Дамиан, конечно же, заметил ее. И подошел.

— Испугалась? — тепло спросил он, принимая из ее рук свои очки, и в этот раз все же дотронулся до ее плеча. А ей вдруг захотелось прижаться к нему, уткнуться носом в грудь или шею и выдохнуть счастливо, что все так хорошо закончилось. Но пришлось лишь только кивнуть в ответ.

— Да. Не каждый день приходится сталкиваться с такими трагедиями. Ты сам как?

— Это моя работа, — пожал он плечами, не сводя с нее напряженного взгляда. — Хотя, признаться, все еще очень переживаю за парня.

— Прости, я теперь понимаю… Твои слова…

— Я хочу, чтобы ты поняла самое главное: я правда очень за тебя переживаю. — И от того, как тихо и чувственно он произнес эти слова, у нее все у нее сладко заныло в области сердца. — И отнюдь не как спасатель.

Горячий румянец обжег кожу. Не хватало еще смущаться, как девочке, но именно это сейчас с ней и происходило.

— Прости, я бы очень хотел сейчас все бросить и остаться с тобой, но меня ждет работа, — словно чувствуя за собой вину, произнес Дэм, а голос его полон столько тепла и сожаления. И глаза стали мягче. — Сегодня вечером жду тебя в баре. В семь.

Как же гулко забилось сердце. Он что, ей свидание назначал? Правда где-то в подсознании проснулся один из крепко дремавших до этого чертиков и начал настойчиво нашептывать, что свидание лучше всего было бы провести ровно так же, как и прошедшей ночью… В объятиях друг друга.

— Я приду.

По тому скованному движение, скользнувшему по ее руке, которое-то и поглаживанием нельзя было назвать, Лана поняла, что Дэм не хотел выставлять их отношения напоказ. Что ж, это было ей на руку, так как Татка наверняка замучила бы ее потом расспросами, на которые не хотелось бы врать.

— Дамиан, — позвала Лана, когда тот уже готов был отойти от нее, но тут развернулся и с интересом ждал, что же она ему хотела сказать. — Спасибо.

— За что?

— За корону.

Ослепительная и многообещающая улыбка преобразила его лицо, заставив даже глаза ожить, прежде чем он ответил:

— Вечером спасибо скажешь.

Предчувствие чего-то особенного в этот вечер никак не давало расслабиться, да и воспоминания о прошедшей ночи никак этому и не способствовали. Украдкой наблюдая за Дамианом весь оставшийся день, Лана все никак не могла понять по его поведению, что он задумал на этот раз — слишком уж отменная выдержка была у него.

Лана ужасно нервничала, но самой себе не могла объяснить, почему. Находиться на пляже было самой настоящей пыткой, особенно когда Дэм появлялся где-то поблизости. В эти моменты он был таким же, как и в первый день их знакомства, когда просто до одури пугал Лану одним своим суровым видом. Признаться, и сейчас он пугал ее не меньше своей отрешенностью и хмуростью, а порой и вовсе нечитаемым выражением лица, когда взор его был устремлен в их с Таткой сторону. Ну не мог же человек настолько меняться?

— И все-таки он на тебя запал, солнц! — выдала подруга, когда в очередной раз поймала спрятанный под непроницаемыми солнечными очками взгляд. — Глаз с тебя не сводит.

Лана покрылась жгучим румянцем.

— Он смотрит за порядком.

— И ищет любой повод, чтобы подойти к тебе. А ты, дурында этакая, все от меня не отлипнешь никак! Совсем никакого шанса мужику не даешь.

— Татка! — возмутилась было Лана, но потом все же решила признаться, чувствуя, как задрожал голос. — Знаешь, он пригласил встретиться сегодня вечером в баре на пляже.

Впервые Лана видела, чтобы подруга затруднилась с выбором слов для ответа. Она только в удивлении перевела взгляд на вернувшегося к работе бородача, а потом вернулась к ней, видимо, прикидывая что-то в уме, прежде чем сделала свое умозаключение.

— А ты? Ой, не надо, не отвечай, вижу по разлившемуся смущению на лице, что ты согласилась, а теперь вся в сомнениях.

«Ох, Татик, — подумала Лана, — если бы ты знала, что сомнений уже никаких нет. Никаких».

