- Дурная ты жопа. Нет здесь никакой измены! Гной-ганта может помочь моему мужу, а муж – ему. Они оба получат выгоду, если поговорят. А ты, засранец, им мешаешь!
Юхан внимательно глянул ей в лицо:
- Правда?..
- Тьма! Да не хочешь – не верь! Мне в печенке сидит – тебя уговаривать! Давай поженимся? Нет, фу… Давай поцелуемся? Ну, не знаю… Давай, я тебе спасу жизнь? Ну, что-то сомневаюсь… Так иди ты в задницу!
Она отвернулась. Юхан Рейс кашлянул:
- А… э…
- Девке своей экай. Мне скажи ясно, или провались во тьму.
- Магда… если поклянешься… я сделаю.
- В чем тебе поклясться? Надоел уже! Если то, если это…
- Поклянись, что Гной-ганте не будет вреда.
- Сдался мне твой Гной-ганта! Вот сплю и думаю, как бы навредить!.. Клянусь Софьей.
- Будь проклята твоя душа, если обманешь!
- Да-да-да, конечно.
Юхан отер лицо, с трудом поднялся на ноги. Протянул руку к столу:
- Дай мне его.
По согласию Адриана Магда вручила пленнику Голос Бога. На всякий случай тут же отошла подальше, а ганта Бирай взял меч наизготовку. Юхан Рейс поднял Предмет к лицу и прошептал чудные слова. Леди-во-Тьме напряглась, стараясь понять, а Предмет осветился и замерцал. На долгое время повисла тишина. Несколько минут Предмет молчал, казалось, никто уже не ответит. Но, наконец, раздался голос:
- На связи.
- Гной-ганта, - пролепетал Юхан виновато, - удача отвернулась от нас. Мы потерпели…
Адриан властно перебил:
- Я - Адриан Ингрид Элизабет, владыка Полари. Как понимаю, я говорю с Паулем.
Предмет ответил легким смешком:
- Ты не владыка.
- На сей раз я знаю, кто вы и откуда прибыли. Мы можем помочь друг другу. Я ищу знаний, которыми владеете вы.
- Ищи.
- Могу помочь вам вернуться.
- Пока не хочу. Мне нравится здесь.
- Я дам вам что угодно, мои ресурсы почти безграничны. Я правлю империей.
- Ты правишь Фаунтеррой. Там и оставайся. Не смей мешать Избранному.
Разговор стремительно шел в тупик, и Магда похолодела от мысли: у Пауля есть деконструктор! Он может уничтожить Голос Бога, тогда нам конец! Она быстро сказала:
- Пауль, мой муж действительно желает вам добра. По меньшей мере, у нас с вами общие враги – нетопыри.
- Я с ними справлюсь.
- Мы взяли в плен множество шаванов.
- Они разбиты. Мне их не жаль.
- Но чего-то же вы хотите! Нет человека без мечты!
- Я – не человек.
Однако он все еще не прервал беседу. За грубостью угадывалось нечто. Скрытое желание или вопрос… Теперь Леди-во-Тьме предприняла попытку:
- Быть может, что-то требуется вашему другу, Натаниэлю?
- Он у вас?
Сложно судить, не видя лица. Кажется, голос напрягся. Тут бы развить успех, но Юхан испортил все:
- Гной-ганта, прости, он сбежал на летучем корабле! Мы не сумели…
- Сожри тебя Червь! – зарычал Предмет. – Упустил его!
- Желаете встречи с Натаниэлем? – осведомилась королева.
- Много вас там, лень считать голоса… Да, я желаю с ним встречи. Всех касается. Кто приведет Натаниэля, получит что захочет. Первокровь, знания, Предметы… Дайте мне его!
- А если вдруг он не сдастся живьем… - уточнила болотница.
- В любом виде, любыми частями. Лишь бы я мог опознать.
Предмет вспыхнул ярче – и погас, знаменуя конец беседы. Юхан опустил руки, звякнув цепями. Леди-во-Тьме с сухим шелестом потерла ладони:
- Путь ясен, цели назначены. Один визитер послужит ключом и ко второму.
- Приятно, что вы оценили мой вклад, - отметил Адриан. – И оцените вдвойне, когда возьму Натаниэля!
А пленник обратился к Магде:
- Ты обещала отпустить. Я сделал, что надо.
- Да, обещала, но я ж не сказала – когда. Ты нам еще нужен. Сам подумай: как говорить с Паулем без тебя?
