Даже ведьма Грельфи поддалась захватившей всех жажде деятельности и отправилась в Глан, чтобы с помощью каких-то своих методов поискать другие зеркала, откуда могут вылезать существа в балахонах.
Честолюбивый полковник Фалек из Синих Егерей со всем своим полком в полном составе и парочкой артиллерийских батарей уже десять дней действовал в Пограничье, вразумляя господ вольных ярлов, с помощью то кнута, то пряника втолковывая им, что с прежними вольностями, как ни печально, придется расстаться. Судя по двум лоранским нотам, он даже быстрее, чем рассчитывал Сварог, вышел к побережью, и его корабли, двигаясь к устью Секвены, без лишних церемоний сметали бортовыми залпами все, что предприимчивые соседи успели там возвести. (На обе ноты по указанию Сварога министр иностранных дел ответил довольно резко, вполне резонно заметив, что речь идет о внутренних делах, о наведении его величеством Сварогом Первым порядка в своих законных владениях, и совершенно непонятно, почему господа из Лорана дерзают этим возмущаться – уж не хотят ли тем самым признать, что официально поддерживали нарушение границ их подданными?! Неизвестно, что подумали в королевском дворце, но третьей ноты не последовало.) А по Вольным Манорам, вдоль течения Рона, довольно браво продвигался экспедиционный корпус маршала гвардии, ради вящего запугивания действовавший сугубо под хелльстадским знаменем Сварога. Судя по поступавшим донесениям, владетели карликовых держав сдавались без особенного сопротивления – были заняты уже девять Маноров из двадцати одного, а нечто похожее на вооруженный отпор встретили лишь в трех, да и там быстро все уладили без особых церемоний.
Вот тут Сварог разворошил осиное гнездо! Практически из всех стран континента посыпались ноты разной степени эмоционального накала. Шаган и Снольдер отделались довольно формальными посланиями (лишний раз подтвердив тем самым расчеты Сварога – в первом королевстве после уничтожения Глаз Сатаны он был трудами монахов из Братств весьма популярен, а второе определенно подавало сигналы, недвусмысленно свидетельствовавшие о твердом намерении дружить), зато письма из Горрота, Лорана, Балонга и Святой Земли сочились ядом и источали такой жар, что их боязно было брать в руки, не надев предварительно толстых перчаток. Сварога взахлеб обвиняли в злодейском попрании вековых традиций и единогласных решений Виглафского Ковенанта. Пикантность ситуации была еще и в том, что Балонг никогда в Ковенанте не состоял, а Святая Земля, бывшее королевство Нимаан, была из означенного Ковенанта исключена еще четыреста лет назад, когда приверженцы отца Патарана свергли и уничтожили тамошнюю королевскую фамилию…
Исторической точности ради следует добавить: хотя широкая общественность, за исключением всезнающего министра полиции, так об этом и не узнала, дипломатические ноты последних четырех государств Сварог читал не где-нибудь, а в постели Арталетты под охлажденную «Кабанью кровь», декламируя вслух особенно лихие перлы, что вышеупомянутый эмоциональный накал значительно снижало и безусловно не возымело того эффекта, на который, быть может, короли и их дипломаты всерьез рассчитывали. И это познавательное чтение вслух продолжалось до позавчерашнего дня – потом Арталетта, хотевшая немного развеяться, тоже отпросилась в Вольные Маноры со своими мушкетерами.
