Я принялся подробно рассказывать Орешкину о событиях в поместье князя Пушкина. Как ночью на нас внезапно напали боевики, культисты и Аномалии, одержимые желанием заполучить богатства и магические реликвии рода Пушкиных.

— Среди ночи раздался дикий вой, зловещий и нечеловеческий, — поведал я, — А затем на поместье хлынула целая орда мерзких тварей в чёрных одеяниях. И хорошо вооруженных боевиков-мутантов.

Я описал, как культисты быстро обезвредили охрану поместья и захватили в плен самого князя Пушкина вместе с его семьёй.

— Они заточили их внутри некоего Куба, полностью изолировав от внешнего мира, — продолжил я, — А затем начали готовить для них страшные кровавые ритуалы, чтобы высвободить некую древнюю… как её… короче, разрушительную силу… Мне пришлось действовать решительно.

Я поведал Орешкину о нашей схватке с полчищами уродливых тварей, которых призвали культисты. О кровавой бойне, что развернулась в поместье Пушкиных. И, наконец, о том, как нам с трудом удалось одолеть эту нечисть и добраться до самого Куба, внутри которого была заточены пленники.

— Как только я разбил этот Куб, на свободу вырвалась древняя тёмная сила, — рассказывал я, — Некое демоническое существо, тысячи лет проведшее в заточении. Оно было невероятно озлоблено на людей и жаждало мести. И как я понял, именно ему поклонялись адепты культа Возвышенных.

— Час от часу не легче… — пробурчал Орешкин. Он немного успокоился, внимательно слушая меня. Всё это время он хмуро молчал, барабаня пальцами по столу и лишь изредка фыркал или бурчал себе что-то под нос.

— Ладно, я понял твою версию событий, князь, — наконец процедил он сквозь зубы, — Действительно, ситуация вышла… экстраординарной. И без жертв не обошлось. Но Императору от этого не легче! Придётся тебе держать ответ перед ним лично! И эти юные разрушительницы тоже попадут под раздачу…

Я тяжко вздохнул, доедая остатки арахиса прямо из вазы. Похоже, предстоящий разговор с Его Императорским Величеством будет ещё менее приятным, чем беседа с Орешкиным… С другой стороны…

— Я уже выслушал подробный рапорт от князя Пушкина, — наконец произнес он, — Очевидно, вы и впрямь предотвратили большую беду… Но Императору от этого не легче!

Я нахмурился, грызя очередной арахисовый орешек.

— Погоди, а в каком это смысле Его Величество недоволен? И кем?

— Да всеми недоволен, во всех смыслах! — рявкнул Орешкин, стуча кулаком по столу, — И тобой, и этими юными девицами-разрушительницами, и этими проклятыми культистами! Так что готовьтесь держать ответ!

Я глубоко вздохнул, откидываясь на стуле и глядя в потолок кабинета Орешкина. Потолок был высокий, с изящной лепниной по периметру. На фоне белоснежной штукатурки выделялись тонкие золочёные обрамления.

О чем я вообще думаю?

— Ох уж эти бюрократы! — сокрушённо пожаловался я, — Вместо того, чтобы сказать спасибо за спасение человечества от страшной участи, они придираются по мелочам вроде случайно разрушенного дворца! Нет, ну согласитесь, разве это справедливо⁈

Орешкин нахмурил свои густые седеющие брови и уже раскрыл рот, явно собираясь ответить резкой отповедью на мои слова. Но я поспешно его перебил, не дав опомниться:

— Кстати, твоим спецам удалось как следует допросить Лыковых и эту самую графиню Димитриеву?

Орешкин с сомнением посмотрел на меня, явно раздумывая, стоит ли вообще продолжать этот разговор. Но в конце концов неохотно кивнул:

— Да, всех троих удалось подробно допросить с пристрастием. Они и впрямь сообщили немало ценных сведений — имена других активных участников этого Культа, пароли и условные фразы, которыми они пользовались для конспиративной связи…

— А я что говорил! — сказал я, хлопнув ладонью по столу.

— Да, по полученным данным мы уже начали проводить масштабные аресты по всей Империи, — проворчал Орешкин, — Так что твое… э-э… маленькое приключение и впрямь принесло немалую пользу для правосудия.

