Он как-то сразу расслабился, обмяк. Не нужно было никуда мчаться, что-то срочно предпринимать, выяснять, пресекать, принимать меры… Графиня вернется только завтра, результаты у Элкона появятся, может быть, даже послезавтра, Золотая Щука и вовсе должна объявиться, если уцелела, дня через два… Никаких срочных дел. Лететь в Хелльстад, или… Или.

— Вы прекрасно поработали, Интагар, — сказал он, вставая. — Орден за мной. Пойду немного отдохну…

— Ваше величество…

— Не смотрите на меня так умоляюще, — усмехнулся Сварог. — Если завтра окажется, что у нее в самом деле остались какие-то бумаги и она их не выкинула, вы с ними первым после меня познакомитесь, вам по должности положено…

Он кивнул, вышел и направился в закатное крыло вялой, расслабленной походкой — так приятно было никуда не спешить и знать, что нет на сегодня никаких дел… Никто его сегодня больше не побеспокоил неприятными сюрпризами, вообще новостями. Так что он лежал, довольный и покойный, обнимая прильнувшую к нему Мару, в бледно-сиреневом свете единственной карбамильской лампы, слушая Тарину Тареми:

Мара пошевелилась, спросила чуть обиженно:

— А почему ты даже не спрашиваешь, как у меня дела с предстоящей кампанией?

— А зачем спрашивать? — лениво ответил Сварог. — Коли уж морскую операцию разрабатывал адмирал Амонд, а действия конницы — князь Гарайла, тут и спрашивать ничего не надо. Ты уж только постарайся особенно не высовываться и не лезть в самое пекло…

— Постараюсь, — самым искренним тоном заверила Мара (но Сварог прекрасно зная боевую подругу, что-то не особенно ей верил). — Буду держаться, как королеве положено…

— Ага, — сказал Сварог, — великолепный образец уклончивой формулировки. Королевы разные бывают, взять хотя бы Джалию Гланскую, та лично кавалерийские атаки возглавляла…

— Да ладно, — фыркнула Мара. — Не буду я в самое пекло, уговорил…

— Послушай, — осторожно начал Сварог. — А вот как ты отнесешься к тому, что я женюсь?

Мара живо приподнялась на локте, заглянула ему в глаза:

— Я искренне надеюсь, ты не мне собрался замужество предлагать? Я вовсе не собираюсь за тебя замуж, мне с тобой и так хорошо, да и гордой, независимой королевой побыть хочется. Так-так-так. На Яне?

— Да, — сказал он все так же осторожно.

— Блеск! — воскликнула Мара, наклонилась и звонко его расцеловала. — Ты, как всегда, великолепен. Там? — она показала пальцем в потолок.

— Да что ты, — сказал Сварог. — От такой перспективы я бы отбивался руками и ногами… В Хелльстаде. Ну, вот хочет она быть еще и королевой Хелльстада…

— И правильно, — чуть подумав, заключила Мара. — Наверху перед ней в струнку вытянутся и на цыпочках ходить будут, они ж тоже Хелльстада боятся… Вот здорово! — воскликнула она с неподдельным энтузиазмом. — Соберем всех старых друзей, на свадьбе погуляем… Я, со своей стороны, берусь дать ей немало полезных советов касательно ублажения мужа…

— Ничуть ты не изменилась, рыжее чудовище, — фыркнул Сварог.

— И не собираюсь, — отрезала Мара. — Какая есть, такой и останусь навсегда. Это не тупость и не упрямство, а целеустремленность и постоянство характера… Так что я за тебя очень рада. А то в последнее время, с тех пор, как я на Сегуре, за тобой толком и присмотреть некому. Чуть отвернешься — а ты шмыгнешь учинить очередное геройство… Ничего, теперь Яна за тобой будет присматривать, она девушка рассудительная… Можешь меня потом убить, но я ей обязательно объясню, толково и обстоятельно, как за тобой следует присматривать… Нет, точно здорово! А когда?

— Довольно скоро, думаю, — сказал Сварог.

