Но, все всё понимали и никак не одёргивали от такого рвения. Им тоже хотелось скорее закончить работу, пусть и таким образом, чем растягивать на долгое время. Каждый из братьев незримо прикасался к таинству неизведанного ощущения через Октября.

Это священное чувство, не поддающееся описанию, придавало им сил и какого-то странного опьянения. Ни один из них не мог объяснить своего состояния, но принимал его с благодарностью. Оно пронизывало невидимой нитью их дух, даруя то, чего они ранее не получали. Поэтому, каждый был занят внутри себя изучением и принятием нового, странного чувства.

Гелиодор же в это время, направился к тому самому зеркалу, куда провалилась Лина. Осмотрев его, пришёл к неутешительному выводу, что открыть его ему никак не удастся. Хитрость Эйфирии, которая предусмотрительно наложила печать запрета для него. Она знала, что однажды он вернётся и обнаружит это место. А чтобы не узнал, куда и зачем она ходила, в какие миры и пространства, использовала его подарок.

Получить от Гелиодора что-то в дар — это великая честь и огромная редкость. Практически исключение. Да и случалось такое всего пару раз, где единственными получателями даров, были Эйфирия и светоч.

Но, хитрость Гелиодора не уступала его возлюбленной. Для него нет преград, а лишь условия. Войти в любую дверь не проблема, зная условия игры.

Это зеркало служило Эйфирии порталом, и одновременно ловушкой для тех, кому не положено знать её тайны.

— Ну, что ж… — промолвил Гелиодор, взглянув на камень в трости.

И стукнув ей три раза по полу, перенёсся в светлый зал, залитый солнечными лучами. На фоне игры света, он сильно выделялся, шагая в любимом черном костюме.

Впереди, занятая вязанием, сидела старушка. Она смотрела куда-то вдаль немигающим взглядом.

Он подошёл сзади и остановился в двух шагах от неё.

— Знала, что ты придёшь, — раздался в тишине её добрый голос.

— Мне нужен твой совет.

— О, я знаю, — улыбнулась она, продолжая вязать не оборачиваясь.

— Светоч в зеркале Эйфирии, а я не могу туда войти. Верни меня в день, когда я отдал ей свою частицу.

— Хочешь отнять свой подарок? — усмехнулась старушка.

— Я должен, — хмуро ответил Гелиодор.

— Думаешь, это изменит ход событий?

— Нет времени рассуждать, — начал закипать Гелиодор, а старушка в ответ расхохоталась. Даже отложила в сторону своё занятие и обернулась к нему, внезапно став серьёзной.

— Ты, верно, забыл к кому пришёл. Да и твои надежды напрасны, поверь. Я знаю, — старушка по-доброму закивала головой, пристально глядя на Гелиодора. — Ты ведь мог попросить меня вернуть и другой момент, но выбрал именно этот. Это не поможет.

— Что же прикажешь делать? — с раздражением спросил он.

— Будь хитрее. На любую загадку, всегда есть отгадка. Лазейка прямо на виду. Только внимание. Она оставила всё перед тобой, поверь. Возвращайся к зеркалу, там и найдешь ответ.

Не прощаясь и без благодарности, Гелиодор перенёсся обратно в башню с зеркалом. Время задело его за главные струны, за живое! Он ждал от неё помощи, а она как всегда со своими загадками. Но сейчас она права и это ещё больше возмущало в нём внутреннюю бурю.

Встав напротив хитрого механизма, он стал разглядывать узоры. Где-то кроется ответ, который Эйфирия по конам мироздания должна была оставить, раз решила так подло использовать его подарок. Хитрая хранительница Игмеральда знала толк в загадках. И раз дело касалось зашифрованного ответа, то искать его нужно было на виду. Но, как назло, Гелиодор был ослеплён негодованием, которое кипело в нём.

Вздохнув, он принял решение вызвать морфоксов.

Его неприязнь к межпространственным странникам родилась много тысяч лет назад, но сейчас, они единственные, кто сможет помочь. Эти маленькие, неуязвимые сущности отличались от всего населения запредельного мира. Многие их не любили за чрезмерную наглость. Но, это не самое страшное. Больше всего беспокоило то, что они могли появиться везде абсолютно неожиданно. В одно время даже зародилась мысль, как бы Орголиус не проник в их сознание, тем самым увеличивая свой кругозор и ослабляя защиту города Мира. Но, со временем стало ясно, что управление морфоксами неподвластно никому и нигде.

