Совещание тянулось мучительно долго. Лана едва дождалась момента, когда можно будет покинуть душное пространство, и, вежливо со всеми распрощавшись, поспешила к машине. Вообще всю эту встречу она ощущала себя рассеянной и отстраненной, мысли все время уносились прочь, и собрать их, направить в рабочее русло получалось с огромным трудом. Боже, ей с таким трудом удалось заставить себя забыть Дамиана, а оказалось, что малейшее воспоминание о нем способно выбить почву из-под ног.

Лана слишком погрузилась в собственные мысли, выходя из здания бизнес-центра, и когда совсем рядом с визгом затормозила выехавшая на большой скорости из подземной парковки машина, стремительно несясь на нее, от неожиданности шарахнулась в сторону, но увернуться от столкновения все равно не удалось. Бедро обожгла сильная боль, и, не сумев удержаться она ногах, Лана упала, весьма ощутимо ударившись о бордюр рукой.

— Да что ж за день-то такой сегодня, — вырвалось в сердцах. На глазах выступили слезы боли и обиды на саму себя.

— С вами все в порядке? Давайте я вызову скорую, — суетился рядом с ней виновник аварии, но его быстро оттеснил Игорь. Присев рядом с ней, он обеспокоенно стал осматривать все возможные видимые повреждения, аккуратно повернул саднящие ладони к себе и только нахмурился, когда увидел неглубокие порезы на коже.

— Не надо никакой скорой, все нормально, — Лана поднялась на ноги и с помощью Игоря собрала свои упавшие вещи.

— Есть какие-нибудь претензии к водителю? — коротко и жестко спросил Игорь, чем даже удивил ее, привыкшую видеть своего охранника лишь своей тенью.

— Нет, — все еще всхлипывая, ответила Лана, пытаясь оттереть грязь с пальто и брюк, злясь прежде всего на себя и свою невнимательность.

Ей едва удалось сдержать возглас, когда совершенно неожиданно Игорь поднял ее на руки и понес в машину. Он осторожно усадил ее в просторный салон на заднее сиденье и, не давая отвернуться, стал снова оглядывать исцарапанные ладони, неодобрительно качая головой. Слишком заботливо. Слишком интимно для простого беспокойства. Лана легонько потянула руки из мужского захвата, но вопреки ожиданиям никакого сдерживания не почувствовала. Какое-то тревожное подозрение стало закрадываться: весь этот затянувшийся спектакль с ее охраной, личным водителем, явные знаки внимания с его стороны в последнее время… Но стоило только Игорю поднять голову и встретиться с ее недоуменным взглядом, в котором все еще блестели не высохшие слезы, как ей сразу же все стало ясным. Игорь осторожно коснулся ее лица, стирая пальцем запутавшуюся на ресницах слезинку, и уже в следующее мгновение Лана почувствовала легкое надавливание сзади на шею. Расстояние между ними стремительно сокращалось, и когда теплые мягкие губы коснулись ее, все внутри воспротивилось.

— Нет. — Лана решительно оттолкнула Игоря от себя и отвернулась. В ней кипело негодование. — Это лишнее. Дайте мне выйти.

Игорь не стал ей препятствовать. Понуро опустив голову, он отошел в сторону, но выставил вперед руку, чтобы помочь выйти, только Лана не стала даже смотреть в его сторону. Подхватив свои вещи, она выбралась из автомобиля. Подошла к Игорю и, как бы ни хотелось влепить ему звонкую пощечину за такое своеволие, лишь только разочарованно покачала головой.

— Я сама доберусь до дома.

— Но Лана…

Хватило лишь одного холодного взгляда, чтобы пресечь всякие попытки остановить ее.

— Лана Георгиевна. Я, кажется, не давала поводов к другому общению.

После чего развернулась и из последних сил, не показывая, какую боль испытывала после аварии, уверенно зашагала к метро.

От возмущения даже дышать спокойно не могла. Подумать только… Теперь-то ей многое стало понятно. Дрожащей от негодования рукой она нашла в сумочке телефон и набрала номер Рассказова.

— Сергей Геннадьевич, только один вопрос: как давно отпала необходимость в моей охране?

— Как давно? — равнодушно отозвался тот, ничему не удивляясь. Либо ожидал подобного вопроса уже давно, либо Игорь успел отчитаться. — Ну, может, с месяц назад.

