— Пожалуй, вы правы, — со вздохом сказал Канцлер. — Ничего не поймем… — он тяжко вздохнул сквозь зубы. — Самое скверное, что мы ничего не знаем…

— Знаем кое-что, — сказал Сварог. — Я вот, например, знаю, где расположен один из приютов Хитрых Мастеров.

Такого он никак не ожидал от Канцлера, образца выдержки и хладнокровия: Канцлер резко развернулся к нему, сгреб за лацкан камзола и прямо-таки прорычал в лицо:

— Не шутите такими вещами! Только сейчас этого не хватало!

Впрочем, он тут же опомнился, убрал руки и сказал глухо:

— Извините…

Сварог и не думал обижаться. У всех нервы. Особенно сейчас.

— Я нисколько не шучу, Канцлер, — сказал он серьезно. — Моя тайная полиция отрабатывала один след… И он привел их прямиком в Гартвейн. Там еще вчера преспокойно обитали в своем доме жена и дочь Вингельта. Вполне возможно, он долго не был в Туарсоне и попросту не знал, что тамошний староста из житейского практицизма мне его заложил. И еще там живет некоторое количество достаточно странных людей. Странных хотя бы тем, что, если им выстрелить в спину из рогатки, шарик отлетает в точности так, как это происходит с ларом… И многие из них владеют механическими мастерскими… Интересно, правда?

…Старая Матушка вошла со своим обычным величественным видом, но тратить время на чопорные приветствия не стала, попросту медленно склонила голову и присела к столу — что для нее, скрупулезно соблюдавшей этикет, было чуточку странно.

В одной руке у нее был привычный посох, знакомый всем и каждому, но вот в другой — картонный тубус, в каком художники носят эскизы. Что было еще более чем странно: особа старой закалки и невероятного гонора, носовые платки и те за ней камеристки носили…

— Скверные дела, брат мой король, — сказала она просто. — Действительно, Табарций по пустякам беспокоить не станет…

— Что случилось? — спросил Сварог тихо.

— Вернулись два моих корабля от одного из необитаемых островов Девайкира. Какие-то у них там были дела…

Сварог понятливо кивнул и промолчал — эти острова уже которую сотню лет были отличной перевалочной базой для контрабандистов, все это знали, но в приличном обществе говорить об этом было не принято: еще и оттого, что в старые времена многие этим ремеслом заложили основу фамильных состояний. Да и теперь иные высокородные аристократы не считали для себя зазорным вступать пайщиками в подобные предприятия, а иные, помоложе и удалее (главным образом не имевшие прав на наследство младшие сыновья) и самолично «учились морскому делу» на этих именно корабликах. И разведки имели там свой интерес, и, что греха таить, иная корона…

— Глубокой ночью они стояли на якоре у берега, на фоне густого леса их было совершенно не видно с моря…

Сварог и тут ограничился понятливым кивком. Либо сгружали товар, либо принимали, либо притаились на всякий случай, опасаясь проплывавших поблизости более сильных конкурентов. Такова уж специфика ремесла, что в случае чего в полицию никак не побежишь — а немного облегчить трюмы конкурента считается не столь уж и предосудительным делом — главное, чтобы не было лишнего пролития крови, вот это у серьезных людей не приветствуется…

Корабль, конечно, был выкрашен в темный цвет, с темными парусами — встретив в море такое судно, опытные капитаны прекрасно понимают, что к чему, но нет законов, предписывающих, в какой цвет можно красить корабль и паруса, а в какой нельзя…

— Где-то ближе к полуночи они увидели подводную лодку токеретов, — будничным тоном сказала Старая Матушка.

Ничего удивительного, в эту тайну она была посвящена, как и все наместники Сварога. Что-то ему эта история напоминала… Ах да! Он обернулся к полке, после недолгих поисков выдернул толстый морской атлас, быстро нашел нужную страницу:

— Они показали, где это было? Уж моряк-то такие вещи должен знать точно…

Присмотревшись к карте, Старая Матушка уверенно показала безупречно наманикюренным ногтем:

— Вот здесь, в этой бухте.