Доносились слухи о том, что эти создания проникали в замок Орголиуса, но при этом возвращались невредимыми. Но, судить их не удалось. Они настолько разозлились, что от обиды прогрызли дыру в барьере и демонстративно ушли. Всё попытки Великих матерей и других могущественных сил, взять их под контроль, обернулись провалом. Морфоксы были непредсказуемы. Поэтому было решено, оставить их в покое и относиться к вездесущим созданиям спокойно и с пониманием.

Гелиодор не ждал, но надеялся, что сейчас они отзовутся и явятся на его призыв. Ведь как-никак, дело касается светоча. А они явно питают к ней интерес, если не любовь.

Никогда ему ещё не доводилось их о чём-то просить. Ожидание стало напрягающим, как вдруг, из-за зеркала вынырнул один из них, виновато хлопая глазами. За ним ещё и ещё. Они наваливались друг на друга и пищали так, будто спорили.

— Эй! Прекратите дурачиться! Я призвал вас по важному делу впервые в жизни, так выслушайте меня, — громогласно промолвил Гелиодор, и морфоксы устремили на него своё внимание.

— Мне нужна ваша помощь. Эйфирия заколдовала зеркало и мне не пройти туда за светочем. Вы знаете путь?

— Ага, — хором ответили они и прыгнули на зеркало, оно резко накренилось назад.

Спохватившись, Гелиодор внезапно остановился. Мелкие, но умные морфоксы, быстро указали ответ. Блестящий центр зеркала, а точнее его металлической защиты, отразил странный свет из круглых окошек башни прямо на звёздчатый свод потолка. На нём в разброс были изображены события разных эпох мира, но присмотревшись, на каждой части можно заметить лишний элемент.

Усмехнувшись своей догадке, Гелиодор взмахнул тростью и поменял местами изображения. Так, продолжал до тех пор, пока в центре картины не оказалось изображение рыжего кота.

— Да она издевается надо мной! — воскликнул он.

Это была давняя шутка Эйфирии. Будучи юными и влюблёнными, она пообещала, превратить его в рыжего кота. Она знала, что Гелиодор совсем не питает симпатий к этим созданиям по одной простой причине. После первой и последней встречи с котом учёным с чудесного острова, он зарёкся, что никогда не будет связываться с этими хитрыми и беспринципными созданиями. Кот доставил много неприятностей Гелиодору, когда ему потребовалось переселить волшебных созданий на остров. Тогда, он был хозяином острова и не признавал требований волшебника унять свой наглый нрав. А Эйфирии, напротив, учёный кот пришелся по душе и они стали добрыми друзьями. И вот это, можно сказать, стало первым камнем преткновения в их отношениях. Тогда-то она и зареклась, смеясь, что однажды исполнит своё обещание. И момент настал.

На потолке оживилась картина. Тот самый остров задвигался как живой, а кот в центре важно выхаживал, оставляя следы на песке, где появлялись надписи.

«Путь откроется тому, кто проникнется к коту», — гласила надпись.

Гелиодор чуть было не выругался вслух. В один миг ему захотелось притащить сюда того кота, чтоб он открыл портал, но остудив свой гнев, тихо засмеялся, потерев переносицу.

Морфоксы с интересом наблюдали то за потолком, то за высоким волшебником, что буквально в истерике уже хохотал во весь голос.

Толкнув зеркало обратно, он стал серьёзным.

— Будь по-твоему, душа моя, — сказал он и стукнув тростью в центр отполированной детали зеркала, стал стремительно уменьшаться.

Морфоксы окружили волшебника, то есть то, во что он превращался. Из-под шикарного костюма, вынырнула рыжая, зеленоглазая, пушистая голова кота с ярким кулоном на шее. Ступая лапами по полу, он с непривычки одёргивал их. На четвереньках он чувствовал себя глупо, но других вариантов нет.

Глядя на огромной высоты зеркало, Гелиодор внезапно понял, что дотронуться лапой до центра будет не так просто. Идти к братьям-месяцам в таком позорном виде не было желания, поэтому… он позволил морфоксам сделать то, что никогда бы не позволил в нормальном состоянии.