— А ты, папа, оказывается, совсем не понимаешь меня и никогда не понимал.

Он покачал головой.

— Мы всегда с мамой хотели, чтобы ты росла послушной и хорошей девочкой, старалась учиться. Кем ты стала? Это не моя дочь.

— Кем? Издеваешься? У меня очень много проблем, а еще, вдобавок... Приходишь ты, отец года, и читаешь лекции о том, какой надо быть!

— Закрой свой рот, — проговорил Эмметт, — ты обнаглела.

— Папа, ты изменяешь маме, мама изменяет тебе, а мы строим из себя порядочную семью! У нас нет больше семьи, очнись! Ты строишь из себя заботливого отца, хотя тебе наплевать, мама живет на работе и все, что ей интересно – деньги, все, конец! - закричала Аннабелль так сильно, что у неё заболела голова.

— Клянусь, я запру тебя дома на месяц. Ты забыла, кто твой отец? Я – коп, Аннабелль, и я найду способ поговорить с твоим отбросом. Ты меня поняла?

— Да лучше бы у меня вообще не было отца, — прошептала Белль, чувствуя как слезы текут из глаз.

Отцовский телефон зазвонил. Выругавшись, Эмметт вышел из комнаты, хлопнув дверью. Аннабелль сжалась. Она хотела, чтобы этот разговор закончился. Она хотела, чтобы папа ушёл от неё прочь и никогда больше не приходил. Голова раскалывалась, руки тряслись а слёзы текли из глаз без остановки. Зарывшись в одеяло, она зарыдала и с трудом успокоилась, когда отец вернулся. С каким-то непонятным оскалом вместо улыбки.

— Так, я устал разбираться с этой ситуацией. Скажу прямо: ты меня разочаровала. Я думал, что вкладываюсь в тебя, чтобы получить потом результат, а мы с матерью получили чёрную неблагодарность. Завралась, запуталась и пытаешься выкрутиться. Чтобы жизнь не казалась такой страшной, я сажу тебя под домашний арест на месяц. Со школы – сразу домой. Я узнаю во сколько заканчиваются уроки и буду звонить на домашний телефон. Если ты не будешь брать трубку, тебе крышка, арест продлевается ещё на день. Ты меня услышала?

— А если меня задержат в школе?

— А насчёт этого я разберусь. Только попробуй продолжить мне врать, я накажу тебя так, что ты забудешь что такое врать.

— Конечно, — прошептала Аннабелль, — я тебя поняла, папочка.

— Вот и славно! Посиди здесь. Мне нужно на работу.

Отец ушел. Аннабелль тряслась, не пытаясь успокоить себя. Это был крах. Последнее погружение. Слезы потекли из её глаз, но она ничего не издала ни звука. Она не могла произнести ни слова. Аннабелль легла на холодный пол. Девушка лежала тихо, не открывая глаза. Сердце стучало, словно бешеное, а виски сжимало от напряжения.

8 лет назад.

Белль потянулась за телефоном, чтобы узнать точное время и ахнула. Она пролежала на полу целых полтора часа. Наконец, истерика закончилась. Слова отца отзывались в голове эхом. Девушка переоделась, и все еще всхлипывая, спустилась в кухню выпить воды. Подойдя к двери, она повернула ручку и убедилась в том, что отец заточил ее в доме до своего приезда. На такие случаи, под ковриком лежал запасный ключ. Аннабелль просто хотела подышать свежим воздухом. Глаза болели от слез, а голова все еще кружилась.

«Ты же хорошая девочка. Зачем тебе все это?» – прозвучали слова бабушки в голове.

Аннабелль жила по правилам семьи, никогда не нарушая их. В ее представлении родительские слова — правда, первая инстанция. В мире других вариантов и людей, слова, которых намного ценнее.

«Что они все от меня хотят?» — подумала Морган, спускаясь.

Действительно, каждый хотел переделать ее под себя. Родители никак не мерились с тем, что она выросла, Адам наказывал ее каждый раз, когда она проявляла характер. Да, жить с покладистым человеком удобно, но разве Аннабелль сможет найти свое место, слушая кого угодно, только не себя? Морган слишком долго думала о других людях. Она хотела найти поддержку у родителей, но они вряд ли могли поддержать, потому что слишком снисходительно относились к ее проблемам. Действительно, какие проблемы у подростков? Их тысячи. Начиная от поиска места в мире, сложных дилемм на кого пойти учиться, заканчивая десятками прыщей, лезущих на всем теле постоянно. Гормоны делают восприятие этих вещей более острым, но почему родители будто забывают о том, что когда-то проходили через подобное?

