Нельзя было отрицать очевидное — им было удивительно легко и хорошо вместе. С ней хотелось делиться своими воспоминаниями. Даже теми, которые были связаны с этим местом, хотя они все еще вызывали у него тень печали. Когда-то эта вилла принадлежала его деду. Здесь же познакомились его родители — отец приехал из чужой страны на заработки, а мама впервые за долгое время согласилась провести лето после первого года учебы в университете у отца, оставившего ее еще совсем маленькой девочкой вместе с матерью. Мама рассказывала, как долго не могла она простить деду этого, как отвергала все его попытки к сближению. Что повлияло на нее в тот год, она и сама до сих пор не знала, но с улыбкой говорила, что так решило провидение. Наверно это провидение решило сейчас и его собственную судьбу, потому что, глядя на Лану, Дэм ощущал, как тянется все его существо к ней. Она позволяла себе быть слабой рядом с ним, и ему это чертовски нравилось. Ему казалось, что именно в эти моменты, в этом месте Лана была самой собой, настоящей, полностью обнаженной душой и мыслями, позволяя его душе касаться ее души.

Лана очень гармонично вписалась в этот дом, в этот прибрежный скалистый пейзаж. Словно так и должно было быть. Словно так было всегда. Его прекрасная желанная нимфа. Интересно, о чем она думала, глядя с балкона на погрузившуюся во тьму территорию виллы и слушая шум волн, доносившийся издали? Какие чарующие мысли так охватили ее, заставив устремить столь мечтательный взор вдаль и так умиротворенно вздохнуть? И было ли ему место в этих мечтах?

Но одно он знал точно: мысли о скором расставании тревожили ее так же, как и его. Только в нем не было и капли тех сомнений, что терзали Лану — Дэм уже все решил для себя. Безвыходных ситуаций нет, было бы только желание. И если Лана действительно готова рискнуть, он весь мир перевернет, чтобы только быть рядом с ней.

В который раз смотрел на нее и поражался, разве в этом мире еще остались такие непосредственные люди, умеющие с необычайной теплотой и искренностью смущаться от одной только фразы и тут же вспыхивать даже от незначительной ласки. От ее сладкого аромата Дэм просто шалел. Она стала его наркотиком, таким мощным, что вкусив раз, уже не смог бы забыть тех сумасшедших ощущений, что испытывал рядом с нею. Эта женщина стала его наваждением. Она сгорала в его руках, но вместе с нею сгорал и он сам. Сгорал и возрождался вновь, но уже совершенно иным человеком. Ради нее он готов был поменять свою жизнь, только бы она была рядом. И если до этого вечера у него еще были какие-то сомнения о ее чувствах к нему, то эта ночь раскрыла перед ним все тайны, расставив все по своим местам. Не могли эти глаза лгать, глядя на него с нежностью и восхищением. А ему сносило все планки от осознания той степени доверия, которое выказывала она ему, подавив свои страхи. И Дэм понимал как никогда, что в этот момент доверилась не только его рукам, но и ему самому — небо и луна были свидетелями, а прохладные волны с ласкающим шумом одобрительно повторяли их слова на неизвестном людям языке моря: «Я тебя никогда не отпущу». Ни сейчас, ни через два дня, ни через годы. Его, только его. Сладкая, желанная, любимая. Так бы и держал в своих объятиях, слушая ее тихий голос.

«Никогда не отпущу. Моя. Моя».

Утро нового дня они впервые встретили вместе. Пресыщенные и расслабленные от ночных ласк, но все еще горящие одним желанием на двоих. Лана доверчиво прильнула к его груди, обхватив его рукой за пояс, и безмятежно спала. И когда Дэм поцеловал ее макушку, Лана заулыбалась в ответ, все еще никак не отойдя ото сна. Ему понравилось наблюдать за ней, за ее пробуждением, отмечая, тихий вздох и задрожавшие спросонья веки, за выражением удивленно распахнутых зеленых глаз, что с изумлением, а потом пришедшей на смену радостью смотрели на него. Он хотел видеть ее каждое утро в своей постели, слушать ее дыхание и иметь простую возможность дотрагиваться, чтобы в который раз убеждаться, что эта женщина ему не привиделась. Эта ночь многое изменила, и каждый из них понимал, что как прежде уже быть не может.

