Дочь мрачно смотрела на него в упор.

– Аляска? – заволновался Робби.

– Где мои деньги?

Робби побледнел.

– Аляска, дорогая, позволь, я объясню…

– Где мои деньги?! – заорала она.

– Послушай, это сложно, я…

– Гэри Стенсон из банка говорит, что ты их перевел на какой-то другой мой счет. О чем это он? У меня нет другого счета!

У Робби не было выхода, и он во всем признался:

– Я все потратил. У меня были неприятности…

Аляска не могла прийти в себя:

– Но ты не имел никакого права!

– Я скоро все тебе возмещу, обещаю!

На секунду их ссору прервал голос Уолтера: тот, как и было условлено, приехал за Аляской.

– Прошу прощения, но я услышал крики и позволил себе зайти.

– Иди в машину и жди меня! – приказала Аляска.

Уолтер не заставил себя долго просить и выкатился вон.

– Аляска, – лепетал Робби, – позволь, я объясню. Я наделал больших карточных долгов и был вынужден заложить дедушкины часы. Понимаешь, мне обязательно надо было выкупить их, пока их не продали и они не исчезли. Это семейная реликвия, однажды она достанется тебе. Это уникальные часы. Дай мне неделю, и я все тебе верну.

Аляска не верила своим ушам:

– Ты меня ограбил, чтобы вернуть свои дурацкие часы?! Ненавижу тебя! Не желаю вообще с тобой говорить, никогда! Видеть тебя не желаю!

Полная решимости уйти из дома, она бросилась на второй этаж. Отец побежал за ней, пытался ее урезонить. Она влетела в свою комнату, схватила кожаную дорожную сумку и побросала туда какие-то вещи.

– Аляска, послушай меня, ну пожалуйста! Все скоро уладится, – умолял отец.

– Лжец! Вор!

Внезапно на первом этаже открылась дверь и послышался голос Донны Сандерс:

– Что здесь происходит?

– Сжалься надо мной, не говори ничего матери, – шепнул дочери Робби. – Я все тебе возмещу. Клянусь. Только, пожалуйста, ни слова!

– Ты не имел права так со мной поступать! – крикнула Аляска.

– Если мать узнает, что случилось, она подаст на развод. Ты же не хочешь, чтобы твои родители развелись из-за этой истории? Все скоро уладится, обещаю.

Донна поднялась на второй этаж.

– Что случилось? – воскликнула она, подходя к комнате дочери.

Повисла пауза. Аляска, с искаженным гневом и рыданиями лицом, в упор посмотрела на мать и спросила:

– Ты правда хочешь знать?

– Разумеется, я хочу знать!

И тут вмешался Робби:

– Я нашел в вещах Аляски марихуану!

– Папа! – вскрикнула Аляска.

– Аляска, – расстроилась мать, – нет, только не ты!

– Она, она! – рявкнул Робби. – Обманула доверие! Поверить не могу!

– Аляска, ты же мне обещала, что никогда к ней даже не притронешься! Ты отдаешь себе отчет, какие будут последствия? Если об этом узнают, ты можешь лишиться титула мисс Новая Англия! И распрощаться с мечтами о кино.

Аляска метнула на отца яростный взгляд, схватила сумку и выскочила из комнаты. Скатилась по лестнице, выбежала за порог и прыгнула в черный “форд таурус” Уолтера.

Донна в ужасе перебила мужа:

– Так всю эту историю с марихуаной ты выдумал?

– Да, и Аляска не стала спорить. Ушла, чтобы не оправдываться. Чтобы защитить меня. Я косвенно виноват в смерти дочери. Я не убийца, и все-таки я тоже ее убил!

Донна Сандерс разрыдалась. Гэхаловуд, несмотря на состояние, в каком находились родители Аляски, вынужден был продолжать допрос:

– Это Аляска подстроила ограбление вечером 8 октября 1998 года. Она знала про эти часы и знала код от сейфа. Она также знала, что вас не будет дома, что вы будете праздновать годовщину свадьбы. Она украла часы, чтобы вернуть свои деньги. Или чтобы отомстить. Это была Аляска, и вы это сразу поняли, именно поэтому после ограбления вы заявили полиции, что забыли запереть сейф. Вы не хотели, чтобы полиция добралась до вашей дочери.