— Вот видишь! Я же говорил, что разрушенный дворец — сущая мелочь по сравнению с тем вредом, который мог нанести этот Культ! — с ухмылкой произнес я.

— Ну, насчёт дворца ты всё же загнул! — рассердился Орешкин, — Могли бы вы и без него обойтись!

— В горячке боя не до того, чтобы бить аккуратно… тут уж как получится.

— Да, но только если речь не о императорском дворце!

Мы принялись бурно спорить о необходимости столь масштабных разрушений. Я горячо доказывал свою правоту, размахивая руками и чуть не опрокинув при этом вазу с остатками арахиса. Орешкин же стучал кулаком по столу, грозясь под конец запереть меня в тюрьме вместе с девицами-разрушительницами.

В конце концов он устало махнул рукой и процедил сквозь зубы:

— Ладно, довольно! Убирайся отсюда, пока я тебя под стражу не взял! С тобой ещё свяжутся из следственного отдела, если понадобится уточнить вопросы о злоумышленниках из культа.

Я, впрочем, не торопился покидать его кабинет. В конце концов, мне ещё нужно было кое о чём его расспросить. Орешкин выглядел крайне разъяренным, но я видел его насквозь… Не отдаст он приказа взять меня под стражу.

— Погоди-ка! А что теперь будет с Настей и Верой? — поинтересовался я, — Они ведь тоже оказались втянуты во всю эту историю, хоть и действовали исключительно на нашей стороне.

Орешкин бросил на меня недовольный взгляд и неохотно буркнул в ответ:

— Эти юные особы активно помогали следствию, давая подробные показания о своём участии в инциденте…

— Без их помощи не удалось бы нанести культу такой разгромный удар, — напомнил я.

Орешкин продолжал строить недовольную мину.

— Учитывая все смягчающие обстоятельства, им разрешат оставаться на свободе под подписку о невыезде до суда и вынесения приговора. Мягче нельзя, ведь они были членами культа…

— Они просто жертвы, которым мошенники присели на уши, — мне таких условий было мало, — Эти бедные девушки просто оказались не в то время и не в том месте! Они сами пострадали от преступных действий этих фанатиков! Я уверен, что Настя и Вера не представляют для общества абсолютно никакой угрозы!

Орешкин хмуро посмотрел на меня исподлобья своим фирменным орлиным взглядом.

— Суд разберётся в их виновности или невиновности, — отрезал он, — А теперь имей любезность покинуть мой кабинет. И чтобы больше никаких глупостей!

Я же продолжал стоять на своём. Глядя прямо в глаза Орешкину, я твёрдо и уверенно произнёс:

— Я лично ручаюсь за этих девушек! Они чисты и искренни перед лицом Императора! Их преступление лишь в том, что в силу житейской наивности они попали под влияние культистов! Но Настя и Вера полностью раскаялись и готовы загладить свою вину любыми доступными средствами! Я готов поклясться в этом своей честью!

Я умолк и твердо уставился на сурового главу Имперской безопасности. Тот хмурил брови, что-то бормотал себе в усы и явно чем-то сильно возмущался. Но в конце концов неохотно кивнул:

— Хорошо. Я приму твое страстное заступничество во внимание. И на суде буду ходатайствовать о максимально мягком приговоре. Слово князя.

— Спасибо! — улыбнулся я, — За мной должок!

— А теперь — прочь с глаз моих! И горе тебе, если я ещё хоть раз услышу о твоих безобразиях!

— Я делаю все исключительно на благо Империи, — я лишь подмигнул ему.

— Да-да, конечно, — пробурчал Орешкин.

На том мы и попрощались. Я вышел из кабинета Орешкина, гадая, какие ещё неприятные сюрпризы уготовил мне этот тяжкий день. Битва с Альвиной показалась мне цветочками по сравнению беседой с главой Имперской службы безопасности…

Я вышел из кабинета Орешкина и только успел сделать пару шагов по ковровой дорожке, как на меня тут же с радостными возгласами бросились сразу три юные красавицы.

Впереди бежала рыжеволосая Мила в воздушном белом платье, развевавшемся при каждом её движении. За ней следовала черноволосая Настя, облачённая в дерзкий кожано-кружевной наряд целиком в чёрных тонах. А чуть поодаль шла светловолосая хрупкая Вера в нежном голубом платьице, украшенном белыми кружевами и оборками.