– Да что же такое важное вы ищете? – в конце концов разозлился он.

– Один личный документ, который Хелен могла оставить здесь, – ответил я.

Но я ничего не нашел. У меня не было ни единой зацепки.

Распрощавшись с Мадсом Бергсеном, я отправился на парковку, где скончалась Хелен, – у сетевого фастфуда “Фанниз”, неподалеку от съезда с шоссе. Поехал я туда скорее поклониться ее памяти, чем в надежде что-нибудь найти. Добрый час я стоял, разглядывая ряды безымянных машин и пытаясь угадать, в каком именно месте Хелен оказалась в безнадежном одиночестве, когда у нее сдало сердце. Перед тем как уйти, я зашел в “Фанниз” и заказал кофе.

– Вы полицейский? – спросил бармен, подавая чашку.

– Нет, а что?

– Ничего, так. Я видел, как вы на улице вертелись у места, где с месяц назад умерла та дама. И подумал, что это неспроста.

Меня заинтересовало его замечание: с чего бы полиции приезжать через месяц туда, где случился простой сердечный приступ? Я чувствовал, что здесь есть за что зацепиться.

– Я действительно близко знал женщину, о которой вы говорите. Мне хотелось увидеть место, где она умерла.

– Мои соболезнования.

– Спасибо. В тот вечер была ваша смена?

– Да, я с ней даже говорил, с той дамой. Бедняжка, сразу было видно, что ей нехорошо.

– Вы имеете в виду, физически нехорошо?

– Нет, морально. Я тот вечер прекрасно помню – такое разве забудешь? Народу было мало, я ждал за стойкой. Видел, как она вошла и села за столик, но ничего не заказала. Вид у нее был совсем отчаявшийся. Как будто она узнала что-то ужасное или ей страшно. Я подошел, потому что в нашей сети правило – столики только для клиентов. Ну да, я был немножко на взводе. Она нервно вертела в руках телефон, вид у нее был совсем потерянный. Я ей объяснил, что если она села, надо что-то заказать. Она сказала: “Принесите что-нибудь, что угодно”. Я возразил, что заказ делают у стойки, я не могу разносить еду, тут везде камеры, и если увидит менеджер, я могу потерять работу. Она что-то пробурчала и в итоге ушла.

– В котором часу это было?

– Около десяти вечера.

– А потом?

– А потом заявился этот коп.

Служащий явно имел в виду не полицию вообще, а кого-то конкретного.

– Какой коп? – спросил я.

– Прошло довольно много времени после ухода той дамы, и в ресторан вошел какой-то тип. Окинул взглядом столики, потом подошел к стойке и показал полицейский жетон. Сказал, что у него встреча с одной женщиной, и описал ту самую даму. Я рассказал ему то же, что и вам, он пошел на парковку и, надо полагать, нашел ее в машине, бездыханную.

– Вы случайно не знаете, как звали того копа?

– Да, он мне оставил визитку на всякий случай… к тому же он, по-моему, какая-то шишка… погодите…

Служащий отошел к доске с графиком обслуживания и снял оттуда визитку. На ней было написано имя – имя шефа Лэнсдейна. Я остолбенел.

– Этот человек сказал, что у него тут встреча?

– Да, именно, – подтвердил бармен.

Что-то было не так. Перри мне действительно говорил, что Хелен перед смертью звонила Лэнсдейну. Но если Лэнсдейн явился в ресторан, значит, она назначила ему встречу. Значит, она звонила не по поводу болезни. Ей надо было ему что-то сказать. Но прежде чем Лэнсдейн доехал, Хелен выпроводил бармен, она вернулась в машину, и у нее случился сердечный приступ. Лэнсдейн знал о Хелен что-то такое, чего не знали мы с Перри.

Я немедленно позвонил Лэнсдейну. Не успел я сказать и пары слов, как он перебил:

– Лучше не по телефону. Вы через час свободны?

С шефом Лэнсдейном мы встретились в парке в центре Конкорда. День стоял жаркий, чуть ли не летний. Эспланада была залита солнцем. Он ждал меня на каменной скамье у большого фонтана и сразу предупредил:

– Для начала имейте в виду, что я сам мало что знаю. Я очень люблю Перри, но не могу сказать, что мы как-то особенно близки. Тем не менее несколько недель назад Хелен попросила меня о встрече. Мы с ней выпили кофе. Выглядела она, по-моему, ужасно. И, если честно, говорила довольно бессвязно. Сказала, что у нее очень трудный период, что у нее неприятности, которыми она не может поделиться с Перри.

