— Это ошибка, Октябрь. Прости, — выскользнув из его объятий, поспешила к спасительной двери, но он тут же преградил путь. В глазах творилось черти что, коктейль эмоций. Боль, мольба, гнев.

Что я наделала???

— Не надо так, Лина. Я же чувствую, что ты лжешь. Зачем? Зачем ты отталкиваешь меня? Дай мне шанс, и я докажу, что достоин…

— Ты достоин большего, чем я. Я не та, кто тебе нужен, понимаешь? Предназначение у меня другое. Я здесь не для любви, Октябрь. Ты привел меня в этот мир, и знал, что меня ждёт, — слова давались с трудом, будто я отрубила себе руку и пытаюсь написать письмо. — Прости меня, пожалуйста, — проскулила я, не в силах смотреть в его глаза, в которых царило грозовое предупреждение и отчаянье.

— Нет, — он упрямо покачал головой, а на губах заиграла горькая улыбка. — Мне большего не надо. Мне нужна ты.

— Ты готов поставить на кон жизнь народа ради собственной прихоти? — не зная, как его отрезвить от навязчивых фраз, выпалила я.

— При чем здесь народ? Почему ты считаешь, что нужно чем-то жертвовать? — он тоже завёлся и явно не собирался отпускать меня. Ситуация приобретала всё более странный привкус.

— Да при том, что мы воины. Мы, то есть я, избранная!

— Т-с-с-с, — он резко закрыл мне рот рукой и затащил в спальню.

— Что ты делаешь?! — опешив от его выходки, яростно выпалила я. — Совсем крышу снесло?

— Да тише ты, — шикнул он. — За нами наблюдают.

— Кто? — притихнув, спросила его, оглядываясь по сторонам.

— Тот, кто не должен здесь быть, — ответил он, что-то ища в карманах. — Вот, держи, — он дал мне ту самую подвеску с цепочкой в руки, что подарил при первой встрече.

— Я не понимаю…

— Ищейки Орголиуса здесь. Держи подвеску, а это я заберу пока, — он плавно выдернул серебристую цепочку, и сделал нею несколько взмахов в воздухе.

Цепочка засветилась лунным светом и стала длинной, больше походившей на кнут. Октябрь приложил палец к губам, показав мне, что нужно молчать. А сам прислушивался и оглядывался, как охотник. В полумраке спальни, я заметила, как на деревянном потолке возникло темное пятно. Оно увеличивалось в размерах и начало вытягиваться каплей вниз. Октябрь шарахнул по нему цепью, и та гадость исчезла, как дым, издав странный вопль. За ней возникла другая нечисть, но уже из половых досок. Снова удар, вопль и дым.

— Иди сюда, — он подозвал меня к себе, и я сделала, как он просил.

Обняв меня, он оглянулся по сторонам, и вокруг нас замельтешила золотистая листва. Через несколько мгновений, мы оказались в другой комнате, похожей на мою, только кровать здесь была маленькая, одноместная.

— Я перенес тебя в безопасное место, — сказал Октябрь, плавно убрав от меня руки.

— Чем же оно безопаснее? — удивилась я, оглянувшись вокруг. — Такая же комната, как и моя. Что стоит тем ищейкам пробраться сюда?

— Потому что я буду рядом, и это моя спальня. Выгнать ты меня не посмеешь, — ехидно улыбнулся он.

— Ах вот оно что?! Так это был спектакль? — уперев руки в бока, бросила на него гневливый взгляд.

— Какой спектакль, Лина? Ты всё видела своими глазами, — сбрасывая с себя верхнюю одежду, ответил он.

— Что ты делаешь?

— Раздеваюсь, — удивлено ответил он.

— Зачем?

— Чтобы лечь спать, — продолжая расстёгивать рубашку, добавил он.

— Но… я вижу только одну кровать, — опешив от его поведения, почувствовала, как жарко мне стало.

Глаза, как назло, жадно пробежали по крепкому обнажённому торсу, по изгибам мышц и сильным рукам. В горле пересохло. А когда он поймал мой взгляд, я едва сквозь землю не провалилась. Не хватало ещё, чтобы он себе возомнил, что я его разглядываю!

А что, разве не так? Хорошее тело…

Нужно прекратить это немедленно!

— Слушай, прекрати это немедленно! — выпалила я.

— Что именно? — с интересом глядя мне в глаза, спросил он.

Издевается надо мной!

— Да ничего! — зло развернулась от него и плюхнулась на кровать, сложив руки на груди. Всё, это моё место, а он пусть ищет себе другое. Ты посмотри на него, издеваться вздумал надо мной! Шутник, ёлки-палки.

