Вместо всего, что было в Степи и в Альмере, вместо риска, ужаса, злобы, крови, - пришел тягучий покой. Корабли шли по озерной глади, тихо и монотонно плескала вода за бортом. Шаваны не грабили и не дрались, даже не очень шумели. Долгие часы просиживали на палубе, пялясь на Дымную Даль. Большая вода завораживала их. Время от времени кто-то затягивал унылую гортанную песню, другие не то подкаркивали, не то подвывали. Аланис тонула в трясине тоски. Думалось о скором конце пути и о том, что осталось за спиною. По правде, скверная жизнь получилась – сумбурная, пустая. Словно красивый сосуд с огромною трещиной: ничего не осталось внутри, все вытекло до капли. Последний год она только и смотрела, как утекает прочь… Подставляла руки, пыталась удержать, собрать, спасти. А оно лилось сквозь пальцы… Теперь подходит срок. Скоро в дорогу – и что взять с собой? Ничего уже нет, кроме битого фарфора…
Хотелось поговорить. Развеяться чем-нибудь, кем-нибудь. Чара плыла тем же кораблем, но избегала Аланис, странно смотрела на нее и Пауля. Неужели ревновала?..
Аланис улучила момент, сказала Чаре наедине:
- Довольно этих взглядов. Между мной и ним ничего не было. Забирай его себе, коли хочешь.
Лучница ответила:
- Ты змея. Хотя сперва казалась львицей.
- Чем же я тебе не угодила?!
- Ты хитрая и скользкая. Я сказала Гной-ганте, чтобы не доверял.
Она ушла, не дав ответить. Стало еще тоскливей. Если кто-то в орде и нравился Аланис, то именно Чара.
Пауль подолгу просиживал в каюте, лишь изредка показываясь наверху. Кажется, ему тоже было не по себе, как и Аланис. Он выходил на палубу послушать шаванское пение или посмотреть на кувшинки. Аланис не верила, что существо без души может испытывать меланхолию. Наверное, он просто голодал: уже несколько дней без единого убийства...
Такою была глубина ее тоски, что даже омерзение к Паулю скрылось под этой толщей. Аланис подумала о поцелуе с ним и не ощутила тошноты. Теперь она смогла бы зайти к нему в каюту и утешить. Получить первокровь, завладеть Перстом… Но в этом больше не виделось смысла. Пауль не зря напомнил ей о Вечности. Этот Предмет – абсолютный щит, никакое орудие не пробьет его, даже Перст Вильгельма. Аланис никак не одолеет Пауля. А вот он может сделать с нею нечто гораздо хуже смерти. Абсолютная неподвижность и вечная тьма… Аланис содрогалась от одной мысли.
Несколько раз она ловила на себе взгляд Пауля - не похотливый, но и не ледяной, какой-то до странности человечный. Однажды Пауль заговорил с нею:
- Красивое озеро, правда?
- Да, командир, - солгала она.
Дымная Даль была чересчур спокойной на ее вкус и слишком часто покрывалась туманом.
- Ты хочешь чего-нибудь?
- Нет, - солгала она, - я всем довольна.
- Хочешь, верну тебе красоту?
Она удивилась: неужели уныние настолько меня портит? Достала пудреницу, посмотрела в зеркальце. Нет, печаль лишь обогатила ее черты, как прежде – боль.
- Я уже прекрасна, - сказала Аланис.
- Это правда… - выронил Пауль и ушел.
В другой раз он спросил ее:
- Чего грустишь?
- Никак нет, тебе показалось.
- Врешь. Что не так?
Аланис буркнула:
- Голова болит. Видимо, на погоду.
Пауль сказал:
- Не бойся, мы всех их победим.
- Мы?..
И тут она впервые за много недель пути задумалась: зачем я ему? Я опасна, от меня множество хлопот. Почему не прикончить?
Когда-то был договор: Кукловод обещал мне красоту, Пауль обещал доставить меня невредимой. Смешно и наивно! Он развеял заблуждения в первый же день, когда отрезал пальцы. Слово Пауля не значит ничего. Так зачем он сохранил мне жизнь?
Как герцогиня я не нужна, ведь Галлард на их стороне. Как заложница бесполезна - кто меня выкупит? В Надежде пригодилась как советчица, но это давно позади… Он влюбился? Чушь. Когда мог взять – оттолкнул и сбежал.
- Мы победим, - повторил Пауль. – Все будет хорошо.