– Почему же она не могла ему ничего сказать? – спросил я.

– Я ей задал тот же самый вопрос. И знаете, что она ответила? “Чтобы его поберечь”.

– От чего поберечь? От этого письма, которое она получила?

Лэнсдейн изумленно уставился на меня:

– Вы и про письмо в курсе?

– Мне сказала почтальонша, что Хелен получила какое-то письмо и страшно возмутилась. Но вы наверняка и сами знаете…

– Узнал только в тот вечер, когда она умерла. После нашей встречи я ничего больше не слышал о Хелен. Вплоть до того трагического вечера. Она мне позвонила, время было позднее. Я ей оставил номер своего мобильного на всякий случай. И случай был явно тот самый: она была страшно взволнована. Сказала, что не может дозвониться до Перри и что ей нужна помощь. Что она получила анонимное письмо и выяснила, кто его отправил. Назначила мне встречу в “Фанниз”, на съезде с шоссе. Когда я приехал, в ресторане никаких следов Хелен не было. В конце концов я нашел ее в машине. Она была мертва.

– А то пресловутое письмо? – спросил я. – Удалось его найти?

– Нет. Я перерыл всю машину, вещевой ящик, бардачок. Пусто.

– Вам известно, что было в письме?

– Хелен сказала только одно: что это связано с делом Аляски Сандерс.

– С делом Аляски Сандерс?

– Одиннадцать лет назад, весной 1999 года, в Нью-Гэмпшире, в лесу, нашли убитую девушку. Расследование вел Перри со своим коллегой и другом, сержантом Вэнсом. Они быстро задержали подозреваемого, дружка девушки. Но случилась трагедия.

Выслушав рассказ Лэнсдейна, я утратил дар речи.

Вторник, 6 апреля 1999 года

22.45. Час назад Перри Гэхаловуд во второй раз стал отцом. Стоя в пустынном коридоре, в родильном отделении больницы Конкорда, он позвонил родителям жены – сообщить о рождении Лизы. С Хелен все было прекрасно, она отдыхала. Малышка Лиза явилась на свет здоровой и бодрой.

Автомат налил ему кофе в пластиковый стаканчик и выдал шоколадку, этим он и поужинал. Потом решил позвонить Вэнсу, поделиться хорошей новостью, а заодно узнать, что дал допрос Уолтера Кэрри. Но не успел: мобильник зазвонил раньше. Лэнсдейн. Гэхаловуд, в полной уверенности, что тот хочет его поздравить, радостно закричал:

– Ее зовут Лиза!

На другом конце провода повисла долгая пауза. Потом Лэнсдейн глухо произнес:

– Перри, немедленно приезжай в управление. Случилось нечто очень серьезное.

Подъехав к зданию полиции штата, Перри увидел целую вереницу машин экстренных служб, сверкающих в ночи синими и красными маячками. Фуры тактической группы быстрого реагирования, машины скорой помощи, фургончики криминалистов.

Гэхаловуд миновал первое полицейское оцепление. На вопрос: “Что случилось?” – все отвечали: “Что-то в уголовном отделе”. Он взлетел, перепрыгивая через три ступеньки, на второй этаж и в тревоге помчался по коридорам. Подбежал к Лэнсдейну, никого не пропускавшего в зал для допросов. “Что происходит?” – спросил Гэхаловуд. Лэнсдейн промолчал, и Гэхаловуд с колотящимся сердцем заглянул в открытую дверь. Ему предстала ужасающая картина: посреди комнаты в огромной луже крови лежал труп Вэнса. Голову ему размозжило выстрелом. А рядом, в таком же состоянии, – тело Уолтера Кэрри.

У Гэхаловуда подкосились ноги. Лэнсдейн, предвидевший такую реакцию, отвел его в сторонку и усадил. Гэхаловуду далеко не сразу удалось оправиться от шока и прийти в себя.

Поздней ночью Казински рассказал, как протекал тот кошмарный вечер. Все началось, пока они с Вэнсом ждали адвоката, чтобы продолжить допрос Уолтера Кэрри. Таков закон.