Карта была крупного масштаба, вся страница отводилась островам Девайкир, и Сварог моментально вспомнил, моментально узнал место… ну, почти то же самое место. Немаленький остров изрезан многочисленными бухточками, удобными для стоянки и кренгования (за что любим и контрабандистами, и честными моряками). В одной из таких бухточек, разве что десятком лиг полночнее, подлодку токеретов и увидели моряки с ронерской бригантины «Косатка», из глупого азарта кинулись в погоню, и подлодка, вместо того, чтобы погрузиться, их потопила…

Сто двадцать лет прошло, а токереты по-прежнему крутятся у того острова? Нужно будет попросить Оклера, чтобы осторожненько поискал: вдруг у них там база…

— Никто из них не знал, конечно, что это такое, — продолжала Старая Матушка. — Они просто насмерть перепугались, видя такое «чудище» — мудрено было бы его не заметить… Когда они вернулись, принялись болтать по кабакам, и в каком-то из них оказался человек Табарция. Табарций по своей милой привычке, — она тонко улыбнулась, — взял всех до единого, допрашивал поодиночке, но все описывали примерно одинаково — нашлась там парочка, которая добавляла вовсе уж фантастические детали, явно почерпнутые из морских легенд, но, если их не считать, девятнадцать человек описали очень точно. Художник рисовал строго с их слов…

Она сняла крышку тубуса, вытянула лист, развернула и подала Сварогу. Действительно, никакой ошибки: в надводном положении шла натуральнейшая подлодка токеретов, как две капли воды похожая на те, что потопил Оклер, и перед рубкой, у спаренного орудия стояли трое в плащах с капюшонами.

— Это ведь они? — спросила Старая Макушка с вежливо скрываемым любопытством.

— Они самые, — сказал Сварог. — Доподлинные… Вот только морячки попались какие-то трусоватые…

— Почему?

— Зрелище, конечно, странное и диковинное, — сказал Сварог. — Но я не помню, чтобы хоть кто-то раньше, рассказывая о подлодках, неважно, морской или сухопутный, сравнивал их с чудищами…

— Я полагаю, было от чего испугаться, — сказала Старая Матушка спокойно. — Я не сказала главного, ваше величество. Она была длиной не менее ста двадцати уардов. У моряков глаз наметанный, они прекрасно умеют определять расстояние и размеры. У них были два обычных гукора, уардов тридцати в длину, не больше, и когда мимо проплыла такая громадина, она, конечно, показывалась им чудищем, как, возможно, и мне на их месте…

— Сто двадцать? — спросил Сварог севшим голосом.

— Они все клянутся, что никак не меньше. Даже те двое, что расцвечивают разными фантастическими подробностями. Не менее ста двадцати.

Вот это был сюрприз, от которого в ушах звенит. Судя по рисунку — натуральнейшая подлодка токетеров, но не менее ста двадцати уардов длиной… Значит, началось? Значит, у них уже есть как минимум одна нормальных размеров? Настоящая океанская субмарина с вооружением соответствующих масштабов.

В первый миг его охватила злость: куда смотрели орбиталы-наблюдатели Морской бригады? Ему клялись, что они способны засечь любую подлодку токеретов на предельной для нее глубине, ну, а уж идущую в надводном положении…

И тут же он вспомнил, что винить следует исключительно самого себя — он сам просил Оклера задать наблюдателям-роботам именно такие параметры, ограничив размеры искомых целей пятнадцатью уардами. Из-за «Рагнарока». Чтобы безмозглый робот, случись Сварогу выйти в море на «Рагнароке», не засек его и не поднял сдуру боевую тревогу. Так что виноватых нет — он сам не предвидел такого оборота дел. Робот, конечно, подлодку засек, но из-за ее размеров программа требовала оставить ее в покое…

Он еще раз присмотрелся к рисунку, пытаясь установить, сколько на лодке ракетных люков, — но, увы, художник, хотя и явно небесталанный, такими деталями пренебрег, изобразив позади рубки совершенно гладкую поверхность. Скорее всего, это не его оплошность — что ему описывали моряки, то он добросовестно зарисовал, вряд ли они, ошеломленные появлением «чудища», присматривались к таким подробностям…