински вышел из дома на пробежку. Машина следовала за ним на расстоянии, ожидая удобного момента. Когда же наконец Казински сошел с тротуара из-за мусорных баков, рванула вперед, сбила его и исчезла, не соблюдая правил. Синяя машина с массачусетскими номерами.

– Синяя машина, как и та, про которую говорила мать Элинор Лоуэлл, – сказал я Гэхаловуду.

Кивнув, он подхватил:

– В ночь, когда была убита Аляска, свидетель видел синюю машину с массачусетскими номерами, которая на большой скорости двигалась по главной улице Маунт-Плезант. Машина могла быть та, что была у Аляски, все это время все считали, что она заезжала домой, прежде чем найти свою смерть на Грей Бич… Но на самом деле она была уже мертва. Это машина убийцы возвращалась с пляжа!

Того же самого убийцы, который позднее решил избавиться от Николаса Казински, потому что тот был песчинкой в идеальном убийстве Аляски Сандерс и мог оправдать Уолтера Кэрри и Эрика Донована.

Значит, убийца Аляски хотел убить Казински, и этот факт окончательно снимал вину с Эрика Донована, поскольку тот в момент аварии сидел в тюрьме.

Что же это за неуловимая тень на синей машине, сеющая смерть?

И есть ли здесь связь с Элинор Лоуэлл?

Раз дело о водителе, скрывшемся с места происшествия с Казински, было почти пустым, а факты в деле Аляски Сандерс заставляли нас ходить по кругу, надо было двигаться по следу Элинор Лоуэлл.

Что случилось с этой девушкой вечером 30 августа 1998 года? Было ли это самоубийством? Или идеально организованным убийством, вроде ловушки, расставленной Эрику Доновану?

А если все это взаимосвязано?

Что связывало Элинор Лоуэлл с делом Аляски Сандерс? Ответ на этот вопрос точно находился в Салеме, и в то утро мы все, Лорен, Гэхаловуд и я, отправились туда, чтобы расспросить родителей Элинор.

Салем, штат Массачусетс

Суббота, 24 июля 2010 года

Перед выездом мы с Гэхаловудом завтракали на террасе отеля, поджидая Лорен, как вдруг перед нами выросла Патрисия Уайдсмит. Подойдя к нашему столику с каким-то чуть ли не робким видом, которого я за ней никогда не замечал, она с улыбкой сказала:

– Спасибо. Спасибо вам обоим. Вы вернули свободу человеку, от которого все отвернулись. Вчера на пресс-конференции я говорила немного жестко. Надо было вас публично поблагодарить, а я этого не сделала, простите.

– Ничего страшного, – успокоил ее Гэхаловуд. – Сержанта Вэнса давно надо было убрать из полиции. Вот что бывает, когда никто не хочет брать на себя ответственность.

– Вы свою на себя берете, – отозвалась Патрисия.

– Будете кофе?

– С удовольствием.

Она пододвинула стул и уселась с нами.

– Что вас привело в Маунт-Плезант в такую рань? – поинтересовался Гэхаловуд.

– Приехала повидать Эрика.

– И как он?

– Как человек, который провел одиннадцать лет за решеткой и теперь должен заново учиться жить. Он уже не тот, что прежде, ему придется это принять, и его семье тоже. Снова войти в общество – наверное, еще более тяжелое испытание, чем сидеть в тюрьме. Эрик хочет опять работать в магазине у родителей… покупатели станут на него глазеть, и я не знаю, хорошо ли это для него.

– Чего вы опасаетесь? – спросил я.

– Для жителей Маунт-Плезант он останется преступником до тех пор, пока не будет найден убийца Аляски. Это вечная проблема, когда после приговора людей оправдывают на основании нарушений в деле. Доказательства опровергнуты, и дела, по существу, не остается: преступление совершено слишком давно, его уже не раскрыть. Представляете, какая это травма для родных жертвы – остаться без ответов. А для человека, которого оправдали, начинается новая голгофа: ему предстоит снова найти свое место в мире, который глядит на него с подозрением. Люди в большинстве своем доверяют судебной системе, особенно те, кто с ней никогда не сталкивался. Они все равно думают, что если кому-то действительно не в чем себя упрекнуть, его не посадят в тюрьму так надолго. К несчастью, то же самое будет и с Эриком – до тех пор, пока не будет пойман убийца Аляски.

– У меня по этому поводу хорошая новость, – сообщил Гэхаловуд.

– Хорошая новость? – раздался у нас за спиной радостный голос.

К нам подошла Лорен. Волосы у нее были еще влажные после душа. Час назад она ушла из моего номера – зайти домой переодеться. Накануне вечером ужинала с братом у родителей, а потом, почти в полночь, проезжала мимо гостиницы. Увидела, что окно моего номера светится, и послала мне сообщение: “Если не спишь, выгляни в окно”. Я не спал, читал. Подошел к окну, Лорен мне улыбнулась и спросила: “Можно зайти?” – “Конечно”. Она зашла, ночь мы провели вместе. В какой-то момент она шепнула: “Благодаря тебе я снова обрела брата. Снова обрела право на жизнь. Если бы я знала три недели назад, когда остановила тебя за превышение скорости, что ты скоро изменишь всю мою жизнь…” От ее признаний мне, как всегда, стало неловко. Мне очень нравилась Лорен, но я прекрасно понимал, как различаются наши чувства друг к другу.