— Лина, ты чего, обиделась? — спросил он, но я слышала в его голосе нотки, которые подчеркивали его смешинки.

— Нет, что ты! Всё супер, — зло процедила я, закрыв глаза, чтобы не видеть его.

— Не понимаю твоей реакции, прости, — сказал он.

И снова я услышала эти довольные нотки в голосе. Что-то слишком всё просто у него. Когда ищейки наступают на пятки, то так себя не ведут. Вот же гад какой, решил разыграть спектакль и думает, что я куплюсь!

— Да ты наглец! А казался скромным. Я ошиблась, — фыркнула в ответ, повернувшись на бок от негодования.

Это же надо так, оказаться с ним в одной спальне при странных обстоятельствах. Хитрец, подлец! Меня всю аж колотило изнутри.

— Нет, я правда не понимаю. Что не так? — допытывался он.

— Ах не понимаешь? Думаешь, я такая глупая, да? — вскочив в сидячее положение на кровати, оскалилась на него ехидной улыбкой.

— Нет, — опешив от моей реакции, он развёл руками в стороны.

Демонстрирует себя со всех сторон. Нагло!

Но красив же. Хорош. Аж до бабочек в животе, тело скрутило от такой картины. Не смотри на него. Ложись спать. Ты пьяна и напугана. И нацеловалась, и тебя прёт неизвестно куда. Стоп. Стоп!!!

— Спокойной ночи! — рявкнула я, резко развернувшись от него к стенке.

Он молчал. Прошла минута, и сердце немного стало успокаиваться от бешеного ритма. Слишком много эмоций. Слишком много Октября. Да и вообще, я в первый раз вот так в одной спальне с мужчиной. Как пружина натянута!

Только начала успокаиваться, как вдруг ощутила, как он снимает с меня сапоги.

— Что ты делаешь?! — одернув ногу, выпалила я.

— Лина, ты чего? Я всего лишь хотел поухаживать за тобой. Не будешь же ты спать вот так? — он тоже опешил от моей реакции дикой кошки.

— Как так? Чем тебе мои сапоги мешают, а?

— Ничем. Просто хотел позаботиться о тебе, — вот тут он уже точно растерялся.

— Спасибо. Я сама, — стянув с себя сапоги, поставила рядом с кроватью. — Доволен?

Он ничего не сказал в ответ. Только покачал головой и, развернувшись, ушёл в маленькую комнатку этой спальни, что напоминала гардеробную.

Вытащил оттуда две большие подушки, напоминающие кресла-мешки и, поставив их рядом, плюхнулся в них, положив руки под голову, закрыл глаза. Молча.

Обиделся, наверное. Ну и что? С чего обижаться на правду? Чувствую себя идиоткой… а на губах до сих пор вкус его поцелуя.

Долго я пыталась уснуть. И когда наконец-то провалилась в царство Морфея, то сквозь сон по телу пробежали мурашки от прикосновения. Кто-то гладил меня по шее.

— Будешь моей… скоро, очень скоро, я до тебя доберусь. Ты сама придёшь ко мне…

Резко очнувшись, вскочила на кровати, озираясь по сторонам. Октябрь тоже очнулся, хотя только что спал.

— Что случилось? — спросил он, встав с подушек.

— Ты меня трогал?

— Что? Нет! — оскорбился он.

— Просто, я очнулась от того, что кто-то гладил меня по шее и говорил, что я буду его, — обняв себя руками, смотрела на Октября в упор.

— Я спал. Тут никого нет, как видишь, — он обвёл небольшую комнату взглядом.

— Но…

— Тебе приснилось. Прости, что вчера перешёл черту дозволенного. Я должен был держать себя в руках, — он покачал головой и грустно усмехнулся.

— Нет, я, правда, слышала этот голос, — дотронувшись до шеи рукой, прошептала я. — Если это не ты, то…

Наши взгляды встретились и в следующее мгновение, догадка эхом долетела прямо в лоб.

— Думаешь, это Орголиус?

— Возможно… голос похож. Он сказал, что скоро найдет меня или я сама приду к нему.

— Проклятье! — он пнул подушку ногой, что та отлетела в стену. — Собирайся, нам нужно уходить.

Подобрав свои сапоги с пола, быстро натянула их на ноги, пока Октябрь спешно одевался. Как же так? Каким образом Орголиус проник в мой сон? Ведь, если бы хотел, то уже бы я здесь не стояла. Забрал бы, не дав возможности испугаться.