— М-м-м… Понятно. А почему на таких важных дверях, за которыми что-то очень секретное, нет замков? Поставить же замки и раздать доступ и ключи так трудно?

— На самых важных стоят, — протянул идущий рядом Варда, — но это не вопрос важности. Это вопрос дисциплины. Недисциплинированность у нас — крайне серьезный недостаток. И установка замка там, где достаточно знака — пустая трата ресурсов и времени. Что рациональнее — отправить одного тебя обслуживать мусоросборщиков или ставить замки на всех базах по всей галактике, куда ты, теоретически, однажды можешь попасть?

— Да уж, логично, и возразить нечего, — сказал Кирсан и съехал с неприятной темы: — а какого калибра пушки в этой башне?

— Это не пушки, это рельсотрон. Ты видишь две рельсы, по которым подается напряжение. Калибр тут не играет роли, играет роль масса и скорость снаряда. Конкретно эти разгоняют снаряд в несколько сотен граммов до скоростей, которые позволяют поражать корабли на орбите.

База оказалась действительно военной: промежуточный военно-спасательный гарнизон быстрого реагирования и база снабжения. Какого-то ценного производства или добычи ископаемых тут не ведется. На планете есть и добывающие колонии, но не балларанцев, а рас, обитающих поблизости. Самим балларанцам возить отсюда руду или металлы нет смысла: полно более близких источников ресурсов.

Эвада объяснил, что они тут просто ждут другой корабль, на котором отправятся с периферии в центр балларанского доминиона.

Скай на время постоя получил в свое распоряжение комнату, практически аналогичную той, в которой жил на корабле, и доступ к тренировочному оборудованию, а также доступ в клуб, полностью аналогичный тому, что на корабле.

Правда, клуб оказался на порядок интересней, потому что в силу большого населения базы там порой происходили выступления всех желающих, чаще всего — музыкантов. Уже буквально на второй день пребывания Кирсану удалось послушать игру целого ансамбля из восьми инструментов. И хотя исполняемые мелодии не то чтоб сильно впечатлили его — медленные и плавные, а Кирсан предпочел бы что-то типа рока или металла — он не мог не заметить, что все участники и участницы, будучи военными, продемонстрировали невероятно хорошее исполнение на уровне профессиональных земных музыкантов. Все в такт, никакой фальши — не придраться.

На третий день утром Кирсан позавтракал в столовой и только задумался, стоит ему заняться тренировкой или прогуляться по неизведанной планете, как встретился почти нос к носу с незнакомым балларанцем неопределенного возраста, но точно постарше Эвады и Варды.

— Привет, — сказал он, — это ты Скай?

— Ага, я, привет.

— Я Ганца, местный легат. Сыграем?

— Почему бы и нет. А ты в какой лиге?

— В пятой. В самом низу.

— Ух-х… Чую, быть мне битым.

Чуйка Кирсана подвела: он знал, что шансов мало, но хлебнуть такого позора все равно никак не ожидал.

А начиналось все довольно хорошо для него: он занял удобную позицию, распределил войска на два фланга и подготовил ловушки в узких теснинах, центр — изрытое воронками и канавами поле — прикрыл дальнобойными «часовыми» на возвышенности и на корню пресек попытку противника пройти через центр, подбив несколько легких машин и пару «таранов». Стычки на флангах отыграл без потерь и без преимущества, примерно сориентировался, где противник держит свой коммодуль и предоставил ему делать ошибки: ну а что, не ломиться же ему на настолько превосходящего оппонента, наверняка очень опытного? Посидит в обороне, еще что-то отыграет в свою пользу, а потом осторожно начнет…

А потом просто бац — и фланга нет. Чисто отрезано, нет слов, причем как… Противник вот просто взял и «вставил» свою машину аккурат между машинами Ская, прервав цепочку даже без уничтожения звена, просто перегородив путь лазерного луча корпусом своего «тарана». И место узкое — нельзя сделать шаг назад и возобновить передачу. К тому моменту, как Кирсан разобрался с этой проблемой, его цепочка перестала существовать, и весь левый фланг и вроде есть, но его уже нет. И противник прет непонятно откуда, он что, телепортирует свои танки, что ли⁈ Откуда он вообще там взялся, если все поле по центру Кирсан просматривает и простреливает⁈

Попытка контратаки главными силами на коммодуль противника не удалась. Верней, удалась, только коммодуля там не оказалось, а остатки армии Ская растаяли под перекрестным огнем. Разменивался он как мог, и даже где-то в плюс местами, но в конце противник вышел на огневую позицию, где его не брали «часовые» Ская, и что толку, что цепочку с «часовыми» он сберег путем нечеловеческих усилий⁈

Самое обидное — что противник вообще не потел. Он давил массой, не считаясь с потерями, но их, потерь, было мало, потому что каждый раз при наступлении противника расклады были в его пользу по той или иной причине.