— Ну, Дике я взять успею… Надо будет какое-нибудь платье придумать… Слушай! — воскликнула она вдруг. — А когда мы, наконец, будем громить Горрот? И крохотулек? Ведь давно пора, а то как гвоздь в башмаке…

— Дойдет черед, — сказал Сварог, не желая встревать в серьезные разговоры о нешуточных сложностях. — Иди сюда…

…Вылезши из служебного браганта, он шагал к замковой лестнице четким, едва ли не маршевым шагом — в парадном черно-сиреневом мундире, со всеми орденами, имперскими и земными, при мече, пусть и коротком, церемониальном. Вполне возможно, графиня сейчас наблюдала за ним из окна, и Сварог с самого начала старался предстать не пустым светским визитером, а мрачным генералом, пребывавшим при исполнении не самых веселых служебных обязанностей…

У входа, по обе стороны высокой двери, стояли шесть дружинников в парадной форме — все по этикету, именно так и надлежит встречать и генерала, и камергера двора, если он является в мундире, кто-то вовремя подсуетился… а вот, как и следовало ожидать, дворецкий объявился, разряженный, как павлин-мавлин…

Сверкнули шесть огненных мечей, бравые молодцы дружно рявкнули приветствие, дворецкий осыпал его потоком затейливых фраз, все по этикету, черти б его побрали. Сам виноват, вырядился в мундир, но тут уж ничего не поделаешь, нужно с самого начала чуточку надавить на нее официальностью, по данным восьмого департамента — ни крупинки железа в характере, мягкая такая, из тех, что зовутся "домашними" — хотя балы и развлечения любит, часто посещает, двое детей, фрейлина императрицы (в Империи, в отличие от земли, во фрейлинах могут оставаться и после замужества, и получить эту почетную должность, будучи замужними), в изменах мужу не замечена. Супруг, правда, порой гуляет на стороне, хотя не так уж часто…

Графиня встретила его в холле — знак отменной вежливости. Да, она по-прежнему выглядела на двадцать с небольшим, и такой ей оставаться еще долго — Синеглазое Чудо, Синеглазое Горе, простое, но изящное домашнее палевое платье, простая домашняя прическа, украшений нет, кроме небольших сережек…

Сварог выполнил полагавшийся церемонный поклон.

— Граф Гэйр? Я не ждала вашего визита, но все равно, рада вас видеть, о вас рассказывают столько интересного…

Спокойный, ровный, мелодичный голос — вот только взгляд задержался на мече, без малейшей тревоги, но с несказанным удивлением. Конечно же, она прекрасно знала этикет и понимала, что человек при мече может явиться исключительно ради каких-то служебных обязанностей.

— Быть может, вам нужен мой муж, — спросила она чуть недоуменно, видя, что он перехватил и понял ее взгляд. — Он еще с неделю будет на Сильване…

— Мне нужны именно вы, графиня, — сказал Сварог с вежливой непреклонностью. — Хотелось бы с вами побеседовать. Извините, служба требует…

— Ну конечно, если так нужно, — сказала она просто. — Я еще не видела таких мундиров… Это девятый стол, надо полагать?

— Да, — сказал Сварог.

— О нем тоже ходят разные интересные разговоры… но никто ничего не знает толком. Маркиза Ролатан, баронесса Лейт, мать Томи — моя давняя подруга, но Томи ей ничего не рассказывает, ссылается на служебные тайны… Ох! Что же я держу вас в холле… Пойдемте? Кофе?

— Пожалуй, — сказал Сварог, отстегивая меч, как и полагалось приглашенному к столу офицеру, пусть явившемуся исключительно по служебной надобности. При оружии остаются до конца, лишь когда проводят арест, а какие тут могут быть аресты…

Раззолоченный лакей, как полагалось, унес его меч на вытянутых руках к вешалке для оружия — сейчас, конечно, пустовавшей. Небольшая гостиная, выдержанная в палевых, в тон ее платью, тонах, легкий столик с позолоченными углами, фарфоровый сервиз в сине-красной росписи… Сварог постарался выпить свой кофе со всей быстротой, дозволявшейся этикетом, — графиня, едва пригубив, неотрывно смотрела на него, без малейшего напряжения и тревоги, с несказанным удивлением и, пожалуй что, с любопытством: женщины остаются женщинами…