Но сафатхи вопреки всему и вся продолжали стойко удерживать позиции и вести огонь.

— Не сдержать им натиск, — пробормотал Касс, — но как же дорого они продают свои жизни…

И в этот момент космодром от края до края перегородила стена огня, мгновением позже жуткий грохот сотряс, казалось, даже каменные стены.

— Какого хрена?!!

«Это был выстрел из рельсотрона», сообщил искин.

Несколько секунд спустя стало понятно, что произошло.

Сафатхи вели огонь по противнику до того момента, когда один из двигающихся к базе гигантских танков не оказался на одной линии с рельсотроном, и тогда сафатх-оператор, находящийся на батарее, каким-то образом произвел выстрел.

Болванка, способная навылет прошить тяжелый крейсер на орбите, барьерного щита просто не заметила. От многотонной громадины осталась только часть остова, массой едва ли в треть целого — а все остальное разлетелось в щепки и было унесено вдаль на многие километры следующим за «болванкой» потоком воздуха и пламени. Сила удара была колоссальной, фактически произошел взрыв без взрывчатки, и множество таргов вблизи от пораженного щитоносца погибли. Ударная волна докатилась даже до «псов» и криффов у входа на базу, потоки воздуха буквально сдули и унесли вдаль множество врагов, которе оказались под пролетающим снарядом. Те, которые были дальше, просто легли, словно трава от ветра.

Сам рельсотрон, находясь в положении, непригодном для стрельбы, и не имея как погасить отдачу, улетел в обратном выстрелу направлении, сорвавшись с креплений и частичто оторвав эти самые крепления.

Леонид облизал пересохшие губы: план сафатхов предстал перед ним во всей своей красе — и во всей своей жути.

Поднявшись на поверхность на платформе рельсотрона, они создали у всех впечатление, что намерены вступить в бой — и вступили в него, неся потери и стойко отражая атаку. Никто ничего не заподозрил, и цалларунга просто отправили против них часть таргов, продолжая наступление. Но рельсотрон был заряжен и подключен к энергоблоку, и когда один из громадных щитоносцев поравнялся с ним, оператор выстрелил и стер с лица планеты и неуязвимую боевую машину, и сопровождающие ее силы.

Этот выстрел также унес жизни десятков, если не пары сотен самих сафатхов, тех, которые стояли под линией выстрела. Их просто сдуло вслед болванке. Понимали ли они, что погибнут от собственного оружия? Да, они понимали, они ведь знали свою «материальную часть». Но если б они не стояли там, под дулом рельсотрона — цалларунга догадались бы, что готовится выстрел. Такова была их сознательная жертва.

Сразу после выстрела выжившие сафатхи, исполнив свой замысел и исчерпав гранаты и боеприпасы, принялись прыгать вниз, в открытый сервисный люк рельсотрона. И тут Леонид с ужасом понял, что люк поврежден и не закрывается. И к нему устремились полчища таргов: цалларунга наконец-то нашли легкий путь в сердце базы.

И там, внутри, в тесноте и уже почти без оружия, маленькие грызуны будут беспомощны против толп кровожадных монстров-киборгов.

— Синкай!!! Сбор у тоннеля, ведущего к батарее!!! — завопил Леонид и бросился из штаба, на ходу проверяя винтовку.

Сафатхи сделали так много для общего дела, и теперь Лютый Пес чувствовал, что должен хоть что-то сделать для них. Верней, для тех, кто еще остался в живых.

Бой закипел внутри батареи, и теперь он уже был сильно не в пользу сафатхов. Леонид домчался до тоннеля, махнул рукой своим бойцам — и в этот момент искин вывел в визор видеосообщение с общего канала.

Он увидел окровавленного сафатха у пульта управления. Его вид был ужасен: скальп частично содран, один глаз вытек, перечеркнутый страшной раной от хватательной конечности-клинка тарга. Сафатх пронзительно и отчаянно завизжал, барабаня руками по кнопкам пульта.

— Господи боже мой… Синкай, вперед! Мы должны спасти хоть…

Пол буквально заходил ходуном, по потолку поползли трещины, из тоннеля жахнуло пламенем.

— Проклятье! Что это⁈ — завопил Леонид, когда звон в ушах поутих.

— Взрыв реактора батареи, — ответил Касс по интеркому.

«Последние слова командира батареи были „Они не пройдут!“», перевел искин.

