— Кх-х, кх-х, кх-х. Хтыщ! Бух! — а это уже вступили в бой мои сокомандники.

За сержантами бежало десятка три прихвостней. Их зацепило меньше всего, кое-кто уже вполне осмысленно смотрел и пытался меня достать своими когтями. Я как-то быстро оказался в окружении кучи мелких крыс. Их водило в стороны, их глаза слезились, но они упрямо лезли вперед.

На мои губы сама собой вылезла ядовитая усмешка. Ледяное спокойствие накрыло меня и понесло за собой. Шаг — меч, блеснув солнечным зайчиком, срубает начисто лапу с кривым кухонным тесаком. Шаг — кинжал уводит в сторону ржавое копье, ответный выпад раскраивает мелкому крысолаку морду, лишая его глаза. Еще шаг, поворот — меч с разворота разрубает шею пытающегося достать меня со спины. Еще шаг… Я подныриваю под удар вилами — кинжал распарывает живот промахнувшегося, а меч вонзается в бок его соседа. Теплая кровь щедро брызжет на мои руки, а я в очередной раз радуюсь надетым перчаткам.

Внезапно очередная жертва как-то странно дергается, а на ее голове появляется маленькая рана, из которой льется кровь. Глаза крысолака закатываются, и он оседает на землю. «Отверстие от пули», — догоняет меня запоздалая мысль. За ним оседает второй, третий, остальные что-то верещат и начинают бежать, бросая на ходу оружие. Я только успеваю достать еще двух бегунков и добить подранка, как остаюсь один посреди крысиных трупов.

Я тихо выдохнул и опустил оружие.

— Шах! Ты прямо зверь! Тебя дома, наверное, на улицу не выпускают?! — ворвался в разгорячённый разум звонкий голос Снежинки.

— Это еще почему? — спросил я.

— Чтобы ты там всех не убил, конечно! — ответила фея.

До меня как-то не сразу дошло, что это шутка. Мысли ворочались неохотно, словно толстые тюлени, греющиеся на солнце. Кажется, я словил отходняк после двух напряженных схваток подряд.

— Крысы сзади! — раздался в наушнике напряженный голос Ирей.

— Ш-ш-бум! — раздалось сбоку от меня.

На перекрестке, на котором мы только что были, стоит четверка шаманов и что-то колдует. На моих глазах один из них поднял посох и зарядил черной молнией прямо по Снежинке!

— Ш-ш-бум! — снова раздался удар.

Мое сердце на какое-то мгновение екнуло, но черная молния бессильно рассыпалась о прозрачный барьер, появившийся вокруг феи.

— Кх-х, кх-х, кх-х, — тут же закашлял револьвер ковбойши.

Да только бесполезно: пули выбивали снопы искр из таких же прозрачных щитов. Мои мысли снова понеслись, как наскипидаренные молнии. Узкая улица, полминуты назад ставшая ловушкой для крыс, теперь превратилась в западню уже для нас. Штурмовать в лоб под магией шаманов — самоубийство, нужно немедленно убраться с линии огня!

— В правый дом! В окна! — проорал я и бросился к девушкам.

Добрыня, оказавшийся рядом со Снежинкой, сгреб ее в охапку и вломился в разбитое окно. Изабелла, до которой я не успел добежать, словно лань сиганула в другое. На какое-то мгновение я остался один на узкой улице. А шаманы уже опускают посохи, синхронно направляя их в мою сторону.

Следующая секунда у меня выпала из памяти. Раз — я бегу по улице, два — я уже влетаю в окно. Три — я, перекувыркнувшись, замираю и смотрю в оконный проем. Рядом стоит Изабелла, мы впрыгнули в соседние окна одной комнаты.

По улице с трескучим гулом проносится волна зеленого пламени. Деревянная рама, которую облизывает зеленый огонь, на моих глазах чернеет и распадается в труху. Запоздало приходит понимание: промедли мы пару секунд — все бы остались там почерневшими, разлагающимися труппами.

Меня запоздало кольнуло чувство тревоги: кто был на улице — успели спрятаться. А вот что с эльфийкой?

— Ирей, ты там как? — сказал я в гарнитуру.

— Я в порядке, — отозвалась она, а я ощутил, как беспокойство меня отпустило. — Крысы хотят забрать посох!

— Какой посох? — не понял я.

— Шамана-лидера!

— Твою мать! — вырвалось у меня.

