— Да, — она кивнула, нервничая, сама не зная отчего.

— Какого же рода помощь вам требуется?

— Вот… — Лидия развела руками, указывая на девочек. — Едем в Краснодар.

— Вы серьёзно?

— Абсолютно. А что, Ангелина Васильевна не сказала вам…?

До чего странно! Почему же он тогда приехал?

— Нет, — процедил Вадим сквозь зубы и отошёл, чтобы позвонить.

Вернулся он с ещё более недовольным лицом, но в то же время оно несло печать обречённой покорности.

— Мне нужен билет, я полагаю, — пробормотал Вадим, доставая из кармана паспорт.

Лидия покачала головой:

— Мы ночью всё уладили. — Она глянула на фитнес-браслет. — Можем идти на посадку. Девочки уже все здесь, кроме Олеси, но она подойдёт к поезду.

Усадив воспитанниц, Лидия хотела подождать, пока Вадим займёт место, чтобы сесть рядом и поговорить с ним, но он упорно стоял, скрестив на груди руки и прислонившись к поручням у выхода, и изредка мрачно поглядывал на неё. Как только она опустилась на сиденье, он прошёл на другой конец занятого их группой диапазона мест, сел, прислонил голову к спинке и измученно прикрыл глаза.

Вот это номер.

Чем же она его так оскорбила? Может, он думает, что они с Ангелиной Васильевной сговорились? Но это было бы глупо с её стороны. Лидии и в голову бы не пришло заманивать кого-то обманом в это путешествие.

Она надела на шею подушку путешественника и уставилась в окно. Многие девочки задремали, но к Лидии, от обиды и волнения, сон не шёл. Промаявшись минут сорок, она улучила момент, когда девочка, сидевшая рядом с Вадимом, убежала в туалет, и переместилась к нему. Он поминутно ронял голову, так что вряд ли его сон был крепким.

— Вадим… — взволнованно сказала Лидия, — простите, не знаю, как вас по батюшке…

Он рыкнул в ответ и даже на мгновение приоткрыл глаза, но отчество не сообщил.

— Вы… сердитесь на меня?

— Нет, я сплю.

— Бросьте, на этих сиденьях невозможно спать без специальных приспособлений. Хотите, я дам вам свою подушку?

— Нет, спасибо.

— Вы точно сердитесь на меня, только я не знаю, за что.

Он приоткрыл глаза. Красные. На площади у вокзала она не рассмотрела этого, потому что было ещё темновато, но вот теперь ясно увидела, какие у него усталые глаза… Лидино сердце сочувственно сжалось.

— Нет, я не сержусь на вас, — отчеканил Вадим, всем своим видом и тоном убеждая её в обратном. — Я просто зол.

— Я могу что-то сделать, чтобы вы не злились?

— Если только у вас есть машина времени и вы можете вернуть меня в прошлое. Я бы лёг вчера пораньше. — Он подумал немного. — Или вы могли бы перенестись ещё немного назад и найти кого-то другого для этого… сопровождения.

— О, да, это было бы чудесно…! — она осеклась, подумав, что это невежливо, и принялась оправдываться: — Не подумайте, пожалуйста, что с вами что-то не так, просто мы едем на конкурс, где выступает примерно пятьсот девочек, им всем надо переодеваться, причёсываться и всё такое — чья-нибудь мамочка была бы, конечно, более кстати…

Кажется, Вадим выругался — его губы беззвучно шевельнулись.

— Так я ещё и бесполезен!

— Что вы! Вовсе нет. Вы мне очень помогаете, просто присутствуя здесь, и там тоже… Я не хотела создавать вам неудобства. Я была уверена, что прежде чем предлагать помощь, ваша мама согласовала это с вами…

— Нет, она не согласовала, — холодным металлическим тоном проговорил Вадим. — И даже не предупредила заранее, а поставила перед фактом в четыре утра, — его голос не становился громче, но как-то таинственно пугающе нарастал. — Учитывая, что я лёг за три часа до этого, хотелось бы немного поспать, если вы не возражаете!

— Конечно… конечно… — пробормотала Лидия, с ужасом ощущая комок в горле.