– Да, – признался Робби Сандерс, – я сразу понял, что это она. Не только потому, что она знала код от сейфа, но еще и потому, что мы долгие годы клали дубликат ключа от задней двери под коврик, потом под цветочный горшок. Я стал уносить его с собой после того, как наш сосед Родригес, тот симпатичный полицейский, сказал, что растет число краж. И потом, был тот черный “форд таурус”, о котором говорили копы, а я знал, что у Уолтера как раз такая машина, и никоим образом не хотел им об этом сообщать.

Гэхаловуд повернулся к Донне Сандерс:

– А вы, миссис Сандерс, вы тоже подозревали Аляску?

Она в ужасе уставилась на него:

– Вы думаете, мне хоть на миг могло прийти в голову, что мой муж обокрал дочь и она ему мстит? Вы правда считаете, что я знала модель этой чертовой тачки приятеля Аляски? Или что я подозревала, что моя дочь, моя прелестная дочь, покалечила на этой тачке полицейского?

Мы не знали, была ли Аляска в тот вечер за рулем. Но она, бесспорно, находилась в машине, поскольку Родригес утверждал, что в ней были двое. Кто был вторым? Уолтер Кэрри? Вполне вероятно. К несчастью, ни Аляски, ни Уолтера не было в живых, и они не могли прояснить эту загадку. Зато теперь мы знали – вернее, считали, что знали, – что случилось в Салеме и на что намекали письма, полученные Аляской. Она была соучастницей покушения на полицейского, и кто-то угрожал ей разоблачением.

Теперь нам был понятен панический страх Аляски во время полицейской проверки в Конуэе, тем более если она сидела в той же машине, что и в день ограбления. Чтобы подтвердить это, оставалось ответить на последний вопрос: был ли пресловутый “форд таурус” машиной Уолтера Кэрри? По словам Гэхаловуда, в Маунт-Плезант жил человек, который мог ответить на этот вопрос, и он хотел немедленно его допросить.

Сразу после смерти Аляски Уолтер Кэрри втайне от всех просил починить машину одного своего друга, Дэйва Берка, который работал механиком в автомастерской “Форда” в Маунт-Плезант. С ним-то Гэхаловуд и хотел поговорить.

Маунт-Плезант, штат Нью-Гэмпшир

Пятница, 16 июля 2010 года

Гэхаловуд полагал, что если Уолтер в самом деле сбил полицейского у дома Сандерсов, то он должен был тайком починить машину: “При столкновении с пешеходом на кузове остаются следы. И я плохо себе представляю, чтобы Уолтер, понимая, что теперь полиция разыскивает его авто, попросту приехал в мастерскую, чтобы устранить повреждения. Сильно подозреваю, что он связался со своим приятелем-механиком”.

В Маунт-Плезант мы прибыли под вечер. Дэйв Берк ужинал. Молодой механик, каким он был в 1999 году, вырос за это время до начальника концессионной мастерской “Форда”. Принял он нас на крыльце, дожевывая макароны, которые поглощал в семейном кругу:

– Прошу прощения, но жена не хочет, чтобы мы говорили про эту историю в присутствии детей. Говорит, это может их напугать.

– Мы вас долго не задержим, – заверил его Гэхаловуд. – У нас к вам только один вопрос: в октябре девяносто восьмого года Уолтер Кэрри просил вас устранить повреждения на капоте его машины?

– Гм, – Дэйв Берк постарался сосредоточиться. – Врать не буду, одно время я часто делал втихаря мелкий ремонт за наличные. Договаривался с клиентами мастерской. Чинил только царапины и мелкие поломки. Парни хотели, чтобы тачка была тип-топ, а я это делал быстро и хорошо. Стащу в гараже какой-никакой инвентарь – краску там, лак, пару инструментов – и прихожу к ним. Ремонт на скорую руку, но качественный. Им это обходилось куда дешевле, чем в мастерской, а главное, я им не впаривал кучу всего лишнего. Уолтер часто со мной связывался, чтобы замазать царапины. Он очень следил за тачкой, любил, чтобы кузов был в полном порядке.

– Речь не о поверхностных царапинах, – уточнил Гэхаловуд, – а о кое-чем более существенном.

– Как вы знаете, в день смерти Аляски Уолтер попросил меня починить ему фару и бампер. После этого я с такими делишками завязал.