Эта Всю дорогу Дэм не выпускал ее руку, поглаживая тонкие пальчики. Они молчали, но в этом молчании не было напряженности или скованности. Все было до предельности естественно. В этот раз он нарочно ехал медленнее, чтобы растянуть время до разлуки.

— Пусть твоя подруга не обижается, но вечером я снова украду тебя у нее, — пообещал Дамиан, проводив Лану до двери ее номера.

— Наверно она и так уже поняла, что до отъезда ей придется коротать время без меня, — улыбнулась в ответ Лана, легонько касаясь его ладонями его груди и привстав на носочки, чтобы дотянуться к его губам. Ну как тут можно было думать о работе, когда в его руках такое искушение? С манящими сладкими губами, которые не давали ему и шанса вспомнить о других делах. Руки блуждали по стройному телу, ощущая под ладонями чувственный трепет и тепло… Его сладкая девочка… Его!

Звонок внутренней линии заставил отвлечься от бумаг. На дисплее высветился номер администратора отеля.

— Сеньор Мора, будьте добры, спуститесь в холл.

Обычно персонал самостоятельно справлялся с возникшими вопросами, и если требовалось его вмешательство, это означало из ряда вон выходящий случай. Уже подходя к стойке регистрации, Дамиан уловил из холла мужской голос с явным недовольным повышенным тоном, а вскоре увидел и его обладателя. Высокий мужчина с тяжелым взглядом на суровом заостренном лице нетерпеливо расхаживал по холлу, разговаривая по своему телефону, чуть ли не срываясь на крик на своего собеседника. Что-то в нем отталкивало и настораживало одновременно, только Дэм никак не мог понять, что именно.

— Добрый день. Меня зовут Дамиан Мора, я управляющий отелем.

Дэм нарочно не стал произносить обычную дежурную вежливую фразу: «Чем могу быть полезен?» или «Позвольте вам помочь». Перед этим гостем не было желания расшаркиваться. Странно, но профессиональное чутье в этот раз было абсолютно солидарно с интуицией. Дэм сложил руки на груди и обратил к мужчине выжидательный взгляд.

— Ваш сотрудник отказывает мне в заселении.

Дамиан и бровью не повел. Сегодня за стойкой был Ренато, тот самый администратор, что отказался ему — управляющему отелем и своему непосредственному руководителю — дать сведения о номере, в котором остановилась Лана. Парень работал здесь не первый год и справлялся со своими обязанностями без нареканий. Чтобы получить от администратора объяснения, Дэму хватило только обращенного на него спокойного взгляда.

— Сеньор утверждает, что здесь отдыхает его жена и требует заселить в ее номер. Я разъяснил, что мы не даем информацию о наших постояльцах.

Да, сеньор, этого парня за стойкой так просто не проймешь, свою работу он знал досконально, равно как и держался за нее. И наверняка даже солидное вознаграждение не смогло склонить Ренато нарушить правила отеля — не зря же Дэм не скупился на отличное жалование для своих сотрудников. К тому же каждый из них был прекрасно осведомлен о всевидящих камерах наблюдения, доступ к которым у главного управляющего отелем был всегда.

— О приезде гостей к нашим постояльцам мы просим сообщать заблаговременно. — Дэм смерил собеседника жестким взглядом, все еще пытаясь понять, что же в нем не так. — Насколько я понимаю, информации о вашем приезде у администратора не имеется. Я уверен, все разрешится, если вы свяжитесь с женой.

— Здесь должна отдыхать моя жена. — нетерпеливо перебил гость, не скрывая своего раздражения. Он явно привык к повелительным нотам в общении и обязательному исполнению своих требований. Только вот здесь с его замашками никто считаться не собирался, так как правила диктовало руководство отеля, в частности сам Дамиан. — Я просто прошу дать мне информацию о ее нахождении здесь. Мы договаривались, что я прибуду чуть позже и присоединюсь к ней.

— Вы можете подтвердить факт заключения брака? — Дэм старался сохранять спокойствие, хотя этот гость вопреки всяким разумным доводам с первого же взгляда вызывал у него неслабые отрицательные эмоции.