А несомненный юмор ситуации крылся в следующем: поскольку занятие (будем так это деликатно называть) Вольных Маноров проходило исключительно под хелльстадским флагом, то и ноты, соответственно, прямехонько отправлялись, согласно строгому дипломатическому протоколу, в Готар. Где их, сноровисто орудуя шилом и бечевкой, подшивал господин департаментский секретарь, педантично отписывая в ответ на каждую: в настоящий момент его величество, король Хелльстада, имеет честь пребывать за пределами своего королевства, ведомый важнейшими государственными делами, но по его возвращении сии бумаги будут ему доложены…
Сварог прекрасно понимал, что сочинением возмущенных нот дело и ограничится – далекий Шаган вмешиваться не намерен, Снольдер будет, очень похоже, держать нейтралитет, а прочие не способны на большую войну. А посему он отправил глэрду Дагласу указание взять парочку гвардейских полков и со своей стороны границы вторгнуться в те Маноры, что были ближе к Глану. Под тем же хелльстадским знаменем. «Обойдется, – подумал он с той долей здорового цинизма, которая должна быть свойственна всякому толковому королю. – Проскочит…» В общем и целом, он не собирался ничего палить и жечь, и свергать кого-то без особой необходимости тоже не приказывал: восемь князей, графов и баронов, вовремя догадавшихся принести ему вассальную присягу, так и остались на прежних местах, а что до покойного девятого, то он был сам виноват – никто его не заставлял бросаться в конную атаку во главе бездарно обученной и скудно вооруженной дружины, которую Синие Егеря опрокинули и рассеяли чуть ли не в пять минут… Впрочем, насколько Сварог знал из донесений, на вакантный трончик маршал гвардии тут же посадил какого-то то ли племянника, то ли троюродного брата покойного барона, в отличие от глупца-родственничка более гибкого к требованиям текущего политического момента… И двинулся дальше, пачками распространяя манифесты, в которых Сварог, как положено, обещал всевозможные вольности и светлое будущее.
…Он сидел у окна, слушал вполуха тихие разговоры мэтра с адмиралом и от нечего делать перелистывал великолепный альбом репродукций «Сто сорок видов Латераны». Сначала бегло, потом все внимательнее, уже не переворачивая по три страницы зараз.
Только теперь до него стало помаленьку доходить, отчего поэты посвятили Латеране столько стихов, художники – полотен, а все без исключения путешественники, как таларские, так и сильванские, отзывались об этом древнем городе исключительно восхищенно.
Латерана была прекрасна. Старинные дворцы, живописные проспекты, четыре десятка разнообразнейших мостов, из которых ни один не повторялся, университет – сам по себе городок в городе, гробницы ронерских и снольдерских королей, набережные, крепость Руэт, королевский дворец, башни и обсерватории, музеи и крытые манежи, ипподромы и термы… Сейчас понятно, почему за этот город две сопредельные державы, Снольдер и Ронеро, воевали в среднем раза четыре за столетие – и отнюдь не для того, чтобы разрушить, почему Латерана дважды побывала столицей Снольдера и дважды же столицей Ронеро. Там, за облаками, он просмотрел массу фильмов о таларских городах, но ни один не оказал на него такого впечатления, как Латерана. Ничего удивительного, что Элкон сбежал из дому именно в Латеранский университет, а не в Ремиденум… Лепота – и ничего тут больше не скажешь…
– Что вы сказали? – встрепенулся он, поднял голову и убрал с колен тяжеленный альбом в кожаном переплете с золотыми углами.
– Опрометчивых гипотез я всегда опасался… – сказал адмирал Амонд. – Но не могу отделаться от впечатления, что они устроили себе базу где-то вот здесь, у самого маленького из островов Девайкир… Я попытался поставить себя на их место – и не нашел лучшего укрытия. Идеальная пристань для небольших подводных лодок, таких, какими мне их описал граф Элкон. Вот здесь, в трех местах, – прекрасные фарватеры. Ни один корабль нормального размера по ним не пройдет – глубина достаточная, но ширина не позволяет проплыть к берегу даже посыльной шхуне, разве что баркас пройдет, но ему совершенно нечего делать в том лабиринте… А вот для тайной базы место, повторяю, идеальное. Остров практически безлюден, разве что пираты иногда туда заходят для кренгования…
Ну да, вот именно… «Невеста ветра» как раз и приплыла как-то к этим безлюдным берегам, чтобы очистить дно от ракушек. И там светлой ночью бродивший в одиночестве по прибрежным скалам Бугае подобрал странную вещичку, о которой потом рассказывал Анраху. Сам Анрах так и не понял, что это такое, но Сварог моментально узнал в его описании самую обыкновенную надувную лодку из какого-то синтетического материала – вот только размером она была с ладонь, как раз для крохотных человечков ростом в палец. Кому она принадлежала, сомневаться не приходилось: на следующую ночь Бугае, отправившись в то же место, своими глазами видел, как у берега долго кружили две таких же лодочки, полные людей-крохотулечек, – только эти были, такое впечатление, из металла и двигались, как говорил Бугае, «сами по себе, жужжа и чирикая». Сварог допускал, что первая лодка попала в катастрофу и ее экипаж погиб, а потом их старательно искали крохотульки с подлодки. Почему бы и нет? Всякое может случиться…