Скоро она вырвется из родительского дома. Станет свободной. Найдет работу по душе, будет много гулять, одеваться во что хочет и любить кого хочет, никогда больше не спрашивая ни у кого разрешения. А пока...телефон все еще разрывался от звонков Адама. Не выдержав противной вибрации, Аннабелль ответила и надеялась услышать адекватное объяснение.

— Выйди из дома, пожалуйста, — сказал Адам мягко, — нам надо поговорить. Не будь дурой!

— Зачем? — спросила Морган, осипшим от слез, голосом.

— Дай мне объяснить, — произнёс он тихо. — Ты плакала? Опять?

— Все из-за тебя.

— Дай мне две минуты, я все объясню. Я рядом с твоим домом. Не глупи, Белль!

Аннабелль с трудом сдерживала дыхание, пока горячие слезы текли по щекам. Сердце билось так быстро, что она могла бы поклясться, что оно вырывалось из груди. Она знала, что решение выбежать из дома идиотское и поспешное, но на тот момент, сил хватили на это. Ее рассудок подсказывал ей вернуться обратно, но что-то внутри не давало ей уйти.

И вот она стояла перед его машиной. Снова ненавидя себя за такое решение.

Адам молчал, смотря на нее серьезным взглядом. В его глазах читалась смесь разных эмоций: беспокойства, вины и, возможно, даже понимания. Он кивнул медленно, словно размышляя над тем, что сказать.

— Что ты устраиваешь? — наконец, спросил Клэман, хлопнув дверью. — Игнорируешь меня.

Аннабелль достала бумажный платочек из кармана и утёрла слезы.

— Слушай, мне очень плохо. Только что отец устроил сцену. Мой лучший друг уехал, а еще — я видела тебя сегодня с Ингрид. Так что, не знаю, что должно сегодня ещё произойти, чтобы меня добить, но пусть уже произойдёт. Если вдруг упадёт метеорит или динозавры проснуться, я очень жду.

Адам выглядел искренне раскаянным, и это приносило какое-то облегчение.

— Я просто не хочу, чтобы мы разрушали то, что у нас есть, — сказал он, тихо смотря на девушку. Я не могу смотреть на то, как ты плачешь.

Он утирал слезы Аннабелль пальцами, касаясь ее светлой кожи.

— Сам довел меня до слез, а теперь не можешь смотреть на меня? Смотри, смотри на меня. Что ты сделал? Изменил?

Он опустил взгляд. Аннабелль увидела в этом жесте нескрываемый стыд.

— Да.

— Что? – переспросила Морган,

— Я тебе изменил с Ингрид.

— Ты что?! — Аннабель выдавила слова сквозь зубы, едва сдерживая слёзы. — Ты мне смотришь мне в глаза и говоришь это?

— Мы с тобой тогда еще не встречались так близко...Это не я, это просто природа. Я напился и...

— Я не знаю, что тебе и сказать, — ответила Аннабелль, бессильно пожав плечами. — Это феерические новости.

Она обхватила тело руками. Мыслей в голове было так много, что они вскружились, как ураган, снося все на своем пути. Девушка молчала, потому что не могла выбрать, что сказать.

— Аннабелль, я ошибся...— попытался объясниться Клэман, но Аннабелль его перебила.

— Замолчи! — прокричала она. — Ты вообще понимаешь...Что говоришь? Я как будто в бреду наркомана. Понимаешь?

— Я пришел сознаться честно. Простить меня или нет - твое дело. Клянусь, такого больше не будет.

— Не будет, потому что мы с тобой расстаемся, — дрожащим от слез голосом, произнесла Аннабелль.

Она отвернулась и пошла в сторону дома, стараясь не смотреть назад. От эмоций её разрывало и она больше не имела понятия, как с ними совладать. Адам остановил девушку, схватив за плечи сзади. Развернув к себе, Клэман прижал Аннабелль к груди и поцеловал в макушку.

— Остановись же ты! Это было до того, как я понял...что тебя люблю.

— Отпусти меня, — прошептала Аннабелль севшим голосом. — Хватит ! Я устала! Оставь меня в покое. Уйди уже к ней.