Парень начал ловить себя на мысли, что он слишком часто употребляет в отношении эльфов слово «ухоженные». Но иного определения для представителей лесного народа он подобрать не смог: каждый встречный вислоухий выглядел чисто и опрятно (Что для бывшего рыбака, да и в целом для простого люда в королевстве людей было не самым обычным делом — после тяжелого рабочего дня рядовой фаролец обычно выглядел как извозившийся в грязи кабан, а пах зачастую еще хуже), носил одежду качественного и явно недешевого покроя (У Мизара за всю жизнь было всего три рубахи, две из которых точно ткали криворукие гоблины в Ледяном пике, причем нитями для них было… То, что было у них всегда под рукой. А третья была парадной и надевал её парень, даст Творец, пару раз на праздники), а судя по внешнему виду этих эльфов, слово голод им было вообще не знакомо ( На этом моменте Мизар уныло вспомнил свой родной край с его частыми засухами, частенько губившими весь урожай, из-за чего жрать в округе становилось просто нечего).

В довесок к этому, большинство ушастых обязательно носили на себе какую-нибудь изыскано-сделанную цацку. Не всегда она была из золота или серебра, встречались украшения из бронзы и даже из самой обычной стали. Но практически у каждого на теле обязательно была какая-нибудь бижутерия: мужчины носили в основном крупные перстни, а женщины отдавали предпочтение подвескам с драгоценными камнями и широким браслетам на запястьях.

И ладно бы такими выглядели только зажиточные остроухие — но судя по всему, проблем с достатком тут не было вообще ни у кого! С одной стороны — это ввергало привыкшего к абсолютно другому положению вещей парня в самый настоящий шок, с другой же…

" — Если тут даже рядовые ушастые так хорошо живут, то насколько ценные цацки должны быт у местных богатеев? " — в голове Мизара, покрытой коротким ежиком волос, начал зреть очередной хитрый план…

—… даже если он и является главой нашего Дома, это не значит, что он может нарушать наши же тысячелетние традиции! Притащить смертного, да еще и в самое сердце земель рода! Неслыханно! Немыслимо! И абсолютно неприемлемо! Это попирает все устои, которые только существовали в нашем Дома с момента самого Раскола!

Оглашая своим громким и очень противным криком всю округу, по улице шел седой, как лунь и весь усыпанный морщинами эльф и совершенно не беспокоясь по поводу косящихся на него жителей заставы, выражал свое недовольство Заклинателем Плоти.

— Господин Модас, я в сотый раз вам повторяю — таково решение главы нашего Дома. — бородатый эльф двигался следом за старцем, на фоне которого и пожилой целитель показался бы молодым молокососом. — И вы не можете его оспаривать. Если господин Залик так решил — вы обязаны выполнить его поручение и любой протест будет восприниматься как неподчинение главе Дома…

— Ты еще поучи меня тут! — презрительно фыркнул остроухий дед, с необычайным для своего возраста проворством перепрыгивая через оказавшийся у него на пути забор и оказавшись перед зданием дорогого трактира, в котором остановился отряд Залика. — Я был правителем Лунной Заставы еще в то время, когда этот выскочка-самоучка еще пеленки из древесных листьев пачкал! И я не позволю вам нарушить все традиции и протащить в родовое гнездо какого-то там смертного, пусть это будет даже личный приказ Великого Князя! Я найду этого смертного и если понадобиться — лично погоню его пинками прямо до самой границы с Фаролом!

" — Ну, могло быть и хуже. " — мысленно утер пот со лба бородатый воитель лесного народа, который был вынужден отдуваться за своего господина из-за того, что с Заклинателем Плоти срочно захотел переговорить Улиэль и седой целитель приказал своем подчиненному занять чем-нибудь правителя Лунной Заставы, пока он будет общаться со ставленником Великого Князя. — " Этот полубезумный старикан, их которого уже которое тысячелетие как песок сыплется, мог бы и прямо на месте убить Мизара, а я уже понемногу начал привыкать к этому человеку. Хоть поговорить с кем теперь есть… Только вот Модас не успокоиться, пока не найдет его и не…"

Пока Старший раздумывал над тем, какую же жирную свинью подложил ему господин, приказав отвлечь этот психованный пережиток прошлого, остроухий дед с подозрением посмотрел на подчиненного Заклинателя Плоти и направился не в сам трактир, а в стоящие поодаль конюшни, возле которых стояло несколько солдат из отряда Залика.

