В то время как 17-я армия все еще была занята устранением опасности, грозившей ей на севере Крымского полуострова, на Керченском полуострове возник еще один очаг напряженности. Здесь в конце октября[59]1943 года противник высадил десант в нескольких местах изрезанного бухтами берега в районе северного входа в Керченский пролив и, как всегда, упорно сражался за эти пока еще небольшие плацдармы. Однако прежде чем удалось ликвидировать эти плацдармы или, по крайней мере, пресечь дальнейшее «просачивание» противника в глубь территории Керченского полуострова, южнее Керчи, на слабо охраняемом берегу Керченского пролива, длина которого составляла более 35 километров, возник новый очаг напряженности.

Рано утром 1 ноября 1943 года противнику удалось высадить малочисленный десант примерно в 30 километрах южнее Керчи. Румынская воинская часть, обеспечивавшая боевое охранение в этом районе, сумела огнем своих противотанковых пушек потопить один из десантных катеров неприятеля. Сложилось впечатление, что и здесь речь шла о небольшой десантной операции, похожей на те, что были проведены противником севернее Керчи[60]. В действительности же это был всего лишь отвлекающий маневр, чтобы этой же ночью скрытно высадить более крупный морской десант в районе поселка Эльтиген, находившегося в 14 километрах южнее Керчи. В 2.30 ночи дальнобойная артиллерия противника внезапно открыла шквальный огонь через Керченский пролив, ширина которого составляла в этом месте около 15 километров, по поселку Эльтиген и его окрестностям. Одновременно с этим от 20 до 30 советских бомбардировщиков нанесли бомбовый удар по поселку Эльтиген и районам побережья, расположенным южнее этого поселка. Из-за отсутствия зенитных прожекторов дислоцированный здесь 89-й легкий зенитный дивизион не смог обеспечить зенитное прикрытие этого района. Вскоре после начала артиллерийской подготовки под прикрытием тумана к

Эльтигену приблизилось большое число вражеских десантных катеров, барж и других плавсредств. Высадившийся на берег противник опрокинул слабые румынские посты охранения, занял Эльтиген и вскоре захватил плацдарм до 3 километров по фронту и от 400 до 800 метров в глубину. И хотя в предрассветных сумерках 89-й легкий зенитный дивизион, занимавший позицию на западной окраине Эльтигена, смог уничтожить 10 советских десантных катеров и поджечь еще целый ряд лодок и рыбацких шхун, однако из-за бегства румынских постов охранения ему удалось только задержать противника. Резервные немецкие части, подошедшие еще до полудня, не позволили советским десантникам продвинуться еще дальше и расширить свой плацдарм[61].

В начале ноября 1943 года 17-я армия оказалась в критическом положении: севернее и южнее Керчи противник закрепился на западном берегу Керченского пролива, а местным резервным частям никак не удавалось снова сбросить его в море. Зная советские методы ведения боевых действий, можно было ожидать, что в ближайшее время вражеские силы начнут «просачиваться» через редкие немецкие линии охранения. У северного входа в Крым, на Татарском (Турецкому) валу, и во многих местах протянувшегося почти на 60 километров участка фронта на берегу Сиваша противник предпринимал одну атаку за другой. В районе Армянска и севернее села Воинка русским удалось осуществить глубокие вклинения, для ликвидации которых имевшихся там сил было недостаточно.

Расстояние по прямой между этими двумя участками фронта, районом Керчи и Татарским валом, составляло более 240 километров. Протяженность дорожного сообщения была значительно больше, а пропускная способность одноколейной железной дороги между Керчью и северной частью Крыма довольно низкой. Тем самым быстрая переброска резервов (так называемое «оперирование на внутренней линии») была почти невыполнимой.

Командование 17-й армии могло принять соответствующие контрмеры, только прибегнув к занимающей много времени передислокации сил и средств, что исключало момент внезапности. Но чтобы создать армейский резерв в достаточном объеме, сначала нужно было до конца прояснить положение дел под Керчью и на северном участке Крымского фронта.

В такой напряженной обстановке оперативная свобода действий 17-й армии была крайне ограничена, и оставалось лишь надеяться на то, что справиться с кризисом помогут пользующиеся полным доверием командования испытанные в боях боевые части, всегда отличавшиеся своей смелостью и отвагой.

В то время как блокирование нового вражеского плацдарма у поселка Эльтиген сковывало значительные силы 17-й армии, противник смог ощутимо укрепиться на плацдарме северо-восточнее Керчи[62]. Утром 11 ноября на этом плацдарме впервые вступили в бой вражеские танки, с помощью которых противник сумел расширить свой плацдарм до 8 километров в глубину и до 5 километров по фронту. В ходе ожесточенного боя было подбито несколько советских танков, при этом 3 танка вывели из строя зенитные батареи. Этот плацдарм позволял противнику иметь удобную исходную позицию для наступления в глубь Керченского полуострова более крупными силами[63], а также русские могли сосредоточить здесь свою артиллерию, необходимую для поддержки такого наступления. Тем самым значительные силы дислоцированного здесь немецкого V армейского корпуса (командир корпуса генерал пехоты Карл Альмендингер) оказались связанными на этом участке фронта.

Положение 17-й армии существенно осложнилось: в районе Керчи и на северном участке Крымского фронта, на берегу Сиваша и на Татарском (Турецкому) валу, противник занял удобные позиции, с которых в подходящий момент мог перейти в решающее наступление на позиции 17-й армии в Крыму. В такой ситуации командование армии приняло решение ввести противника в заблуждение относительно своей слабости и контрударами местного значения попытаться ликвидировать вражеские вклинения, но при этом для экономии слабых резервов атаковать только на тех участках фронта, где имелись шансы на успех.

Сначала это произошло на Сивашском фронте, где начиная с 27 ноября румынским и немецким силам постепенно удалось оттеснить на север части противника, прорвавшиеся через Сиваш севернее села Воинка. Однако в ходе продолжавшегося несколько недель ожесточенного сражения наступавшим здесь воинским частям немецкой 336-й пехотной дивизии и румынским соединениям (при эффективной поддержке батарей 86-го легкого зенитного дивизиона)[64] так и не удалось окончательно отбросить противника за Сиваш. Противник по-прежнему удерживал плацдарм на Чонгарском полуострове в 20 километрах севернее села Воинка. Кроме того, несмотря на постоянный беспокоящий огонь немецкой артиллерии и непрекращающиеся воздушные налеты пикирующих бомбардировщиков люфтваффе, советские саперы, работая в течение нескольких недель только по ночам, смогли навести через мелкий Сиваш, ширина которого составляла в этом месте около двух километров, дамбу, пригодную для движения автомобильного транспорта. Этим достижением советских саперных войск нельзя было не восхититься[65]. Длинные осенние ночи, частые туманы и трудные условия для ведения наблюдения на этой равнинной местности, к сожалению, не позволяли эффективно мешать возведению этой дамбы.

К началу декабря 1943 года положение 17-й армии прояснилось настолько, что уже можно было задуматься о планировании новых наступательных операций. Командованию 17-й армии предстояло сделать выбор, что же предпринять в первую очередь: разгромить вражеские позиции на Татарском (Турецком) валу у Армянска, чтобы вернуть себе полный контроль над этим валом; отбить у противника Чонгарский полуостров; атаковать протяженный вражеский плацдарм севернее Керчи, оттеснив противника к морю, или же, наконец, ликвидировать Эльтигенский плацдарм.