— Что, зацепил тебя так? — участливо спросила подруга.

Лана смущенно закрыла лицо ладонями, пожав только плечами.

— Ого!

— Не говори мне ничего, ладно? Я сама еще ничего не знаю и не понимаю.

— Зная тебя, моя дорогая, могу предположить одно из двух: либо этот твой кобелино Герман настолько тебя доконал, что ты готова так отчаянно отрываться на отдыхе, либо же… — она вновь перевела задумчивый взгляд в сторону бара, где суровый босс громко раздавал команды персоналу, явно не скупясь на крепкие словечки, особенно доставалось бедному Томасу. Украдкой Дамиан все же оглядывался в их сторону, это было слишком уж мимолетно… но слишком часто, чтобы быть простым совпадением.

— Либо? — подтолкнула ее к ответу Лана.

— Да не, забей! — отмахнулась она, все больше склоняясь к посетившей ее второй мысли: этот гигант понравился подруге. Потому что иного оправдания ее столь поспешному согласию на свидание не было — Лана никогда не позволяла себе кратковременных интрижек, не такое у нее воспитание.

Ближе к вечеру томительное ожидание стало просто невыносимым. Не зная, чем занять себя и свои разыгравшиеся нервы до ужина, Лана выпросила у Таты телефон, чтобы позвонить по видеосвязи родителям. Радостные эмоции от общения немного уняли ее волнение.

— Замечательно выглядишь, дочка, — радостно улыбался отец в камеру, — отдых тебе на пользу. Даже улыбаться больше стала.

— Спасибо, пап. Это от того, что соскучилась по вам, рада видеть. А вообще тут замечательно! Даже уезжать никуда не хочется.

— Еще б тебе хотелось уехать отсюда! — тихо заметила Татка, и Лана отправила ей недовольный взгляд, призывая говорить потише, чтобы родители ничего не услышали.

— Отдыхай. У вас хоть тепло? — вмешалась в разговор мама, и камера тут же перешла на нее.

— У нас жарко. Только морем и спасаемся. Загорели уже хорошо так. А у вас как?

— У нас дожди, холодно. Может, хоть ты солнышко привезешь с собой.

— Очень хотелось бы. Может, я сама за солнышко сойду?

— Ты и так наше солнышко! — тепло возразила мама, не давая даже засомневаться в этом. И тут же спросила, стараясь высмотреть на своем экране подругу дочери. — А где Тата?

— Тут она, рядом, — Лана перевела камеру на подругу, и та радостно помахала рукой.

— Привет! У нас все хорошо, — громко оповестила она старших. — Веселимся, отдыхаем, загораем.

— Не унываем, — добавил отец.

— Да! В общем, не даю Лане скиснуть.

— Давно надо было вместе с тобой нашего трудоголика отправить, а то как тень до этого ходила. Сейчас хоть на человека стала похожа.

— Вот, и мы с Виолой о чем ей говорили! — согласилась Татка под хмурое отбрыкивание Ланы. — Пока этот придурок уже в открытую наглеть не стал, она и слушать нас не хотела. Он, кстати, не объявлялся больше?

— Нет, затих что-то, — мама Ланы покачала головой. — Видно, отец его хорошо отшил во время последнего разговора.

— Ой, не вспоминайте лучше, — недовольно встряла Лана. — А будет как в пословице, про сами знаете что.

На память сразу пришел ее утопленный телефон. Из-за этого гада не только хорошую вещь потеряла, но и нужные контакты. А восстанавливать все — времени мало. С появлением Германа в ее жизни одни только проблемы.

— Ладно, отдыхайте. И за нас, в том числе. Мы вас встретим в аэропорту, когда прилетите.

— Мам, Виола хотела нас встретить.

— А, ну пусть.

После разговора с родителями стало немного тоскливо. Лана словно ненадолго вернулась домой, туда, где ее ждали не только дорогие ей люди, но и проблемы, огромные такие, надоедливые. И от того, что на две недели она от них сбежала, все равно ничего не решится в общем итоге.

— Чего приуныла?

Конечно же, от Татки не укрылось ее настроение. Одна только мысль о Германе полностью выбивала ее из колеи.

— Не хочу домой. Знаю, что там родители, но… Я устала. Все время прятаться устала. Быть сильной устала.