— Также, в архивах баз данных была зафиксирована встреча Нилинь Меой и Тай Лин, — фото девушек поочередно подсвечиваются. ~ Объем проанализированных данных во много раз больше, но я рассказываю только то, что связано со сложившейся ситуацией, — объясняет ИскИн. ~ Максимальная вероятность выпадает на то, что служба безопасности проследит эту связь. Поэтому сейчас мы направляемся к месту работы Пинг Хо.

Некоторое время я следую по указателям в тишине, если не считать шум улицы, а потом Бета-версия сообщает:

— В качестве следующего шага я рассматривала обрушение биржи, это было бы хорошим способом демонстрации возможностей, но, как-то не по-человечески. Поэтому вариант похищения человека из-под носа у спецслужб более приемлем. Это, в отличие от биржевых манипуляция, не навредит непричастным.

Я только собираюсь озвучить всё, что думаю по этому поводу, но Бета-версия снова упреждает вопрос, отвечая на него ещё до того, как я его задаю.

— То, что ты в своих мыслях называешь "полным пиздецом", на самом деле часть плана, который регулярно пересматривается и совершенствуется, поэтому тебе не о чем беспокоиться. Просто доверься мне.

Она так легко читает мысли, что от этого пробирает жуть. Хотя, чему удивляться? Она ведь учится…

Встречаю Пинга на выходе из здания, к которому привела меня Бета. «Служба дроновой доставки» — светится перевод над вывеской. Дождавшись, когда он выйдет из здания, иду на небольшом расстоянии следом, а когда Бета даёт отмашку, что пора, подхожу вплотную и озвучиваю то, что Бета выводит на мой зрительный нерв. Обычный, понятный мне текст и чуть ниже строка с нечистой транслитерацией, позволяющей воспроизводить слова так, чтобы мой собеседник понимал.

В нижней части поля зрения, почти не мешая обзору, словно титры, бегут фразы. Красным цветом, в две строки — то, что я буду говорить, а зеленым — перевод того, что говорит Пинг. Бета очень быстро интерпретирует мои мысли во фразы и почти не ошибается. А ошибаясь, на ходу исправляет текст или предлагает добавочные варианты. Скорее всего, это даже не ошибки, а вездесущие меняющиеся вероятности. Никогда бы не подумал, что столько версий развития разговора может роиться в моей голове.

Я зову китайца по имени и прошу поздороваться со мной, как со старым знакомым.

— Камеры нас не фиксируют, — сообщаю я ему. — Это для того, чтобы не привлекать внимания тех, кто вокруг.

Пинг сначала пугается, но тут же приходит в себя, протягивает мне руку и говорит:

— В первое мгновение я подумал, что ты из службы надзора за правопорядком, но твой акцент и физиономия говорят об ином.

— О чем?

— О том, что у этого спектакля со «старым знакомым», есть какая-то цель.

— Есть, — киваю, добавляя очередную подсвеченную с помощью Беты транскрипцией мысль: — И ты, наверняка догадываешься, что это связано с роботом из запчастей со станций переработки отходов.

— Правильный ход, — хвалит Бета.

Хвалит, потому что эту фразу она не предлагала, а подхватила у меня и просто перевела на китайский. Приятно обойти ИскИна хотя бы в такой мелочи.

— Fuck, — коротко ругается Пинг. Этот почти отмерший американизм я понимаю без перевода ИскИна.

— На чем я погорел?

— На запчастях, — снова опережаю Бету. — У мертвой девушки был робот в сумке.

— Тай, сучка, и после смерти подгадила, — читаю я перевод очередной реплики, в этот раз сказанной с досадой. — Так кто ты? Что тебе нужно? Шантаж?

— Скорее, наоборот.

— Наоборот?

Я киваю.

— Если эту цепочку проследили мы, то рано или поздно её же отследят и спецслужбы. А там, либо в люфы, либо на сборку атомных движков, — объясняю ему. — Но мы заинтересованы в том, чтобы тебя не нашли.

— Мы? — испуганно спрашивает Пинг.

— Я и…

— Напоминаю, обо мне сообщать не нужно, — раздается в моей голове, а перед глазами появляется пиктограмма ладони выставленной в запрещающем жесте.

— …мой наниматель, — из всех вариантов, проскочивших в голове, Бета-версия выбрала для перевода именно этот.

