Куда же они делись потом?

Но, следующая картина буквально отвечает на мой вопрос. Позади меня возникает чёрное нечто. Масса без формы, возвышается над моей макушкой и тяжёлой каплей тушит мой огонёк.

Моё сердце буквально выпрыгивает от ожидания, меня колотит, и Октябрь вновь пытается меня позвать, но я делаю резкий знак рукой, чтобы не мешал. Он, смирившись, стоит в ожидании. А я, вижу, как внезапно вспыхивает вся комната. Я всё также сижу на полу, но уже с огромными глазами, полными слёз, будто под куполом от огня. Он меня не трогает, а та черная масса мечется, ища спасения, и булькая, сгорает дотла. Огонь гаснет, вновь уменьшаясь до размеров свечки.

Дальше вижу, как отец выламывает дверь, и хватает меня на руки, озираясь по сторонам с ужасом в глазах.

Дальше переезд в новый дом, и лица родителей уже не такие счастливые. Они озадачены, напуганы и всё время в напряжении. Они ищут ответы в родовых книгах, я вижу, как отец открывает старинную записную книжку и много раз кому-то звонит, но всё тщетно. И мы снова переезжаем. В этот раз, мои воспоминания совпадают с картиной на зеркальной струне.

Это моё самое яркое воспоминание. Мы на пляже. Тепло и хорошо. Мы держимся за руки, и отец говорит мне: «Тот, у кого светит солнце в душе, будет видеть его даже в самый хмурый день». Я не слышу его слов, ведь струны, как немое кино, но отчётливо помню этот момент.

Это последний день, который я помню вместе с родителями. Внутри нарастает тревога, ведь я знаю, что дальше воспоминаний нет. Мне страшно узнать правду, но она мне нужна.

Струна затихает и сужается, будто ждёт моего одобрения на продолжение. Я с готовностью погружаюсь в просмотр и вижу руки родителей. Они режут красивым ножом ладони и соединяют их вместе. Отец целует маму, и она засыпает у него в объятьях. Он выжидающе глядит на неё, но ничего не происходит. Она не просыпается.

Мы едем в какое-то странное место на машине вместе с отцом, мамы нет вместе с нами. Мы заезжаем в лес, и там стоит старинный дом, а на крыльце его уже ждёт старуха в красиво вышитой одежде. Она без слов передаёт отцу какую-то шкатулку, и он, буквально сияя от счастья, несется обратно к машине. Мы спешим по дороге домой. На улице идёт первый снег.

Поднимаясь в свою квартиру, вижу, как сияет лицо отца. Но как только он открывает дверь, лицо отца мгновенно мрачнеет, и шкатулка падает на пол из его рук, он вбегает в квартиру, а я поднимаю драгоценную вещь с пола. И, мой взгляд падает вглубь квартиры, что заполнена бесформенными чёрными тварями. Отец рвёт их паутину изо всех сил, пытаясь пробраться к матери, но они сильнее и поглощают его. Всё становится чёрным. Я стою на пороге, онемев от ужаса, как из этой глубины ко мне тянется огромная чёрная рука, хватает меня и в следующий момент всё заполняется огнём.

Я стою, задыхаясь от слёз глядя на девочку, что сидит в предрассветных сумерках посреди обугленной квартиры со шкатулкой в руках, раскачиваясь из стороны в сторону с пустым взглядом.

Дальше я смотреть не смогла, мои ноги подкосились, и я обессиленно упала на колени, закрыв лицо руками. Голос мой исчез, сердце застыло… я не знала, мне никто никогда не говорил о том, что произошло тогда.

Октябрь обнял меня и прижал к груди, ласково жалея, шепча добрые слова, гладя по волосам. Но мне было себя не жалко!

— Это я виновата, — хрипло вырвался наружу мой онемевший голос.

— Нет здесь твоей вины, — пытался утешить меня Октябрь. — Разве ты выбирала предназначение? Оно выбрало тебя, а не твоих родителей. У них была другая задача. Они пытались перенести твоё предназначение на твою маму, но ничего не вышло. Пламя выбрало тебя.

— Что ты такое говоришь?! Откуда ты это взял? — отпрянув от его груди, вопрошала я. Во мне кипел гнев.

