Часовня Патрика (Земли Короны)

Мира одной из первых заметила полки Адриана.

В Часовне Патрика не так уж много покоев, подходящих для императрицы. Ранее комфортом ее величества заведовал министр двора, теперь эту роль взяли на себя леди Лейла и Инжи Прайс. В поисках ночлега для Минервы они обошли весь городок. Фрейлина добыла целый этаж в доме леди-бургомистра. Парочка нашел комнатенку пожарного смотрителя внутри башни ратуши. Размером она немножко превышала беличье дупло, зато имела по окну на каждую сторону света и находилась выше любой из городских крыш. Владычица, не колеблясь ни вдоха, поселилась в дупле. Сидя на подоконнике с неизменной чашкой кофе, она и заметила войска. Голова колонны показалась из-за яблочного холма. Гигантская серо-бурая гусеница с севера подползала к Часовне Патрика. А за другим окном Мира видела Ханай. Десять кораблей верного ей флота подошли еще вчера и неудобно столпились у маленького причала.

В ее дверь постучал Ворон Короны:

- Ваше величество, позвольте изложить просьбу.

- Когда Адриан будет здесь? – вместо ответа спросила Минерва.

- После полудня.

- Поезд все еще неисправен?

Ворон погладил себя по груди:

- Конечно! Будьте спокойны: что я поломал, то быстро не починится.

- Благодарю вас. Второе поручение исполнено столь же успешно?

- Разумеется, ваше величество. Нужные люди оповещены самым изящным способом. На такую приманку не смогут не клюнуть. Так вот, на счет моей просьбы…

- К ней вернемся позже. Начнем с военного совета.

Здание ратуши занимала свита Минервы и лазурные роты. Роберт Ориджин развернул свой батальон на рыночной площади перед часовой башней. В самом центре лагеря стояла святая святых – шатер с императорской казной. Две дюжины кайров несли вахту, четыре дюжины стрелков дежурили на крышах. Сам Роберт Ориджин ночевал в шатре с казною.

Когда владычица вышла на площадь, кайры уже знали о подходе неприятеля.

- Ваше величество, нужно обсудить план действий.

- Буду рада.

- Враг приближается с севера силами четырех полков: три искровых и один рыцарский. Время на подход и развертывание – примерно десять часов. К вечеру он будет готов начать штурм. За врагом подавляющее превосходство, но мы занимаем очень выгодную позицию. По флангам - крутые холмы, в тылу – Ханай, линия фронта коротка и защищена стеною. Данный город отлично подходит для обороны. Поезд будто нарочно выбрал место, где сломаться.

Мира и Ворон обменялись взглядами.

- Что же вы предлагаете, Роберт?

- Я разделю батальон надвое и буду оборонять холмы. Они круты, у нас в достатке арбалетов и болтов, это сведет на нет преимущества искровой пехоты. А вашей лазурной гвардии предлагаю занять стену. При надобности мы поможем перекрестным обстрелом с холмов.

- Как долго сможем продержаться?

- Сколько решит Агата.

- Скорее всего, нас окружат и возьмут в осаду. Через день или два Адриан подгонит свой флот и замкнет кольцо со стороны реки. Не кажется ли вам, что шансы слишком малы?

Роберт пожал плечами:

- Ага.

- И вы… действительно готовы сражаться за меня?

- За вас и против Адриана.

Мира оглянулась на свиту. По выражениям лиц читалось многое. Уитмор и Шаттэрхенд прятались за каменными масками. Леди Лейла недвусмысленно смотрела в сторону Ханая, пока еще открытого для бегства. Парочка пыхтел в усы и косился на шатер с казной. Ворон мял в руках листок с прошением, а Нави и вовсе не было: он прятался в своей кофейне, подальше от Светлой Сферы, хранимой в казне. Иными словами, биться против Адриана хотел один лишь Роберт. Мира поклонилась ему:

- Благодарю за верную службу. Но, боюсь, вы забыли два обстоятельства. Первое: вы служите казначеем, а не генералом. И второе: при безнадежном положении герцог Эрвин велел вам отступить.

- Безнадежность – спорный вопрос. Надежда умирает последней.

- Не сегодня, милорд. Я прошу вас отойти. Пока Ханай не перекрыт силами противника, грузитесь в корабли и отчаливайте.

- А вы? – уточнил Роберт.