— Но кто ты?

— Человек, который может решить проблему ещё до её возникновения. Но неплохо бы перебраться в местечко потише.

— Куда?

Я собираюсь спросить, есть ли где-то поблизости бар или какое-то другое злачное место, но ИскИн выводит на передний план немного иной вопрос и я задаю его:

— У вас где-нибудь можно купить нелегальные фармпрепараты?

— Ты чего! — возмущается Пинг. — За такое сразу в люфы, без разбора полётов.

— Да тебе-то чего переживать, — говорю я, слыша нотки сомнения в его голосе. — Ты и так без пяти минут люфанчже.

Мысленно я задаю вопрос сидящему в моей голове ИскИну: на кой нам наркота? И получаю ответ:

— Необходим запас некоторых веществ, который будет использоваться в ситуациях, когда потребуется подстегнуть или ослабить твои реакции на внешние раздражители. Не беспокойся, нам нужны не наркотические вещества, а безопасный доступ к ингредиентам.

Да я даже не за наркоту беспокоюсь, а за то, что до сих пор не могу определиться, верить ИскИну или нет? Если верить, то на основании чего? Мне, ведь, ни разу не было раскрыто и половины карт. Только конечная цель. А если не верить, то почему? Откидываю этот вопрос и продолжаю разговор с Пингом.

— Так чего, есть на примете места?

— Где продают? Или где тихо посидеть?

— И то и другое.

— Есть, — жмет плечами тот. — А тебе какие нужны?

ИскИн услужливо выкатывает список названий, которые я перечисляю Пингу.

— Знаю, где такое есть, — кивает он.

— Ну, так веди.

И Пинг Хо ведет.

Подвальное помещение, в которое ведет винтовая лестница с низкими перилами, достаточно узкая для того, чтобы трижды подумать перед тем, как напиваться вдрызг.

— «Бочка», — объясняет Пинг. — Как раз для таких случаев. Здесь когда-то начали строить бункер на случай ядерного удара, но строительство свернули на полпути. Теперь здесь «Бочка».

Пока он объясняет, я уже читаю данные о заведении, которые выкинула в поле зрения Бета-версия: выжимка характеристик, благонадёжности с точки зрения госструктур, степень доверия постоянных посетителей, количество камер и сенсоров.

Однако Пинг удивляет и сидящего в моей голове ИскИна:

— Я не знаю, как они отбрехиваются от властей, но здесь есть комнаты без камер.

— Неучтенные данные. Перерасчет вероятностей.

— Давай только не отключаться, а? — прошу я. — Очень не хочется выглядеть перед Пингом дебилом, за малым не пускающим слюнку.

— Перерасчет не критичен и касается побочных данных. Перезагрузка не требуется, — успокаивает меня ИскИн.

— Ну и славненько.

— Что? — спрашивает Пинг.

Странно я, наверное, выгляжу в его глазах, разговаривая сам с собой.

— Не обращай внимания, мысли вслух. Где там твои капсулы?

Зал встречает нас дергающимися под музыку, словно куклы на ниточках, телами и сменяющимися в такт музыке голографическими нарезками различной направленности: от динозавров до искрящейся россыпи салютов, всё также совпадающей с ритмом.

Пинг подходит к барной стойке и, перекрикивая музыку, доносящуюся со всех сторон, говорит бармену, доставая из кармана рулон купюр:

— Тихая кабина. На час.

Если бы не Бета-версия, подающая на мои глазные нервы перевод, обрамленный в комиксовые облачка, из-за шума я бы не понял, что он сказал.

Пинг, судя по всему, частый гость здесь, потому что при виде него бармен кивает, изображая на лице приветливую улыбку. И пока они о чем-то договариваются, стараясь перекричать долбящий ритм музыки, рвущийся из напичканных по всему заведению динамиков, я мысленно прошу Бету, чтобы в следующий раз она обязательно предупреждала, прежде чем решит перезагружаться, а главное, выбирала моменты поспокойнее.

Когда кто-то, взявший управление на себя, пресекает на корню любые попытки импровизировать, ведя тебя строго по намеченному им пути, а потом вдруг исчезает, не оставляя даже намёка на план, ты поневоле начнешь сомневаться в любом совершаемом тобой действии. И вообще, если ты идешь к какой-то цели не один, а цель эта не твоя, понятность планов и действий очень много значит.