Я бросился к окну и тут же остановился: крысы-то знают, что не смогли нас достать, и наверняка держат окна под прицелом.

— Бойся! — крикнул я и отправил очередную светошумовую гранату в оконный проем, под углом вправо, поближе к крысам.

— Бум! — отдалось в ушах через прижатые руки.

Отсвет от взрыва пробился через зажмуренные веки и плавно перешел в оранжевые круги. Я встал, пошатнувшись, и оперся о стенку. Надо усилить свою защиту от ударной волны, просто заглушающих татуировок на ушах оказалось мало. Краем взгляда я заметил, как рядом держится рукой за голову Изабелла, во второй она держит свой любимый револьвер.

— Вперед! — крикнул я сам себе и рванул на улицу.

Там я первым делом споткнулся и чуть не растянулся на почерневших камнях.

— Ш-ш-бум! — что-то черное мелькнуло и разорвалось прямо над моей головой.

Чуть ли не на четвереньках я метнулся на другую сторону улицы. Часть соседнего здания обвалилась, образуя кучу кирпича и мусора, за которой я укрылся. На бегу я успел зафиксировать в памяти обстановку на улице.

Там, где пронесся зеленый огонь, остались черные подпалины. Метров тридцать улицы теперь выглядят, словно здесь несколько часов бушевал пожар. Свежие тела крысолаков лежат обугленными головешками, которые на глазах распадаются черным прахом. Из-под черного пепла выглядывают белые кости. Жуткий контраст.

Из четверки шаманов, что устроили этот ужас, трое скрючились, страдали от последствий близкого взрыва светошумовой гранаты, а четвертый, самый крупный, твердо стоит на ногах и целится в меня из костяного посоха.

— Ш-ш-бум! — новая черная молния ударила в край мусорной кучи. Мелкие камни обсыпали меня, словно капли дождя.

— Р-ра! — раздался рев Добрыни вместе с тяжелым топотом.

— Кх-х, кх-х, кх-х, — его поддерживает высунувшаяся из окна Изабелла.

— Ш-ш-бум! — громыхает новый разряд магии.

Я перепрыгиваю через кучу мусора. Впереди мчится богатырь со здоровым тесаком наперевес, за ним несусь я. До целого шамана буквально десяток метров. Осталось только их пробежать.

— Кх-х, кх-х, кх-х, — слышится из-за спины. Новые пули высекают искры из барьера крысы-колдуна.

Тот в ответ только наклоняет посох, из которого, как из палочки бенгальского огня, сыплются черные искры.

— Ш-ш-бум! — шарахает новая черная молния и бессильно растекается по подставленному тесаку.

Крысолак дергается, пытается что-то колдануть, но слишком поздно. Тесак, раскрученный богатырем, его просто сносит. Только и видно, как брызги крови полетели во все стороны.

Тут добегаю до шаманов и я. Тройка крысолаков послабее, оказавшихся оглушенными, почти пришла в себя и даже пытается нацелить нас свои посохи. Мой меч оказывается быстрее — я с разгона протыкаю ближайшего.

— Хтыщ! Хтыщ! — влетает дуплет замораживающих вспышек в правого шамана.

— Бум! — Добрыня мимоходом прихлопывает оставшегося.

Я медленно выдыхаю, напряжение уходит, и меня начинает ощутимо потряхивать. Три напряженные схватки подряд. Сколько раз я сегодня был на краю гибели? Пусть шансы умереть небольшие… но они есть. И я раз за разом чувствую, как смерть проходит где-то рядом со мной.

[1] Лутать, собирать лут — происходит от английского loot (добыча). Термин, обозначающий сбор трофеев в компьютерных играх.

С трудом я запихал кинжал обратно в ножны. Не помню, когда я успел его достать. Непослушными пальцами расстегнул подсумок и достал ополовиненное зелье выносливости — может, оно поможет прийти в себя. Короткая борьба с пробкой — и вот я уже пью зелье, словно воду. В нос бьет черничный запах, он вытесняет режущую кислую вонь от трупов, сгоревших в магии шаманов.

Изнутри, от живота, пробегает бодрящая волна. Словно сотни электрических разрядов мурашками пробегают по всему телу, уносят усталость, боль, наполняют мышцы энергией.

— Бздынь! — от резкого звука я чуть не подпрыгнул, но это всего лишь Добрыня кинул на брусчатку трофейный тесак и сам откуда-то достал склянку с зельем выносливости.