- Останусь с одной лазурной ротой.

- Намерены сдаться? - На лице северянина появилась брезгливость.

- Согласно моему указу, столица временно переносится в Первую Зиму. Доставьте казну туда. Я прибуду несколько позже.

- Бывает… - выронил Роберт. И повторил с иной интонацией, радостно: - Бывает же!

- Позвольте вмешаться, - подскочил Ворон Короны. – Ваше величество, у меня срочное прошение. Нужно уладить, пока флот не отчалил… Я хочу уйти на покой.

С поклоном он подал Мире прошение об отставке от должности, составленное строго по форме. Сделалось грустно.

- Ворон, вы все-таки решились… Очень жаль. Мне будет не хватать вас.

- Это взаимно, владычица. Мы с вами хорошо поладили… И боюсь, Адриан этого не простит. Шея у меня так и чешется. Пока петлю не накинули, лучше уйду в тенек.

- Но вы можете поехать в Первую Зиму вместе со мною!

Ворон скривился:

- У меня о ней дурные воспоминания. Меня там, изволите видеть, накормили фруктами. Чуть концы не отдал… Простите, владычица, север не для меня.

Печаль захлестнула Миру.

- Что же вы теперь?.. Куда?.. Затоскуете без службы!..

- Я сочинил себе одно приятное дельце. Изобрел вроде как новое ремесло – думаю, на него будет спрос. Коль уцелеете, приглашу в гости, покажу свою задумку. А если вернетесь в Фаунтерру – дайте объявленьице в «Голосе», и я к вам наведаюсь.

Со вздохом Мира раскрыла сумочку и выдала Марку прошенные им верительные грамоты, прибавила несколько крупных ассигнаций. Этого было мало, хотелось дать что-то еще, для памяти. Она сняла с волос алмазную заколку, вложила в руку Ворону. Обняла.

- Не забывайте меня, сударь…

Северяне грузились в корабли. Это оказалось тягостным зрелищем. Кайры настроились дать бой Адриану, и приказ об отступлении привел их в тоску.

Они забрали с собой казну. Единственный реальный, весомый результат правления Минервы. Она вспомнила, с какою радостью отыскивала способы наполнить бюджет…

- Роберт, оставьте хоть немного.

Мира никогда не покидала покои без денег. В сумочке лежали сотни эфесов банкнотами и векселями, но то были средства с ее личного счета. Хотелось бы что-нибудь из казны.

- Сколько? – осведомился казначей.

Она показала на пальцах толщину пачки. Морщась от неудовольствия, он отсчитал заметно меньше, внес в книгу учета с пометкой: «Выдано по прихоти ЕИВ Минервы», дал подписать.

- Ваше величество, мы все-таки можем дать бой. У вас Перчатка Могущества. Соберем камни, бочки со смолою, вы сможете бросать их в неприятеля.

- Я дала клятву: не проливать крови солдат в борьбе с Адрианом.

Те самые полки, которым она клялась, развертывались за стеною. Нужно было предусмотреть в словах клятвы измену Серебряного Лиса… Но Мира не сделала этого, и теперь честь лишала ее права сражаться.

- Тогда уходите со мной. Потом кольцо замкнется, вы не пробьетесь.

- Я справлюсь, Роберт, ступайте. Слава Агате.

- Слава Янмэй.

Вместе с кайрами ушел и министр налогов со своими чиновниками, и агенты Марка. Владычица ощутила себя постыдно голой. Пропали войска, министерства, двор, казна; сохранилась лишь горстка гвардейцев. Довершая собственное обнажение, Мира отослала одну из двух лазурных рот. Предложила Шаттэрхенду и Уитмору выбрать, кто уйдет, а кто останется. К их чести, офицеры чуть не подрались за право защищать императрицу. Мира оставила Шаттэрхенда, услала Уитмора. Сотня мечей, Перчатка и Эфес – вот вся боевая сила.

А войска Адриана прибывали, выстраивая линию за линией. Там были рыцари и стрелки, искровые воины и осадные инженеры, флаги Короны и Южного Пути, и даже наемных бригад. Как для изгнанника, Адриан накопил неприятно много сил.

Леди-бургомистр Часовни Патрика с тревогой обратилась к императрице. Желала узнать, не готовится ли битва, и не стоит ли горожанам уйти за реку. Мира успокоила ее: