Казалось, рядом с этой красавицей он абсолютно не замечал ничего вокруг, но профессиональные навыки никуда не пропали, и стоило только Дамиану увидеть вдали непонятные барахтанья, он сразу же, не теряя драгоценные секунды, бросился в воду, на ходу сигнализируя ребятам у катеров. Хорошо, что он не ошибся и в последний момент успел прийти на помощь мальчишке, заплывшему слишком далеко от берега. Вот он — пример беспечности родителей и самоуверенности ребенка. Со своих детей Дэм точно бы глаз не сводил. Холодное спокойствие, с которым он действовал все это время, постепенно сменилось переживанием за состоянием мальчика, ведь это еще совсем ребенок, который и жизни-то толком не вкусил. Дамиан сделал все от него зависящее, все, чему научили специалисты в свое время, и все равно его снедала мысль, было ли что-то в его силах, чтобы помочь мальчику. Беспомощность — самое из ужаснейших чувств.

Лишь когда карета скорой помощи увезла пострадавшего, Дамиан смог спокойно выдохнуть. Лана все это время была поблизости. На ее совершенно бледном испуганном лице застыла тревога и испуг. Боже, да ее саму было впору сейчас откачивать от того ужаса, что она испытала, увидев столь ужасную сцену. Первым порывом было притянуть ее к себе и прижать до хруста костей, успокоить, нашептывая какие-нибудь пустяки, но Дэм с трудом заставил себя сдерживаться. Почему-то казалось, что Лана не простит ему подобной вольности на глазах стольких людей, а главное, на глазах подруги. Единственное, что он мог себе позволить, просто дотронуться до ее руки. Господи, какая же чушь несусветная! Их обоих тянуло друг к другу — они оба прекрасно это понимали, и только проклятые условности удерживали от решительного шага. Нет, эту ночь они проведут только вдвоем. И только в том месте, где хранились его самые лучшие воспоминания — Лане там обязательно понравится, Дэм был в этом уверен.

— Сегодня вечером жду тебя в баре. В семь.

— Я приду.

Как робко было это произнесено, но она действительно придет, Дэм это точно знал. Блеск в ее глазах говорил, что она желала этого не меньше, чем он сам. «Детка, что же ты со мной делаешь?»

Прочь, прочь от искушения, пока он еще в силах был оставить ее. Он дождется вечера, когда им никто не будет мешать, и там уже насладится ее чувственностью и нежностью. Ее голос заставил обернуться.

— Спасибо.

— За что, — не понял он ее благодарности.

— За корону.

Оценила. И даже сомнений не было, что отлично все поняла. «Ох, нет, детка, сегодня твое спасибо будет звучать иначе». Он это знал. События прошедшей ночи все еще будоражили кровь, выплывая в сознании яркими воспоминаниями. Ее податливое тело, поблескивавшее в свете луны капельками пота, страстно отзывалось на каждое его прикосновение, на каждую ласку, каждое движение внутри нее, сотрясалось волнами наслаждения раз за разом, пока окончательно Лана не выбилась из сил. Но даже притихшая в его руках, она искала его ласки, переплетая пальцы и крепко прижимаясь, уткнувшись остреньким носиком ему в шею. Его сладкая малышка. Улыбка сама собой расползлась по лицу.

— Вечером спасибо скажешь.

Зарделась — наверняка представила себе те же самые образы, что и он. Что ж, не только ему одному мучиться, сгорая от желания. Дамиан порочно улыбнулся ей и ушел.

Получить согласие на аренду виллы на сутки было нелегко, хозяин ни в какую не хотел впускать в свой дом посторонних, не делал он исключения даже Дамиану, хотя и знал его многие годы. Разговор вышел напряженным, никто не хотел отступать, вот только Дэм был настойчив и непреклонен. Он прекрасно знал причину, по которой ему отказывали — опасения. С тех самых пор, как дед Дамиана умер, а после оглашения завещания стало ясно, что вилла уже давно была заложена и впоследствии перепродана несколько раз, его семья лишилась этого прекрасного места. Вернуть виллу обратно Дэм не мог, да и новый хозяин не горел желанием расставаться с собственностью. Однако их сотрудничеству это никак не мешало, хотя в общении оба старались деликатно обходить эту тему. Свою первую работу в этой стране Дэм нашел как раз здесь, в приморском городке, не без помощи нового владельца дома. Поддержку для дальнейших начинаний он так же нашел у него же. И после многолетнего сотрудничества по его же просьбе пришел управлять отелем, учась на ходу всем премудростям этого дела. В конце концов, после долгих уговоров его оппонент сдался.

Ближе к вечеру ход времени ощутимо тянулся замедлился. Дэм и сам не заметил, как нервозность охватила его, заставляя ежеминутно сверяться с часами. Нервничал, словно юнец перед первым свиданием. Наверно подсознательно боялся, что Лана передумает в последний момент… И, как бы ни было досадно, он бы ее понял, принял такой отказ, потому что… Да потому что она свободный человек, и принуждать ее к чему-либо он не мог.

Лишь легкий ненавязчивый разговор с подошедшей Летисией о здоровье мальчика, которому они сегодня вдвоем оказывали первую помощь, ненадолго отвлек от саморазрушительных мыслей. Да еще ребята на пляже то и дело подходили с поздравлениями. Оказалось, что в этом отеле невозможно было нигде укрыться от всех прознавших о его дне рождении и желающих лично поздравить, обнять или пожать ему руку. Дэм в который раз удостоверился, что принял правильное решение увезти Лану в этот вечер подальше отсюда, иначе не видать им покоя.

Ее появление Дэм скорее почувствовал, чем увидел. Немного растерянная, чуть взволнованная, но с горящим ревностью взором, направленным на Летисию, Лана была просто восхитительна. А еще необычайно женственна и притягательна в своем открытом платье какого-то феерического темно-розового цвета, необычайно шедшего ее загорелой коже. Его взгляд блуждал по манящим округлостям стройной ладной фигуры, отмечая, как тонкая ткань подчеркивала и без того идеальную фигуру, заставляя жадный мужской взор еще больше разгораться жарким пламенем желания. Самое настоящее искушение, и, судя по заинтересованным мужским взглядам вокруг, не только для него одного — и ему стало дико неприятно это. Все внутри так и кричало: «Моя! Эта женщина только моя!»

У него просто дух захватывало от ее красоты, от ее доверчивости и искренности. Любое ее прикосновение отдавалось пульсирующей болью в паху. Воспоминания о прошлой ночи обжигали сознание, застилая пеленой все вокруг происходящее. Терпение окончательно покинуло его. Плевать на всякие условности, правила — он просто похитил свою женщину, на глазах у всего персонала, на глазах у ее подруги. Не хотел делить ее ни с кем. И она совсем не возражала, просто безропотно следовала за ним, а в глазах столько доверия и теплоты.

Реакция Ланы на его автомобиль заставила его улыбнуться. Похоже, она всерьез думала, что он является одним из команды спасателей, и даже мыслей не допускала о том, что он мог занимать более высокую должность. Хотя, где ей было это знать, когда он целыми днями только и торчал на пляже, и лишь в последние дни, забросив ради нее все свои дела, приходил к ней. Этот отель имел наивысший рейтинг и безупречную репутацию, поэтому и гости сюда приезжали не простые. Только вот Лана со своей подругой никак не походили на этих богатых снобов. Дэм ощущал себя так, словно намеренно вводил Лану в заблуждение относительно своей персоны. Но с другой стороны, он понимал, что вызвал ее интерес будучи именно таким, какой он был на деле. Без денег и тех возможностей, которые давала ему работа.

Весь путь до виллы Дэм ловил ее эмоции, боясь пропустить тот момент, когда страх возьмет над ей верх и она откажется, попросит его остановиться — ведь он ей обещал. Но Лана, хоть и сильно нервничала, но вида не подавала. Ни тогда, когда он вез ее в неизвестность, ни позже, когда так доверчиво отдавалась ему на балконе, опасно балансируя на перилах, полагаясь лишь на него, на его руки. И все же она поразительная, в который раз глядя на нее думал Дэм. Ему хотелось целовать ее до умопомрачения, чтобы забылась в его объятьях и осталась там навечно. Он обожал ее улыбку, то задорную, то тихую и несмелую. Обожал ее глаза, невероятные зеленые омуты, играющие на солнце морскими переливами, и смотрящие на него как-то по-особенному, со смесью восхищения и желания. Обожал ее губы, мягкие и податливые, отвечающие с жаром на его поцелуи. Обожал то чувство, когда она уютно устраивалась в его объятиях, словно была создана только для него одного.