— А что за цирк вы тогда с Игорем устроили. Прямо кино «Телохранитель».

— Игорь настаивал, что твоя безопасность еще под вопросом и снимать охрану еще рано.

— Так вот, Сергей Геннадьевич, — недовольно произнесла Лана, представляя, что говорит все это глядя мужчине прямо в лицо, — вынуждена констатировать профнепригодность вашего сотрудника. Им двигали исключительно лишь собственные меркантильные интересы. Прошу с сегодняшнего же дня снять охрану. За дальнейшую мою безопасность будут отвечать правоохранительные органы.

Черт бы побрал этого Игоря! Черт бы побрал! Он все это время искусно манипулировал ее неведением, утверждая что ей грозила опасность. В то время, как сам искал к ней подход. Дон Жуан фигов! Кофе в кабинет, пирожные. Он считал, что благодарная за мнимую защиту, она бросится в его объятья? Уму непостижимо. Лана до скрежета зубов ненавидела ложь, любые ее проявления, и поступок Игоря окончательно вывел ее из равновесия в этот день.

Боль в бедре стала только нарастать, пришлось поехать сперва в больницу. Снимки не показали каких-либо переломов, лишь незначительные ушибы и синяки, однако врач все равно дал ей неделю больничного прийти в себя. О чем Лана с радостью и сообщила на работу — не придутся хоть в эти дни видеть Игоря. За неделю ее недовольство поутихнет, и она сможет просто не реагировать на него. Удивительное дело, как взвилась она из-за поцелуя Игоря, точнее, из-за одной единственной попытки. И только внутренний голос шептал ей: «А с Дамианом все было иначе… И первый поцелуй не казался таким неправильным ни тогда, ни сейчас».

Уставшее такси едва продвигалось по наглухо забитым улицам. Лана никуда не спешила, лишь равнодушно смотрела сквозь затемненное стекло на мелькавшие мимо машины. Почему все в ее жизни так нелепо? Ее внимания готовы добиваться даже наперекор ее желанию, а она никак не могла забыть одного единственного мужчину, далекого и запретного, того, в чьих руках ей не было страшно. Она впитала его образ до каждой мелочи, казалось, закрой глаза — и его присутствие будет столь ощутимо, что можно даже будет дотронуться до него, ощутить тепло тела, вдохнуть его запах. Ее желания сыграли с ней сегодня злую шутку, выдав желаемое за действительное. И это ее сломило. Да, сломило ту жесткую и требовательную деловую женщину, за личиной которой пряталась ранимая и одинокая девочка, которой так нужно было чувствовать себя любимой и отдавать взамен всю свою ласку и нежность.

На глаза попался неброский рекламный баннер с умиротворяющим видом моря. В последнее время мысли о море уже не вызывали в ней того восторженного трепета, как прежде. Оно стало для нее символом чего-то далекого, несбыточного, того, что так легко потерять. Символ спокойствия. И разбившихся надежд, оставшихся мелкими осколками где-то на побережье. Море скоро обточит их об камни и скалы, притупит острую ноющую боль, оставив лишь блестящими сувенирами-воспоминаниями на всю оставшуюся жизнь.

Звучавшая по радио музыка отрывками влетала в сознание, навевая лишь грустные воспоминания:

«Я так хочу туда, где нас будет трое:

Я, ты и море,

Я, ты и море…»

Чувствуя, как перед глазами все расплывается от соленой влаги, Лана несколько раз глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Не помогло. Тягучая тоска заволакивала все внутри, погружая в пучину воспоминаний. «Я, ты и море…»

Смартфон завибрировал, оповещая о новом сообщении.

Аня: «Ты была права. Я все боялась поменять что-то в своей жизни. Мне вчера предложили начать профессиональную карьеру. Думаю, я рискну».

Лана еще раз взглянула на баннер с морем, задумчиво тарабаня пальцами свой телефон. Что такое настоящее безумство? Сорваться и бежать навстречу мечте или всю жизнь сожалеть о том, что упустила ее?

День сомнений. Мучительный. Долгий. Полный отчаяния. День как целая вечность. Чтобы потом в одночасье решиться и одним кликом в планшете попытаться что-то изменить в своей судьбе. А потом — незапланированный перелет, знакомая дорога… и хрупкая надежда, от которой в душе все переворачивалось. Чистое безумие, Лана и сама поверить не могла во все происходившее, но понимала, что именно сейчас принятое ею решение было правильным.