* * *
Однажды Галлард с Лаурой прибыли в гости на судно Пауля.
Дядя сильно изменился со дня прошлой официальной встречи. Тогда он был во власти восторженного пафоса, сейчас – строг и деловит. Лаура с блокнотом и карандашом, очевидно, готовилась играть роль секретаря.
- Святой Пауль, прежде всего я хочу сообщить вам, что каждый день рассылаю голубей епископам и аббатам Праотеческой ветви. Благая весть о вашем прибытии разносится на птичьих крыльях по всему миру. Рассказы о вас скоро зазвучат в церквях и соборах, наполняя светлой радостью души прихожан.
Пауль состроил лицо, будто позировал для иконы.
- Благодарен вашему преосвященству. Требуется ли вам помощь?
- Нуждаюсь в советах, потому и пришел. Хочу согласовать с вами ряд богословских нюансов.
- Я к вашим услугам.
Лаура раскрыла блокнот и положила так, чтобы Галлард мог видеть список вопросов.
- Перво-наперво, - начал приарх, - как мне следует звать вас? Достаточно ли имени - Праотец Пауль?
Мерзавец будто ждал этого вопроса:
- Я – вестник богов, вождь Духов-Странников, носитель очищающего пламени и наставник праведных.
Когда Лаура записала все титулы, Пауль добавил:
- Впрочем, ваше преосвященство правы, для голубиной почты довольно имени – так короче.
Приарх перешел ко второму вопросу:
- Во всем ли вы согласны с учением прежних Праотцов? Требуются ли коррективы?
- Во всем, - кратко рубанул Пауль.
- Боги прислали вас в наш мир, чтобы…
- Очистить его от греха! Тьма сожри, вы погрязли в пороках! Семнадцать веков боги терпели эту дрянь, но теперь довольно!
Сверкая глазами, Пауль стукнул кулаком по столу. Лаура пугливо отшатнулась, Галлард сотворил спираль:
- Горькая правда в ваших словах, Праотец. Мир порочен, как никогда прежде. Ваше пришествие – спасение для нас.
- Так и запишите, - буркнул Пауль.
Лаура скрипела карандашом, а Галлард шел дальше по списку.
- Вы прибыли вместе с Семнадцатым Даром, но дали смертным себя узреть лишь недавно…
- Неправда! Виттор и Мартин, первые из достойных, узрели меня еще в ложе Дара.
- Почему вы скрывались от остальных?
Пауль изобразил грустную усмешку и погладил Аланис по спине.
- Моя женщина знает: я строг, но очень добр. Мое сердце полно сочувствия и болит всякий раз, когда страдают люди. Много лет я только наблюдал за Поларисом, втайне надеясь, что люди сами отринут грех. Я думал, земные владыки мирно приведут народ к праведной жизни, и мне не придется обнажать огненный меч. Но увы, надежды были тщетны.
- Земные владыки растоптали писание! – Тяжко вздохнул Галлард. – Какие именно грехи распространились более всего?
Пауль наморщил нос:
- Вопрос священника или глупого школяра? Вы лучше меня знаете людские грехи!
- Да, Праотец, разумеется. Просто я хотел убедиться и сверить…
- Ваше чистое сердце праведника – лучший компас в океане морали! Вы найдете путь и без моей подсказки.
Лаура с благоговением погладила святую руку мужа. Он задал новый вопрос:
- Вы прибыли в наш мир один?
Впервые Пауль замялся, ответил после долгой паузы:
- Со мной была Праматерь, но она погибла в пути. Закатники зовут ее Павшей.
Лаура ахнула, Галлард опустил голову:
- Это тяжкая утрата. Не оценить весь масштаб потери…
- Так было угодно богам, - процедил Пауль.
- Вы хотите сказать, что гибель Павшей была… предопределена?
- Как все в подлунном мире.
- И в этом содержится урок для нас?
- В прошлый раз к вам пришли сотня Праотцов и семнадцать Праматерей, но вы больше цените семнадцать, чем сотню! Вы слишком падки на женщин. Если бы Павшая выжила, весь мир пресмыкался бы перед нею, а меня вовсе бы не заметили.
Галлард помял подбородок, размышляя.
- Смертные по недомыслию преувеличили роль Праматерей и преуменьшили важность Праотцов?
- Ваши императоры молятся Янмэй, которая была всего лишь советницей. А кровь Вильгельма – величайшего из королей – утрачена, ибо вы ведете род по матери, а не отцу.
