- Кончай мямлить, - выплюнул граф. – Давай сюда Голос Бога и иди в лазарет.

Мартин затрясся – на сей раз не от холода.

- Н-нету П-предметов… Иона забрала. У нее была Пы-пыль.

Граф лишился дара речи. Мартину в рот влили орджа из фляги. Он повторил:

- И-иона забрала П-перст и Голос. Околдовала меня Пылью. Заб-брала Предметы…

- Так это Иона?! - Шейланд брызнул слюной от ярости. – Долбаный вражеский перстоносец – моя Иона?! И это ты ее отпустил?!!

- Ян-не отпускал… Х-хотел уб-бить, но она меня Пылью…

- Ты вошел к ней, тупая скотина! Ты к ней вошел, и она отняла Перст! Ты… ты стоил мне победы, полоумный урод!

Обмороженное лицо Мартина исказилось гримасой обиды. Он хлебнул еще, чуть не половину фляги залпом. Сказал без заикания, холодно и жутко:

- Вит, извинись передо мной.

- Ты очумел?!

- Я всегда был прав. Я говорил: убей ее. Говорил: она нас погубит. Я четыре дня бежал по морозу, чтобы п-предупредить. Извинись, или ты мне не брат!

- Желаешь извинений?.. – прошипел граф Шейланд и исчез.

Возник за спиной брата и выхватил кинжал из ножен офицера. Когда Мартин обернулся, Виттор всадил клинок ему в живот.

- Прости меня, братец.

Вырвал кинжал и вонзил снова со всею силой, забираясь клинком глубоко под ребра.

- Прости, мне очень жаль.

Мартин упал на колени, прижал руки к дыре в животе, застонал и опрокинулся набок. Смертельная обида так и застыла на лице.

Граф Виттор Кейлин Агна вытер кинжал об его одежду и вернул офицеру. Сказал спокойно, будто даже с облегчением:

- Одна проблема решена. Теперь мы знаем, что у Ионы Перст этого идиота. Я возьму Голос Бога и уничтожу ее. Сир Джоакин, найдите мне…

В этот миг рыцарь, наконец, нашел идеальное применение Персту Вильгельма. Именно так следовало поступить давным давно.

Джоакин Ив Ханна вскинул руку и выстрелил в голову графу.

Плеть размозжила лицевые кости, вещество мозга брызнуло во все стороны, один глаз лопнул, а второй шлепнулся на снег, как недоваренное яйцо. Тело начало падать, но исчезло, еще не достигнув земли. Мертвый граф не выбирал точку перемещения. Сила Предмета сама убрала разрушенное тело и заново воссоздала здоровое. На том же самом месте.

Джоакин выстрелил снова. Теперь – в шею. Хребет вывернуло так, что позвонки распороли затылок. Обнажилась дырявая гортань, воздух вышел из нее с пузырьками крови.

Тело исчезло и появилось, устранив повреждения. Джоакин сделал новый выстрел.

Броня Абсолюта не была сплошной – имелось по меньшей мере восемь открытых участков тела. При каждом появлении графа рыцарь стрелял в один из них, а затем добавлял в лицо. Виттор Шейланд возрождался ровно на вдох, чтобы услышать хруст своих костей и снова умереть. Когда погибло десятое тело графа, генерал Хорис положил руку рыцарю на плечо:

- Довольно. Ульяна не хочет его брать.

Джоакин задержал выстрел. Возникший граф успел посмотреть вокруг. Испуганный, забитый, как придавленная мышь. Метнулся взглядом – куда бежать?..

- Холопы, - буркнул Джо и выстрелил еще раз.

Но за миг до этого граф исчез, чтобы больше уже не появиться.

Генерал хлопнул в ладоши, привлекая внимание офицеров:

- Сигнал к отступлению. Отходим в Створки Неба.

И спросил у Джоакина:

- Вы с нами, сир?

Рыцарь стащил с руки Перст Вильгельма.

- Я подаю в отставку. Больше никогда не хочу стрелять.

Эрвин София Джессика пришел в себя, но не спешил открывать глаз. Он решил: неплохо бы сперва понять, на каком я свете. Например, я могу быть в плену у шаванов, и нужно готовиться к любому непотребству. Или более вероятный вариант: я уже на Звезде. Тогда я рад, что добрался так легко: буквально никаких ощущений, даже боль пропала! Но упреки Агаты неизбежны: уж она найдет за что раскритиковать… Наконец, есть еще одна возможность: я дома, в Первой Зиме. Против этого имеются два аргумента: не болят ни легкие, ни ребра, что очень странно для человека с легочной хворью и дырищей в боку. Но есть и довод за: чертовски знакомый голос, который треплется с тех пор, как я очнулся.

