Наконец, тот, кого называли главным, перевел внимание на своего помощника, перекинулся с ним несколькими словами и вновь повернулся к ним. Лана непроизвольно засмотрелась на игру его мышц во время плавных движений. Все же такие мужчины завораживают своим диким магнетизмом.

— На чем кататься будете? — спросил он девушек, перейдя на отличный английский.

Надо же, весьма неожиданно. Хотя чего удивляться, тут круглый год толпились туристы, желавшие отдохнуть и набраться впечатлений, ради работы стоило освоить в совершенстве.

— Парашют, потом скутер, — уже объяснялась подруга, пока Лана отмалчивалась, заставляя себя не пялиться и смотреть куда угодно, только не на спустившегося к ним мужчину.

— Парашют сегодня не работает, — совершенно буднично пояснил он. — Трос новый ждем, на старый не хочу рассчитывать.

А потом окинул их изучающим взглядом и добавил:

— Скутер только с сопровождением. Шестьдесят долларов — пятнадцать минут.

— Подходит! — радостно согласилась Татка, доставая деньги, и Лана поняла, что сейчас она будет клянчить в сопровождение запримеченного ею парня, что сейчас сопровождал их. И ведь не ошиблась. Повернувшись к этому ангелу-искусителю, она включила все свое обаяние и кокетство на полный оборот. — Будешь в моем сопровождении?

Тот коварно улыбнулся ей в ответ, словно разгадав хитрый план.

— Договорились. — Даже подмигнул ей незаметно. А потом вновь на своем языке о чем-то заговорил с главным. Тот нахмурился, окидывая взглядом пляж, потом отрицательно покачал головой и снова что-то сказал, а Таткин красавчик, активно жестикулируя, словно не соглашаясь, пытался возразить. Даже и знать их языка не нужно было, чтобы понять, что между ними завязался спор.

— Не обсуждается, — грозно рыкнул пляжный босс уже по-английски, и от его голоса кожа покрылась мурашками. Лана непроизвольно вздрогнула.

Внутренний голос все настойчивее советовал забыть про данное обещание и бежать отсюда прочь. Прочь, без оглядки, и впредь даже не смотреть в эту сторону. И сидеть до самого отъезда тихо и мирно на дальней стороне пляжа, не привлекая к себе никакого внимания.

— Поедешь со мной, — смерив ее обжигающим ледяным взглядом, бросил дьявол Лане и, развернувшись, и зашагал к берегу, оставив недоуменно смотреть ему вслед. Судя по озадаченному взгляду его же ребят, они были удивлены не меньше.

Широкая спина стремительно удалялась к морю, а Лана все еще растерянно смотрела вслед, не решаясь последовать за мужчиной. Может еще была возможность отказаться? Ну и пусть, что уже все оплачено. Татка с удовольствием покатается со своим «темненьким» еще раз, хоть, наверняка, потом весь мозг вынесет из-за ее отказа в последний момент. А внутренний голос упрямо требовал бежать, пока еще не поздно.

Дьявол обернулся, словно услышав ее мысли, и на губах заиграла едва заметная нахальная улыбка: «струсила?». Ну уж нет, на такой дешевый трюк ее не возьмешь. Показать свой страх ей было не зазорно, в конце концов, она же живая и ничто человеческое ей не чуждо.

— Давай, красавица, смелей, — крикнул он ей на английском, в нетерпеливом ожидании сложив руки на мощной груди.

Боже, от его коварной улыбки стало не по себе.

— Татка, — Лана едва успела ухватить подругу за руку, после чего быстро зашептала ей, хотя их разговор по-русски вряд ли был понятен этим парням. — Татка, не хочешь удвоить время со своим красавчиком? Дарю за так, даже без «спасибо».

— Все-таки решила соскочить? Нет, подруга, так не пойдет. Со своим красавчиком я сама найду способ продлить время, если он окажется достоин того.

— Татка, ну пожалуйста.

— В чем дело? — удивленно вскинула брови та, не понимая тревог подруги.

— Я боюсь его, — еще тише прошептала Лана.