Скай вытер вспотевший лоб. Он-то думал сыграть на контроле, навязав противнику бой в нескольких местах сразу, а получилось, что оппонент его полностью прочитал и переиграл. Ну Эвада, конечно, говорил, что стать «номером один» будет нереально сложно, но теперь Кирсан наглядно понял: до сего момента его понимание «нереальной сложности» было, мягко говоря, слишком оптимистичным.

— Пассивно играешь, — сказал Ганца, когда они выбрались из кабинок, — хотя ты заранее знал, что противник сильнее. В итоге ты не воспользовался своим сильнейшим козырем и дал мне без помех все сделать так, как я хотел. А ситуации, когда отличный контроль не поможет, случаются — вот как сейчас. Пересмотри бой с моей точки зрения — особенно седьмую минуту.

— Блин, как ты вообще поле-то пересек? У тебя что, «тараны»-невидимки⁈

— По оврагу. Но ты не разведывал и не нашел вход в него на своем правом фланге, он там чуть дальше, перед тем местом, где ты думал меня в горловине принимать. А я специально дал тебе подбить несколько моих машин, отступая по полю, хотя мог бы спрятать их в канаву. Но я не спрятал — и ты сделал закономерный вывод, что мне негде было их прятать, значит, скрытного прохода через поле нет… А он был. Вообще совет: играй агрессивно, если не знаешь, что делать. Есть шанс спутать противнику планы. Это, как бы, не совсем спорт, тут имеет значение не только победа или поражение, но и счет. Если ты победил, не имея резервов, чтобы воспользоваться своей победой — то получается, что ты не победил. Не всегда бывает так, что на поле только ты и легат противника. Победа огромной ценой не всегда победа и поражение, в котором ты дорого разменялся — не всегда поражение. Эти моменты актуальны для пятой лиги, но начинай готовиться к ней уже сейчас. А еще спроси своего куратора, чтобы он дал тебе доступ к записям реальных боев в пятой лиге.

Кирсан так и сделал, хотя лучше бы не делал. То есть, все равно пришлось бы, вероятно, но…

«Реальные бои» пятой лиги оказались ничем иным, как записями реальных боев. И хотя несколько схематическое графическое представление частично скрадывало драматизм записанных событий, Кирсан совершенно отчетливо понял, что смотрит на самую настоящую войну.

И там уже не было правил, не было двух одинаковых условий. Легаты, чьи записи он смотрел, выполняли самые разные задачи — оборона, наступление, прикрытие, разведка — в самых разных условиях и с совершенно разными финалами. Буквально в третьей записи легат, исчерпавший свои ресурсы, выполз последним замаскированным танком сбоку на линию наступающего противника, сжег несколько чужих машин, а затем прополз еще чуть дальше и взорвался, расшвыряв ударной волной фигурки противников и части пары боевых машин.

Запись закончилась.

Кирсан отмотал назад, поставил на паузу и осмотрел поле, но не нашел коммодуля. Поискал еще раз, снова не нашел, а затем мурашки побежали у него по спине, когда он обнаружил, что последний необычного вида танк и был командным модулем.

В целом, житье-бытье Кирсана устаканилось: полет нормальный, горизонтальный и стабильный, не болтает и не шумит. Острых проблем нет: среди балларанцев он чувствует себя неплохо, какой-то дискриминации нет. Чуть позже Кирсан узнал от Эвады, что на этой базе собственно балларанцев, которые относятся к землянам очень плохо, процентов тридцать: балларанцы и вардоранцы друг друга легко определяют по ряду признаков, незаметных чужаку. При этом какого-то плохого отношения к своей персоне он не заметил: либо все не так плохо, как говорил Эвада в самом начале, либо просто скрывают свое истинное отношение. И, в принципе, так и должно быть: все-таки, космическая цивилизация, давно преодолевшая существующие на Земле проблемы, это нормально, что высокоразвитый разумный индивид ведет себя соответственно своему уровню.