— Боже мой… — выдохнул Леонид.

— Спасать больше некого? — мрачно спросил Катана.

— Некого… — подтвердил Леонид.

И в тот момент, когда он задумался, что делать дальше, поступил сигнал тривоги снизу.

Тарги каким-то образом оказались внизу, внутри колонии.

В голове у Леонида молнией мелькнула мысль.

«Лаш!»

Сигнал тревоги вырвал Ская из объятий Морфея как раз в тот момент, когда ему начала сниться Занн.

— Какого лешего⁈

Две минуты спустя он уже знал ответ.

— Ну вот, сбылась твоя мечта, — мрачно сказал он Дирк, занимая место в «Оползне».

— Ага! — радостно отозвалась та, надевая шлем и пристегиваясь.

— Орбитальный сброс?

— Ага!

— Черт…

Черт оказался не так страшен, как его малюют: высадка прошла гладко. Даже лучше, чем во время «боевого крещения»: тогда Скай думал, что его просто швыряют в мясорубку. Теперь почти то же самое, но все не так плохо, а он сам куда более подготовлен.

Противодействия противника не было, потому что вражеские корабли поспешно удрали от транспорта, а у наземных сил при себе средств противовоздушной обороны не было.

— Против кого мы хоть воюем? — спросил он, на автомате перегруппировывая свой легион вокруг коммцентра.

— Цалларунга, слыхал про таких?

— Не-а.

— Нехорошие ребята, в общем, тебе не понравятся.

Скай запросил у искина справочную информацию и убедился, что Дирк права: они ему действительно очень не понравились.

— План у нас такой, — сказала Дирк. — Мы должны уничтожить два очень больших боевых средства, это тебе сказали на брифинге. Если мы их уничтожим — гарнизон выстоит. Дополню: цалларунга предпочитают воевать не машинами, а живой силой. У них есть рабы, превращенные в живые боевые скорее машины, нежели войско, тарги называются, вот ими они и воюют. Полчищами их. Потому один ты сражение не вытянешь, у тебя все сплошь антитех, а из антипехоты у нас только я. Потому вот что я предлагаю: ты атакуешь вот отсюда, издали, и выбиваешь у них всю технику, какую сможешь, и пытаешься оттягивать на себя их живую силу. Потери твоей техники некритичны. Пока цалларунга будут выбивать твою технику, я прорываюсь в обход их полчищ к нашим целям. Это рискованная штука, но на карту поставлено очень многое. Ценность базы, которую мы защищаем, много выше, чем жизни гарнизона. Под ней — мирная колония, которая тоже значит больше, чем жизни ее обитателей.

Скай кивнул, хотя Дирк его в этот момент не видит.

— Понятно. А чья колония-то?

— Цалларунга.

— Э-э… что?

— Мы защищаем хороших цалларунга от плохих. Так понятнее?

— Ну трындец у вас тут политика…

— Это не политика, Скай, — веско сказала Дирк. — Это принципы. Готов? Погнали!

— Готов. Только это, Дирк… Давай без самодеятельности и лихачества, а? Раз мы такую важную миссию выполняем — удержи свою внутреннюю маньячку в узде, лады?

— Не переживай, делай свое дело. Твоя путевка в пятую лигу перед тобой — не упусти ее.

Скай вздохнул:

— Постараюсь. А еще больше постараюсь не допустить ближнего боя, уж извини.

— Не получится, Скай, — отозвалась Дирк. — Уничтожить цели дистанционно не получится, это щитоносцы с барьерным щитом. Так что все-таки я тут главная скрипка, а ты просто проложи мне путь к ним — и дело будет сделано.

— Да блин, жизнь моя жестянка…

До поля боя — три километра, и армия Кирсана проделала этот маршрут за десять минут. Он проложил маршрут для «Оползня» и выстроил цепочку командования так, чтобы основные силы наступали в стороне, тем самым маскируя реальное местоположение командного модуля.

«Тараны» вышли на врага плотным строем, ведя огонь по своему выбору, автоматически распределяя цели по шаблону, а Кирсан вручную двинул в стремительный обход отряд легких машин на антгравах. Нестандартность боя в том, что именно «тараны» теперь расходный материал, а легкую технику с мелкокалиберными автоматическими пушками придется беречь изо всех сил, потому что больше эффективно косить пехоту нечем.