- Лживая лиса! Ничего другого…
- Эй, уймись! Получишь ты свободу, только позже. А пока тебя будут достойно содержать, без цепей и прочей дряни. Муж мой, прошу обеспечить пленному дворянские условия.
Вместо Адриана ответила Леди-во-Тьме:
- Позвольте мне взять хлопоты на себя. Я позабочусь о пленнике наилучшим образом.
- Она же ведьма! – вскричал пленник. – Не отдавайте меня!..
- Не бойтесь, юноша, - прошелестела старуха. – В моих чертогах вы станете совершенно счастливы. Ручаюсь: вы даже не захотите уходить.
* * *
- Будь добр, любимый, сними колпак.
Они оставили за спиной набережную, Купеческий спуск, Престольную Цитадель и отошли достаточно далеко, чтобы уже не считать себя на службе. Теперь Менсон имел полное право скинуть рабочий наряд. Но недовольно тряхнул головой, позвенев бубенцами:
- Ну чего он тебе дался? Я – самый знаменитый шут в империи, это ж гордый титул! А сниму – кем буду? Плешивым стариком…
Жена ответила таким взглядом, что Менсон послушно стянул колпак с головы. Кое-как пригладил волосы пятерней, посмотрел на отражение в ближайшем окне и скис. Карен попыталась подбодрить:
- Ты к себе несправедлив. Все твои черты выдают благородную янмэйскую кровь.
- Ты ненавидишь янмэйцев, - буркнул Менсон.
Дальше двинулись молча. Он утирал пот со лба, она нервно обмахивалась веером. Шла та неделя августа, когда лето выплескивает остатки неистраченного зноя. Подъем же от набережной в город довольно утомителен, если проделываешь его пешком. Помимо экономии денег – а их, к сожалению, следовало беречь – Карен имела и другую причину для пешей прогулки: подольше не возвращаться во дворец. Теперь она уже жалела о решении: туфли натирали, чулки парили, корсет не давал дышать.
- Далеко ли еще?
- Кварталов десять. Хочешь, возьмем извозчика?
- Нет уж. Хочу сполна быть наказанной за глупость.
Он улыбнулся и потрепал ее по плечу, стало немного веселее.
Встречный люд спешил куда-то по делам, в мастерских скрипело и стучало, шумели груженные повозки: «Поберегись!..» Фаунтерра, кажется, утомилась от праздников: сначала свадьба, потом триумф… Теперь народ спохватился: довольно лени, пора за работу. Деньги-то имеют свойство кончаться.
Леди Карен сполна ощутила эту их способность. Минерва перед отъездом выплатила Менсону жалование шута, а Карен – довольство третьей фрейлины (каковою она, вообще-то, не являлась). Вышла приятная сумма, ее вполне хватило бы на два билета до Леонгарда, коль все-таки удастся убедить любимого. Он никак не поддавался уговорам, однако был очень ласков с супругой. Каждую ее прихоть исполнял с размахом. Желаешь конфету – вот тебе торт. Хочешь гулять – вот карета с четверкой, к твоим услугам. Кататься на лодке – изволь, целый парусник! Сам Менсон тоже проявил каприз: решил нанять старого денщика, Форлемея. Толку от него было чуть: Карен сама заботилась о муже. Но Менсон настоял: «Форлемей мне – как родной. Остался без службы, нельзя не пособить!» Янмэйская гордость заставила Менсона уплатить денщику за месяц вперед. Она же, гордость, не позволила напомнить императору, чтобы тот скорей выплатил жалование шута. Так что не без причины пара нынче гуляла пешком.
- О, там дерутся! Давай поглядим!
Менсон внезапно свернул в переулок. Карен, держа его под руку, вынужденно повторила маневр. В тупичке двое лежали, пряча головы, а четверо крепких парней охаживали их по ребрам. Менсон сунул жене колпак:
- Подержи.
- Не собрался ли ты махать кулаками?
- Мало ли, вдруг придется.
Вероятность того, что двум зрелым дворянам придется участвовать в уличной драке, стремилась к нулю. Карен сказала это мужу, он ответил:
- Не хочешь – не держи, сам разберусь.
Напялил колпак, освободил руки, размял кулаки. Бубенцы звякнули, один из драчунов обернулся. Перевел дух и на всякий случай отвесил поклон.
- Это… слава Янмэй Милосердной…
- Слава владыке Адриану! – ответил Менсон, и драчун просиял:
- Вот, и мы о том же! Слышите, гады? Адриан – владыка!
Он еще разок пнул лежащего.
- Кто вы такие? – спросила Карен.
