Через пару минут мне удалось расколоть лед так, что в трещине показалась рука одного из пленников. Я аккуратно расширил расщелину и вытащил на свет худощавого мужчину в плаще. Его одежда выглядела старомодно, будто сошла со страниц прошлого века.

— Это Игнатий! — ахнула Мила, — Папин слуга!

Она бросилась приводить его в чувство, но мужчина оставался без сознания.

— Похоже, ему нужно согреться и прийти в себя, — констатировал я, — А нам пора освобождать остальных.

Я принялся расширять трещину во льду, пока на свет не показался второй пленник в роскошном, но слегка потрепанном костюме. Это был князь Пушкин, отец Милы. Девушка радостно бросилась к нему, попыталась разбудить.

— Пап, очнись, пап! Это я, твоя Мила!

Но и на него холодное заключение подействовало слишком сильно. Князь оставался без сознания.

Тем временем я продолжал аккуратно раскалывать ледяную глыбу. С каждым новым пленником Вера и Мила бросались его будить и согревать. А Настя так и стояла в стороне, гордо сложив руки и бросая на меня сердитые взгляды.

— Ну что там у вас с пленниками? — нетерпеливо бросила она, — Когда уже докопаетесь?

— Сейчас-сейчас, — проворчал я, делая очередной удар топором.

Наконец, из ледяного плена показался знакомый силуэт в старинном ментике. Это был княжич Лыков, бледный, как поганка, но вполне живой. Настя довольно ухмыльнулась, даже скорее зловеще ухмыльнулась, и кинулась его тормошить.

— О, отлично! Давай, Лыков, приходи в себя! Дай посмотреть в твои наглые глазищи и набить твою тупую морду!

— Тебе нужно, чтобы он был обязательно в сознании? — уточнил я.

— Да, иначе все бессмысленно! Я хочу, чтобы он страдал и всё прочувствовал!

Я только усмехнулся, глядя на ее попытки разбудить бестолкового княжича.

Когда все пленники были вызволены из ледяного плена, я отошел в сторону перевести дух. Девушки укутывали их в теплые одеяла, принесенные сверху, а они все никак не приходили в сознание.

— Странно это все, — пробормотал я себе под нос, — Живые люди внутри льда… Зачем это кому-то понадобилось?

Ответа пока не было. Зато была куча вопросов к нашим таинственным пленникам. Как только они очнутся, конечно… Особенно к князю Пушкину.

Мои размышления отвлекло громкое шипение. Я опустил глаза.

Расколотые глыбы льда на глаза растворялись, обращаясь черным дымом. Дым постепенно окутывал все помещение. И словно под его воздействием стены, пол и потолок начали плавиться…

Черный дым клубился, распространяясь по всей комнате. А он вполне может быть опасным, ядовитым или еще что-то вроде этого. В общем, из чего бы ни был сделан этот туман — это точно не оттаявшая водичка.

— Девчонки, не дышите! — приказал я и сам резко вдохнул воздух. Я намеревался втянуть в себя весь этот дым. Ну, мне-то ничего не будет в любом случае. А вот девчонок от этой дряни я точно защищу. Ну и освобожденных пленников, разумеется.

Но туман проигнорировал мои попытки. Клубы черного дыма даже не колыхнулись в мою сторону. Но я при этом породил мощные потоки воздуха, из-за которых задергались по ветру прически девушек и платья.

У Милы из кармана вылетел платок. Он без того больше чем наполовину торчал наружу. Подхваченный потоками, он полетел в мою сторону. Ещё чуть чуть, и я бы его засосал к чертям.

— Эй! — Мила едва успела перехватить свой платок.

Я же продолжал внимательно разглядывать клубящийся туман. Кажется, эта штука не вполне материальна. Я посмотрел на тела, лежащие на полу. Кажется, одного не хватало. Альвина куда-то делась. Её тела нигде не было видно. Словно она испарилась.

Вот тебе раз! Я покачал головой. Была девчонка и нет девчонки. Надеюсь, это не я ее случайно засосал? А то неудобно будет.

Стены, пол и потолок пошли рябью. Их очертания начали размываться.

