- Нет причин для волнения. Прибыл ваш коллега по цеху – новый бургомистр Фаунтерры.

- При нем так много воинов…

- Войска приведены для вашей же защиты. Я узнала, что Часовне Патрика грозит нашествие орды, и попросила бургомистра Адриана прислать несколько полков.

Градоправительница лишилась дара речи, когда осознала масштаб заботы: на каждого жителя городка приходилось примерно по два защитника.

Корабли с казной и Светлой Сферой отчалили от берега, и Мира послала за Натаниэлем. Он имел удрученный вид: проведя целые сутки в раздумьях, так и не нашел нового способа справиться с Паулем. Нави просчитал тринадцать стволов развития событий, которые делились на семь тысяч четыреста мелких вероятностных ветвей – и ни одна не вела к смерти узника Уэймара. Бледный и подавленный юноша тер кулачками красные глаза.

- Ступайте и поспите, сударь, - велела владычица.

- Я не усну, пока все не просчитаю! А вы усложняете мне работу. Куда вы отправили Ориджина? Когда он вернется - после того, как спрячет Сферу?

- Поспите! – приказала Минерва. – Тут не происходит ничего любопытного.

Нави с легким сомнением глянул через ее плечо – на полчища вражеской пехоты.

- Сударь, это всего лишь армия Адриана. Она не помешает вашему отдыху.

- Сколько полков?

- Четыре.

- Проклятье, я просчитывал пять!..

Нави зажмурился, ныряя в бездну вычислений.

- Отставить! – бросила Минерва. – Забудьте обо всем, пока не выспитесь!

Личико Нави напряглось сильнее. Теперь он пытался просчитать еще и действия владычицы.

- Уведите его и дайте снотворное, - попросила Мира леди Лейлу.

А сама обернулась к адриановым войскам. Кавалерия раздвинулась далеко на фланги, готовясь штурмовать холмы. Пехота приближалась к стене, закрывшись щитами. Каждая дюжина шагала обособленно, с заметным отрывом от соседей. Солнце садилось за спинами искровиков, зловеще полыхая на их шлемах. Судя по построению, Адриан знал, что у Миры нет конницы, но есть арбалеты. Знал и про Перчатку Янмэй… Он все знал, тьма сожри.

Минерва подозвала Инжи Прайса:

- Сударь, насколько помню, у вас очень острый глаз.

- Да уж, не жалуюсь.

- Прошу послужить целям разведки. Возьмите трубу и доложите обстановку во вражеском тылу, как можно глубже. Не бойтесь, я вас не уроню.

Она надела Перчатку Янмэй и бережно подняла Парочку четырьмя лучами. Сначала он сотворил спираль и завопил: «Боги святые, спасите!» Потом онемел, испуганно задрыгал ногами. А потом, уже в сотне ярдов над землей, одолел страх и начал наслаждаться. Покрутил головой туда и сюда, поглядел под себя, погрозил Минерве пальцем. Приставил к глазу трубу и стал вглядываться в даль. Мира видела, как тщательно Инжи подошел к задаче: не торопясь, шеренгу за шеренгой, он осмотрел адрианово войско, лагерь, обоз, рельсовую дорогу, поля за нею, горизонт за полями. Наконец, махнул: «Опускай!»

- Славная потеха, - сказал Инжи, коснувшись ногами стены. – Потом, когда попрошу, поднимешь еще разок?

- Что вы увидели? – спросила Минерва.

- Да уж увидел кое-что…

Его доклад придал Мире уверенности. И весьма своевременно, поскольку к стене приблизились вражеские парламентеры: знакомые офицеры из корпуса Серебряного Лиса.

- Каково быть перебежчиками? – крикнула им Минерва. – Совесть – не ослик: и не такое вывезет?

- Виноваты, ваше величество… - конь под офицером гарцевал, вынуждая всадника натягивать удила. – Мы принесли слово его величества Адриана. Он желает говорить с вами…

- Бургомистра Адриана? Я не вижу его среди вас.

- Он знает, что вы владеете Перчаткой Могущества, и хочет гарантий. Поклянитесь, что не причините ему вреда и не примените против него Предмет.

- Я уже поклялась кое в чем: беречь головы своих солдат. Правда, не учла, что мои солдаты переметнутся к самозванцу. Как полагаете, клятва распространяется на этот случай?

- Слово Несущей Мир – тверже стали! – быстро ответил офицер. – Поэтому Адриан готов довериться вам и подойти для разговора. В противном случае он начнет атаку.

Минерва положила руку на Эфес.