— Тебя захватили эмоции, но я тоже видел твоё прошлое. Они смешали кровь в надежде, что твоя мама заменит тебя в пророчестве, — тяжело вздохнул он. — Но, у неё была другая миссия. Тот лес и шкатулка… были надеждой на твоё спасение. Они не хотели тебя отдавать. Они сильно любили тебя.

— И погибли из-за меня. Я их сожгла, — не в силах больше держаться, простонала я, ощущая нестерпимую боль в груди от вновь пережитой потери.

— Нет. Твой огонь, это дар. Не каждая кровь может выдержать его мощь. Поэтому ты слышишь Всевидящую матерь. Она дала тебе творящий, живой огонь. Это главный принцип избранных, которым она наделяла их. Я знаю, что мои слова не принесут тебе утешения, но ты должна знать, что это цикловое странствование и в этом нет твоей вины. Твоя душа выбрала это тело, и этот путь. Ты тот огонь, рядом с которым оживают гаснущие искры.

Он ненадолго замолчал, и добавил то, что немного облегчило душевные страдания:

— Мир людей материален. Все зациклены на телах. Они забывают, для чего были созданы. Ведь физическое тело тленно, а душа вечный странник. Тебе больно и, наверное, обидно слышать это в такой момент, но я должен сказать, что твои родители знали, что их ждёт. Они сами выбрали этот путь, но забыли об этом, когда воплотились на Земле. Ты видела, что есть сотни вариантов прожить жизнь, но выбрать можно лишь один. Это не случайность, а договор с самим собой. Они погибли не просто так, они спасли тебя, а значит и весь мир. Ведь если ты сможешь отыскать Кристаллы Вселенной и возродить Древо Жизни, то спасёшь много миров. А твои родители вновь воплотятся на Земле и будут счастливы. Но пока ты в пути, они не смогут оставить тебя одну и будут незримо следить за тобой и помогать, — тихо сказал он.

И я чувствовала, что всё это было искренне и он… прав. Я должна отпустить их с чистым сердцем, но это так тяжело.

Тихо всхлипывая в объятьях Октября, пыталась прийти в себя.

— Когда мы вернёмся в город Мира, я постараюсь устроить для тебя встречу. Думаю, бабушка не откажет в таком подарке, в честь праздника Возрождения, — тихо сказал он.

— Встречу с кем?

— С твоими родителями. Время не нарушает правил, но думаю, для тебя сделает исключение, — ответил он и поцеловал меня в макушку, крепко обнимая.

От его слов, на душе потеплело. Я должна пройти свой путь, найти кристаллы и тогда… обрету покой.

Стерев слёзы, попыталась улыбнуться, но это вышло не очень. Чувствовала себя выжатым лимоном. Октябрь взял меня на руки, и я молча уткнулась в его шею лицом. Хорошо, что он рядом. Сама бы я не справилась.

Остальную часть пути мы шли молча. Я слышала позади шаги братьев-месяцев, что не проронили ни слова, пока мы не вышли на ярко освещённую местность. Тут стоял оглушительный писк птиц, они перекликались друг с другом тонкими певучими голосами. После тёмного и тихого пространства, обстановка сбивала с толку и даже раздражала, не смотря на всю сочность и красоту здешнего мира.

— Как мы сюда попали? Это то самое место? — спросила я.

— Да, это оно. Серебряная дорожка привела к порталу. Теперь осталось найти кота в этом изобилии красок и звуков, — ответил Октябрь.

Он опустил меня на землю, и я глазами нашла Ноября в толпе братьев-месяцев. Он всё также держал за пазухой спящего Гелиодора. Представляю его удивление, когда он очнётся.

Место действительно было чудесным и соответствовало названию. Здесь было столько всего необычного и красивого: разноцветные деревья, сказочные животные, что с опаской поглядывали на нас издалека, говорящие цветы!

Так случилось, что я не заметив, едва не раздавила один из них и в тот момент услышала возмущённый крик: «Эй, поосторожнее!». На меня взирали с десяток глаз в виде капелек росы на лиловых лепестках.

— Прошу прощения, я вас не заметила.

— Ну конечно, вы люди ничего под ногами не замечаете! И сюда добрались, чтобы затоптать нас! — воскликнуло растение.

И его возмущение подхватили остальные: «Затоптать! Затоптать! Они пришли нас затоптать!».

— Нет-нет! Успокойтесь, пожалуйста. Мы будем осторожны, — взмолилась я, но мой голос тонул в их возгласах. Хор цветов не желал ничего слышать и истошно вопил.