- Нет же, вы сами знаете, как глубоко я уважаю вас! Это гнев говорит вашими устами!

- Уважаете так глубоко, что даже сейчас врете.

Если страха не скрыть, его лучше выдать за грусть. Трус не мил никому, зато грустный человек вызывает сострадание. Глубокая скорбь исказила лицо Давида, в глазах блеснула влага.

- Милорд, ваши слова – худшая кара для меня. Есть ли хоть один способ, чтобы вернуть ваше доверие? Скажите, и я сделаю что угодно!

- Попробуйте умереть, - сказал герцог Ориджин.

Во рту пересохло.

- Ваша светлость, что вы говорите?!

- Вот в чем штука. Франциск-Илиан, король-сновидец, провел в монастыре восемь лет. Это очень умный человек. Неужели ему понадобились годы, чтобы заучить фразу: «Предметы падают со Звезды»? Тайна не может быть настолько простой, иначе ее бы давно знали все. Существует второе дно, которого вы мне не показали. А поскольку я больше не верю вам, то применю иные методы дознания.

Он махнул рукой:

- Капитан Лид! Святой отец говорит, что Дары падают со Звезды. Узнайте у него, правда ли это. А для начала получите код связи с орденом.

Лидский Волк возник из темноты:

- Давно пора, милорд.

Давид рухнул коленями на мокрый песок:

- Ваша светлость, не нужно. Я все расскажу!

- Конечно, расскажет, – потирая руки, выронил Лид.

- У леди Ребекки был зуб с отравой, - мрачно ответил герцог. - У агентов ордена есть наверняка. Если Давид пожелает остаться собою, то умрет так же, как жил - лжецом.

Ноябрь 1775г. от Сошествия

Лид, герцогство Ориджин

Древний Лид сдался Избранному без боя. Первым среди северных городов, он признал над собой власть Рихарда Ориджина. То было чудо!

Лед с отрядом перстоносцев, как и везде, подъехал к городским воротам, назвал себя и предложил подчиниться. Прежде на подобные слова случались разные ответы. Самым частым было молчание брошенных домов. Реже летели из засад арбалетные болты, звучала брань. Тогда ханиды брались за дело… Но на сей раз произошло внезапное: створки ворот двинулись врозь. На мост вышел седой офицер, склонил голову перед Рихардом:

- Я – командир городской стражи. Советом старейшин уполномочен вручить вам ключи.

Над головами возвышались лидские стены: семьдесят футов гранита, двенадцать футов толщиной. Могучие башни глядели змеиными глазами бойниц, рвы чернели гибельной масляной водою. Лид выглядел совершенно неприступным - казалось, даже горы потеснились, боясь соперничества с ним.

Рихард Ориджин не сразу поверил глазам. Такие твердыни не достаются без крови. Как если б дикий жеребец сам лег на землю и отдал спину под седло! Лед потратил целый день, чтобы занять город без риска. Воины входили малыми отрядами – восьмерками и святыми дюжинами. Занимали башни, галереи, мосты, бастионы, посылали вестовых к полководцу. Собрав сотню докладов о том, что нигде нет и тени сопротивления, он позволил основным силам войти в Лид.

И даже тогда было тревожно. Ворота вели не в город, а в зазор между двумя кольцами стен. Дорога шла по дну гибельного мешка, обжатая камнем с боков, спереди, сзади. Гранитные стены пестрели амбразурами, жерлами, горловинами труб. Казалось, в любой миг прозвучит приказ – и рухнет на головы град камней и стрел, хлынет ливень кипящей смолы. Все, кто зашел в простенок, обратятся в кровавое месиво…

Но Лид действительно преклонил колено. Большая часть горожан вышла на улицы, чтобы увидеть новых сеньоров. Встреча была не из тех, какими радовал Нортвуд. Никто не кричал: «Избранный, скажи речь!», не просил чуда, не ждал угощений, не подсовывал своих детей. Чтобы впечатлить горожан, Избранный исчез и появился - но вызвал не больше удивления, чем воробей, севший на голову статуи. Лид смотрел на пришельцев тысячами холодных глаз.

Граф Виттор и его вассалы тоже хмурили брови. До войны Лид насчитывал восемьдесят тысяч душ, сейчас по всем прикидкам не набиралось и сорока. Городской гарнизон покорился Рихарду – но состоял он из юношей и стариков. Все до единого кайры покинули город вместе с половиною жителей. Из того, что осталось, не соберешь и одной полноценной роты.

Но даже так, успех был впечатляющим. Из четырех крупнейших городов Ориджина два сменили флаги: Лид и Беломорье. Это делало Рихарда властителем половины герцогства. И, что гораздо важнее, Лид обещал провиант. Десятки тысяч мещан собрались тут зимовать - значит, погреба полны. Реквизировать припасы – и до конца войны хватит!

Центральная площадь города лежала в тени двух могучих строений: графского замка и акведука. Под арочными сводами акведука собралось немало народу. Горожане поднесли Избранному хлеб и ордж. Правда, вручили не графу, а Льду, и тот возразил:

- Не я избран богами.

Но граф Шейланд приветливо улыбнулся северянам:

- Боги одарили меня своей любовью, однако для вас я – чужак. Уступаю первую речь вашему законному правителю, бесстрашному воину и славному кайру – Рихарду Ориджину!

Лед выдвинулся вперед и заговорил. В отличие от графа, он не был мастером красноречия. Несколько раз начинал то с одного, то с другого. Похвалил горожан за покорность, обругал отца, сказал что-то об Агате и великом деле. Мещане слушали в суровой тишине, не издавая криков, не шепчась, не поощряя и не порицая. Ровно так же слушал бы оратора булыжник мостовой. И эта строгость воодушевила Рихарда. В какой-то миг его лицо озарилось улыбкой, он сказал:

- Слава богам, теперь я дома! …Знаете вы или нет, брат с сестрою предали меня. Подослали убийц, чтобы прикончить в дальнем плаванье. Я выжил лишь чудом, но тяжело заболел. Пока лекари графа Шейланда выхаживали меня, Эрвин с Ионой науськали отца. Убедили его отречься в пользу Эрвина, а меня – забыть, как паршивого ягненка… Но тьма сожри, это – неважно! Главное: я вернулся домой!

Он обвел руками все вокруг: угрюмые дома, почерневшие от древности; бородатые лица мещан; гребенку шпилей над замком Лиллидеев; вершины гор, за которые садилось солнце.

- Я – внук Агаты! Если б вы знали, как мне всего здесь не хватало!

Тогда кто-то из глубины толпы отчетливо произнес:

- Слава Рихарду.

Другие повторили, точно по команде:

- Слава Рихарду. Слава Рихарду!

Лед затрепетал от гордости. С лязгом выхватил меч и ткнул острием в облака:

- Слава Агате! Слава Ориджинам! Я – ваш герцог!

Эрвин Ориджин выиграл все битвы, в которых участвовал. Это его и сгубило.

Раз за разом одерживая победы, Неженка возомнил себя великим стратегом. И кто бы не возомнил? Захвачен Южный Путь, разгромлены искровые полки, взята столица, разбит приарх Альмера. Такие успехи ослепили бы любого, даже самого опытного человека. А Эрвин-то опытным не был. Считая себя гением стратегии, он допустил худшую стратегическую ошибку из возможных.

С каждою победой Эрвин все больше распылял свои силы. Для контроля захваченных земель требовались гарнизоны. Два батальона остались в Южном Пути, один в Фаунтерре. Играя в большую политику, он услал батальон даже в Шиммери, где сроду не было северного влияния. Но хуже другое. Любимый маневр Неженки – бросок малыми силами и внезапная атака в глубине вражеских земель - блестяще сработал в столице и на Бэке, и у Флисса. Всякий раз войска Эрвина растягивались. Корпус Хортона отстал – Неженка бросил его у Бэка и помчал на запад с Лиллидеем. Лиллидей начал отставать – Эрвин бросил и его, улетел с отборными ротами иксов. Плевать на концентрацию сил, все в угоду быстроте и внезапности. Не было уже никакого фронта, агатовская армия напоминала змею, растянутую между двумя лошадьми. Неженку спасала непрерывная череда побед: враги просто не успевали опомниться. Но стоило потерпеть одно поражение…

Переломною точкой стал Славный Дозор. Гной-ганта атаковал и разгромил корпус Лиллидея. Из трех батальонов Снежного Графа один погиб, два сумели отойти. Сама потеря далеко не смертельна для армии Ориджинов. Страшно то положение, которое сложилось после боя. Говоря образно: агатовской змее оторвали голову. Герцог с горстью иксов был отрезан в Степи, без возможности вернуться. Воины Лиллидея отошли к Бэку – где и застряли вместе с корпусом Хортона. Чтобы перебросить их на Север, требовались суда, а весь альмерский флот изъял приарх Галлард. Шиммерийский батальон остался на огромном расстоянии, не в силах быстро вернуться, да и связи с ним не имелось. Кайры в Южном Пути были слишком раскиданы по городам, чтобы образовать единый кулак. Могучая армия распалась на куски.