— В этом помещении, кажется, нужно проветрить, — сказал я, развернувшись к двери. Но та бесследно исчезла. Так же бесследно, как исчезли стены, пол и потолок. Мы словно зависли в черной пустоте. Более пустой, чем даже сам космос, ведь в космосе есть звезды, излучения, свет и прочие электромагнитные волны. А здесь не было ничего, кроме черного клубящегося дыма, который даже и потрогать было нельзя. Но что самое интересное, я чувствовал под ногами твердую поверхность, хотя ничего видно не было. Чудеса!

— Где мы? — испуганно произнесла Вера, — Что происходит?

— Какая-то черная магия, — пробубнила Настя себе под нос, сжимая кулаки.

— Хоть черная, хоть белл-синяя в крапинку, — Мила тоже сжала кулаки, — Какого бы цвета она не была, морду мы ей все равно набьем!

О-о-о… узнаю старую добрую Тутанхомилу! Я еще раз посмотрел на тела на полу. Да, число наших пленников уменьшилось. Пушкин, Лыковы и слуга Игнатий, а также леди Димитриева были на месте. А вот тело Альвины куда-то делось.

Словно прочитав мои мысли, вокруг нас зазвучал голос, отдаленно напоминающий голос Альвины:

— Спасибо тебе, князь Долгорукий, что освободил меня.

Голос звучал мерно и спокойно. Он был одновременно похож на голос Альвины и в то же время нет. В него словно добавились какие-то дополнительные вибрирующие нотки.

— Вот уж не думала, что ты настолько силён, что тебе в одиночку хватит силы разрушить мою истинную тюрьму.

— Истинную тюрьму? — уточнил я, — Ты про куб льда, что ли?

— Да, — эхом донёсся голос Альвины, — Именно в этом Кубе и была заключена моя сущность. Он был моей настоящей тюрьмой, сдерживавшей мои возможности и мой потенциал. Всё, что я могла — использовать лишь слабое тело-марионетку, управляемое на расстоянии.

В голосе появились радостные нотки торжества, словно она сама не верила в своё счастье.

— Сам Бог-Император многие тысячелетия назад заточил меня в этой тюрьме, посчитав меня слишком опасной для рода человечества, но благодаря тебе я теперь свободна!

— Бог-Император? — переспросил я и задумчиво почесал затылок, — А припоминаю такого, это один из дедовых собутыльников.

Неудобно, конечно, вышло, дедов друг старался, строил этот куб, а я его порубил на части. Как бы не обиделся.

— Я ни слова не поняла, о чем она толкует, — произнесла Настя, оглядываясь по сторонам, словно желая в чёрном тумане высмотреть хоть что-нибудь

— Зачем ты запихнула в свой Купол пленников? — уточнил я.

— Это были необходимые жертвы, — эхом откликнулась Альвина, — Необходимые для моего освобождения. Но благодаря тебе пленники больше не нужны, я теперь свободна.

— Свобода — это хорошо, — задумчиво произнес я, — Чем теперь будешь заниматься?

Во тьме вспыхнули огромные алые глаза:

— За всю ту боль и страдания, которую вы, людишки, принесли мне, я оплачу вам сторицей!

Алые глаза во мраке опасно сузились, превратившись в две угольные щелки. Воздух вокруг нас словно заискрился от накапливающейся магической энергии. Я почувствовал, как волоски на затылке поднимаются дыбом от ощущения надвигающейся беды — чую, свой костюм сберечь мне не удасться.

— Что, испугались, жалкие людишки? — прорычал низкий голос Альвины, — Почувствуйте каплю той боли, что испытала я за тысячелетия заточения!!

Раздались хлопки, похожие на раскаты грома. Воздух вокруг нас заполнили мерцающие сферы, которые начали стремительно разрастаться.

В какой-то момент они вспыхнули ярче и ринулись в нашу сторону. Я лихорадочно закрутил топором, отбивая одну атаку за другой. Сферы взрывались, но ударные волны от моих ударов отклоняли от нас их разрушительную мощь.

— Ух ты, да ты еще и фокусница! — крикнул я Альвине, — А ничего более оригинального придумать не могла?

Мои подколки, видимо, только сильнее разозлили колдунью… демонессу… богиню… кто она там вообще? Ладно, не важно. Послышалось бульканье, и из черноты показались омерзительные создания. У них были выпученные глаза на тонких ножках, из пастей сочилась зеленая слюна.