— Тебе ли его бояться, — вздохнула Татка, — да они тут за деньги готовы едва ли не облизывать каждого клиента. А причинить кому-нибудь вред — это сознательно испортить свою репутацию и остаться без денег. Ты обещала мне отлично оторваться в отпуске, чтобы вернуться домой с новыми силами и эмоциями, забыла? Твой Герман ждет не дождется тебя, чтобы в который раз потрепать нервы. Ты можешь хоть две недели забыть обо всем на свете и жить так, как того просит душа, а не диктует чувство долга? Если откажешься, считай, ты мне больше не подруга.

С Таткой Лана дружила со старших классов, когда веселая брюнетка ярким вихрем ворвалась в их класс. Неугомонная, жизнерадостная оторва как-то сразу вошла в круг доверия более спокойной Ланы, став ее лучшей подругой. Они на удивление очень дополняли друг друга, хотя по характеру были скорей полными антиподами. Но ведь противоположности притягиваются? Так и они. Пять лет в институте, потом напряженные рабочие графики не сумели развести их друг от друга. Они оставались друг для друга и скорой психологической помощью, и самым первым слушателем важнейших событий.

Когда в жизни Ланы возник Герман, Татка только качала головой: «Не твой это мужчина». И все. Никаких объяснений — все на интуитивном уровне. Но тогда Лана просто взбунтовалась: как это, не ее? Он ведь был таким внимательным, таким щедрым. Красивый — просто слов не было, да еще и состоятельный, хотя до этого ей меньше всего было дела, так как собственные доходы ее вполне устраивали, да и семья ее не нуждалась в доходах. Но время раскрывало Германа не с самой лучшей стороны. Жгучая ревность и маниакальное желание полностью контролировать ее вскоре раскрыли глаза, и вскоре у Ланы было лишь одно желание: хоть день провести так, чтобы не слышать жутких сцен и нравоучений в стиле «моя женщина не должна давать повода…, моя женщина не должна выглядеть в чужих глазах как…». Это чертовски напрягало. Лана ощущала себя загнанной в этих отношениях. Ей стало казаться, что дверца золотой клетки уже захлопнулась за ней, хотя у Германа не было официального права даже требовать от нее исполнения всех его прихотей — предложения от него она так и не услышала. Герман то ли чего-то ждал, то ли его и так все устраивало. Но постепенно приходило понимание, что такие отношения разрушают ее саму.

Родители были полностью на стороне Татки, хотя ее неугомонный нрав был им не очень-то и по нраву, но в этот раз они выступали единым семейным фронтом, уговаривая Лану прекратить эти обреченные отношения.

Герман не принял ее отказа. Напротив, он рассвирепел. Долгие месяцы Лане пришлось выдерживать его гневные осаждения, тактика менялась по мере того, как к нему приходило понимание ее тщетности: уговоры сменились злостью, оскорблениями и откровенным прессингом. Несостоявшийся жених был уверен, что Лана должна принадлежать лишь только ему, а ее отказ был связан с появлением у нее другого мужчины. Бесконечное давление и грубая настойчивость, граничившая с безумной ревностью, вымотала Лану изрядно. Не помогала даже неоднократная смена места жительства. Пришлось поменять работу.

Последней каплей ее терпения стали угрозы, после которых Лана вынуждена была обратиться в полицию. Герман сумел замять это дело, показав ей и здесь свое могущество, но все же выводы сделал и отступил. Последние два месяца Лана не слышала ничего о нем, но догадывалась, что затишье это было лишь временным. Ей нужно было отдохнуть, отвлечься, набраться тех положительных эмоций, которые помогут потом держать новый удар Германа.

Выбор места отдыха был полностью доверен Татке, поскольку для себя самой Лана точно бы выбрала тихий нелюдимый остров, чтобы отдохнуть от всего. Но терапия подруги называлась «отожги по полной, выжги все плохое». И тут даже родители встали на ее сторону. Пришлось положиться на подругу, выставив только единственное требование: раздельные номера. Чтобы нормально отоспаться и… не мешать подруге, если той вдруг «улыбнется» на отдыхе.

Этот отдых с самого начала обещал стать расслабляющим и необременительным…

Только что-то подсказывало, что отныне можно было оставить все мечты об этом.