" — Твою же… Вот как знал, что надо было их отсюда убрать! " — мысленно выругался бородатый эльф. — " Но кто бы тогда охранял пленного? Хотя похоже, что сейчас его придется не охранять, а защищать от безумного старика… Извини меня парень, но тебе придется какое-то время его потерпеть…"

— Вот! — правитель Лунной Заставы растолкал вставших у него на пути бойцов, пинком распахнул толстые деревянные створки и зайдя внутрь конюшен, моментально заметил Мизара, что до сих пор был привязан к жерди, которую эльфийские солдаты, недолго думая, поставили на бортики одного из пустующих лошадиных стойл. — Даже доказывать ничего не требуется! И преступник понятен, и улики на месте!

— Господин Модас, какой еще преступник? Этот человек — военный трофей и…

— Это прежде всего — смертный! А значит его нога не должна ступать под сень Великого Леса! — остроухий дед ткнул в сторону Мизара пальцем, чуть было не попав непонимающему что вообще происходит парню в глаз. — И тот молокосос, которого ты называешь своим господином…

Старший собирался возразить впавшему в раж старику, но осекся, увидев, как его пленный неотрывно смотрит на руку правителя Лунной Заставы, которой тот продолжал тыкать привязанному смертному в лицо.

— Господин Мод… — вспомнив, что прошлой ночью учудил его подопечный, бородатый эльф хотел было предупредить взбудораженного старика о грозящей ему опасности, но он не успел этого сделать.

— А-а-а! — резкое движение головы — и челюсти Мизара сомкнулись на пальцах Модаса, словно стальной капкан, а старый эльф завизжал так громко, что стоящие рядом с ним бойцы инстинктивно отошли на пару шагов назад. — Помогите мне! Эта бешенная тварь хочет меня сожрать!

Совместными усилиями солдаты из отряда Заклинателя Плоти смогли оттащить психованного старика, от не менее психованного человека, но когда правитель Лунной Заставы взглянул на свою слегка погрызенную руку, то заорал даже громче, чем в прошлый раз:

— Перстни! Эта человеческая сволочь стащила у меня с руки перстни из лунного железа! В них же по рубину стоимостью в десять тысяч золотом вставлено!

— Миза-а-ар… — с мрачным выражением лица Старший повернулся к своему пленнику и сказал ему на фарольском. — Будь добр, отдай господину Модасу его кольца.

Парень на секунду задумался, а затем ухмыльнулся перепачканными в крови губами, и отрицательно замотал головой.

— Мизар, ты же умный человек и должен понимать, что мы все равно их у тебя отберем. Даже если ты их сейчас проглотишь, то мы просто вскроем твой желудок, достанем их оттуда, а потом зашьем обратно. Так что не дури и отдай нам эти перстни…

В этот раз Мизар думал немного дольше — почти десять секунд. А затем набрал полную грудь воздуха и выплюнул украденное в сторону находящейся в соседнем стойле кучи навоза. А сам парень показал своей единственной рукой неприличный жест, который у эльфов означал… Смысл этого жеста был очень запутанный, но все сводилось к тому, что предки его адресата занимались страстной любовью с деревьями в пассивной позиции.

— Ах ты погань людская! Да я тебя!!!

— Мизар! — Старший сделал знак своим бойцам и те утащили впавшего в самое настоящее бешенство старика наружу. — Вот зачем ты это сделал? Ты же понимаешь, что теперь господину Залику будет намного сложнее убедить этого дряхлого маразматика пропустить тебя?

В ответ парень неопределенно пожал плечами.

Так и не добившись от него вразумительного ответа, Старший достал из кармана платок, аккуратно вытащил им из кучи драгоценный перстень и пошел возвращать слегка воняющую драгоценность законному владельцу, оставив Мизара в гордом одиночестве.