- Хорошо. Клянусь Янмэй Милосердной, что не причиню вреда бургомистру Адриану во время нашей с ним беседы.

Офицеры ускакали обратно. Парочка хитро подмигнул:

- Моя школа, детка! Здорово ты поклялась: во время беседы не причинишь, а вот после нее…

- Здесь нет хитрости. Я действительно хочу с ним поговорить.

Адриан отделился от полков и двинулся к стене, окруженный блестящим квадратом рыцарей. Как только Мира разглядела его, сердце сжалось до боли.

Тот самый Адриан. Как много его в памяти!..

Я искра, ваше величество, что бы вы ни думали. Бал, Вечный Эфес в ножнах – клац-клац. Вот этот Эфес, что теперь на моем поясе. Девичий хохот, сильные мужские руки. Клуб девиц, увлеченных Адрианом…

Он скакал, вились по ветру вымпела, рыцарские кони сотрясали землю. Воспоминания вспыхивали с каждым ударом копыт.

«Только для вас, миледи, и только сегодня: правила отбора невест!» Чудесная Ребекка, красавица Аланис, по уши влюбленная Валери. И никому неизвестная провинциалочка – я. Но я-то всех умней. Настолько умней, чтобы все-таки сыграть. Я найду убийцу и спасу Адриана, и тогда… Святые боги, как давно это было! До чего я стара в свои девятнадцать!

Тогда, младше на целую жизнь, я была так глупа, чтобы выиграть. Села за стол и разбила его на глазах у двора. Он улыбался, а шут хвалил, и я бы душу отдала, чтоб этот миг тянулся вечно. Тьма, как давно! Тогда я умела таять от одного теплого взгляда…

Адриан приближался. Он правил конем одной рукою, с дерзкой небрежностью, а второй придерживал эфес меча. Красивый, надменный, как тогда. Пожалуй, еще красивее.

Я мечтала о нем. Зачем врать себе? Мечтала в день, когда он выбрал другую. Мечтала, когда умирала от яда, с лопаткой в руке, ковыряя сырую землю. Сколько мне осталось? Наверное, дня два. Что я успею? Прорыть полтора фута и тысячу раз вспомнить Адриана. Мечтала, когда вышла на свободу. Первый луч солнца в глаза, и первая же мысль - о нем. Теперь я свободна, и все может сбыться!.. Инжи Прайс сказал: «Ты ж высокородная, как митра на епископе», - и я подумала: да, так и есть! Я – янмэянка высшей пробы, так почему нет?

Серый, туманный Уэймар; смертельные тайны подземелий. Слова леди Ионы: «Ваш любимый сжег заживо прошлую невесту». Слова графа Виттора: «В столице вас казнят за сговор и обман». Я смеялась над абсурдом. Это же Адриан – добрый, справедливый, милосердный! Итан с Шаттэрхендом спасли меня, и я знала: это он их послал. Он – моя защита и путеводная Звезда. Есть лишь одна Звезда в небе!

Солнце склонилось так низко, что било в глаза, выжимая слезу. Времени осталось лишь на один разговор, потом стемнеет.

И Мира подумала: а сколько слез я о нем пролила. «Ваше величество»… Эти слова, обращенные ко мне, стали самым страшным звуком в жизни. Нет, вторым после звона тетивы, убившей отца. Я плакала, въезжая в Фаунтерру, входя в его дворец, садясь на его трон… Пила каждый день, поскольку не могла слышать это «ваше величество». И нет, я не плакала над его трупом, просто думала: лучше б я была на его месте.

Когда узнала, что он жив, чуть не сошла с ума от счастья. «Отрекаюсь в пользу Адриана! Он – наш владыка!» Все отдала вмиг, без колебаний… А хрустнуло во мне через десять минут. Первая ниточка порвалась, когда лорд-канцлер сказал: «Адриан – трус. Он даже не явился защитить Менсона». И я впервые подумала: он также не явился помочь мне. Все беды мира легли на легли на мои плечи – а у него нашлись дела поважнее…

- Как дела во вверенном вам городе, бургомистр? – спросила Минерва, по праву императрицы сказав первое слово.

Она хотела звучать насмешливо, но вышло хрипло и хрупко. Адриан снял шлем, встряхнул темною гривой:

- Чувство юмора верно вам, миледи. Но сложно наслаждаться им с расстояния. Не спуститесь ли?

Он протянул ей руку, будто желая помочь сойти со стены. Парочка бешено замотал головой: нет, детка, не смей! Мира и сама знала: высота стены – спасение. Пока Адриан стоит ниже, она защищена от его власти.