- …летели со всех сторон! Мы прикрывались щитами, прятались за уступы, кое-как постреливали из арбалетов – а беломорцы сверху гатили, чем только могли. Накушались мы досыта, но ничего, устояли. А потом кайр Джемис вышел на позицию – и тут уж начался балет!

Эрвин легко узнал болтуна: капитан Гордон Сью Роуз. Ничего странного, что он тоже на Звезде – после такой-то засады. Но кому он рассказывает? Неужто Ульяне Печальной?..

- Этот спектакль, доложу я вам, придумал еще герцог. Они с кайром Джемисом построили главный план и запасной, и еще резервный, если те два провалятся. Вот резервный и сработал. Мы как бы зашли в ловушку Флеминга, но на самом деле это мы его поймали. Он-то думал, нас только полторы сотни. Но были еще кайры Коменданта и Мердока, и Джемис с Орудием!  Они забрались в горы и оттуда как врезали по беломорцам! Те стояли на уступах – вот их огнем и смело. Посыпались нам под ноги, как спелые вишни! Эх-хе, приятно вспомнить…

Да с кем же он говорит?.. Эрвин чуток разлепил веки и сквозь ресницы посмотрел на болтуна. Все верно, Гордон Сью попивал ордж и распинался перед слушателями. Вот только слушатели сидели у изголовья, и Эрвин не мог их увидеть, не повернув головы.

- Кайр Джемис, доложу я вам, залез на такую площадку, куда даже орлы не залетают. Как он втащил туда Орудие – это тайна века. Но когда разместился, начал бить беломорцев, что тараканов башмаком. Такой прыти и меткости, миледи, я отроду не видел! Этих сдуло, как лавиной. Кто выжил, стали отступать, но нам-то нельзя, чтобы они в долину выбежали. Мы их смогли разрезать на две половины, одну отогнали в сторону Беломорья, а другую пришлось ловить: кого брали в плен, кого рубили на месте. Много времени на это ушло, потому так сильно и задержались, за что от имени всех иксов приношу извинения. Зато целую сотню изловили в плен, и в том числе самого графа. Славная вышла схватка! И ваш жених, леди Нексия, показал себя настоящим героем!

Нексия тоже погибла?! Эрвин аж подпрыгнул на подушке. Правда, вдох спустя осознал один нюанс: синеглазая здесь, а Лиллидей остался там. Есть в этом некая доля приятности…

- Он очнулся, - шепнула Нексия, подтверждая свое присутствие на Звезде.

- Уже давно. Просто хитрит с нами, - сказала сестра и ласково погладила Эрвина.

- Ты тоже здесь? – воскликнул он и открыл глаза.

Подумал: а все не так уж плохо! Во дворце Агаты собрались Иона, Нексия, Гордон Сью, а где-то здесь еще и Деймон, и Айсвинд, и братья Стилы. Какая теплая компания! Ради такого общества можно было и раньше умереть!.. Но потом Эрвин осознал, что видит – а видел он спальню матери в Северной башне замка – и спросил с легким разочарованием:

- Какого черта я все еще жив?

Иона поцеловала его в щеку возле самых губ.

- Я так им и сказала: когда очнешься, ты будешь недоволен. В наше оправдание скажу: мы победили. Враг бежал, потеряв примерно три полка и всех перстоносцев, кроме пятерых.

- Это ясно, так и планировалось. Сколько потерь у нас?

- Погибших около тысячи, втрое больше раненых. Отец и Роберт живы-здоровы. В нашем отряде уцелели все, даже Обри с Лидом.

- А почему не умер я? То есть, понятно: Агата имела в виду фреску, а не настоящую встречу… Но все-таки, куда девались хворь и плеть?

Иона делано надула губы:

- Звучит так, будто ты не рад остаться с нами.

Эрвин смягчился:

- Нет, сестричка, очень рад. Просто мне стыдно: имея две надежные причины для смерти, все-таки остаться живым… Ульяна Печальная затаит на меня обиду.

- Ты не виноват. Всему виной - конспект.

- Что?..

Иона показала тетрадь, исписанную аккуратным девичьим почерком.

- Когда училась в пансионе, я терпеть не могла конспектировать. Хорошо, что, Минерва не похожа на меня. Был один юноша по имени Натаниэль, теперь он куда-то пропал. А у Эмбера в секретариате… Я поняла, что говорю ужасно сбивчиво, но тебе придется терпеть. Чтобы устоять на ногах, выпила пинту кофе с орджем, и теперь я вовсе не леди Рассудительность.