Она стремительно поднялась и чуть не бегом кинулась на своё прежнее место. Чтобы не разреветься прямо перед ним.

Проснувшись уже незадолго до Краснодара, Вадим ощутил себя… чудовищем. Наорал на ни в чём не повинную девушку, которая просто оказалась жертвой интриг его матери, да и вообще вёл себя неподобающе цивилизованному человеку. Конечно, у него было несколько оправданий. Во-первых, обычная его усталость и в подмётки не годилась тому состоянию, в каком он оказался сегодня утром. Если четыре пополуночи можно считать утром. Во-вторых, он переживал, что в результате маминых махинаций останется должен Веронике миллион рублей. Сама она никак не могла оказаться в этой «Ласточке», но вдруг кто-то из её знакомых… В-третьих — и это самое ужасное — его завораживали эти странные, как будто прозрачные, сияющие глаза. Тонкие запястья. Голос, похожий на самые нежные фортепианные ноты. Матово блестящие складки длинной шёлковой юбки. То, как ласково Лидия разговаривала, даже когда должна была рассердиться на своих подопечных. Всё это было… слишком, даже для его сдержанной натуры. Вот почему он сел подальше от неё. Чтобы самоустраниться от искушений.

Но искушения преследовали его.

Например, он проснулся с той самой подушкой путешественника на шее. От неё пахло… чёрт, в его личном хит-параде запахов этот аромат безусловно занимал первое место с большим отрывом от конкурентов. Такой нежный, что невозможно ни описать словами, ни оторваться от обоняния — так, должно быть, пахнут ангелы на небесах или та роковая девушка из «Парфюмера»… Это не духи, не мыло, не шампунь… такую тонкость вообще не способен создать человек своими грубыми руками, но воспринять — способен. И Вадим сидел, глядя в окно и пытаясь надышаться этим запахом, пока к нему не подошёл сам источник во плоти.

— Как вы? — осторожно, почти испуганно поинтересовалась она.

Чёрт, он напугал её своей грубостью. Вадим не без сожаления снял с шеи подушку и протянул Лидии:

— Спасибо, я отлично выспался. Простите, пожалуйста, что нарычал на вас. Это было некрасиво с моей стороны. И совершенно незаслуженно с вашей.

— Что вы! Ничего страшного. Я понимаю, вы не виноваты…

Она взяла подушку, и её пальчики нечаянно коснулись его пальцев. Легко и нежно, как лепестки цветов. В затылке закололо иголочками.

— Моя усталость меня не извиняет. Я действительно был невежлив, а вы действительно ни в чём не виноваты.

— Хорошо, — улыбнулась она, и лицо её осветилось. — Спасибо. Хотите чаю? Я взяла термос и крендельки.

— Чаю — да. Без крендельков. — Вадим сам себе удивился: его губы непроизвольно растянулись в улыбку.

Просто это смешное слово — крендельки.

В Краснодаре случилась заминка на вокзале. Лидия оставила Вадима сторожить девочек, а сама принялась носиться по площади, изрезанной проездами для автобусов, и куда-то звонить. Она вернулась к нему запыхавшейся, взмокшей и расстроенной.

— Ничего не получается! — виновато выдохнула она. — Нас должен был забрать автобус, но я не могу его найти, и водитель не берёт трубку.

— Вы знаете адрес, куда ехать?

— Конечно… — она покопалась в телефоне. — ДК Учащейся Молодёжи…

Вадим набрал это название в приложении карт.

— Тут двадцать минут пешком.

Он привык перемещаться по Адлеру на своих двоих в случае необходимости: постоянные пробки и отсутствие парковок не оставляли выбора. Но Лидия отрицательно покачала головой:

— У нас костюмы и целая толпа семилеток…

— Всего лишь восемь, — возразил Вадим. — Ладно. Я поищу транспорт.

Теперь он оставил её «сидеть на яйцах» и пошёл договариваться с частниками. Нашёл минивэн на семь мест. Водитель заверил его, что и десять влезут, правда, запросил за повышенную нагрузку двойную цену. У Лидии была только половина этой суммы — её она должна была отдать тому, с кем договаривались — но торговаться времени не было, и Вадим добавил ещё столько же из своего кармана. Он сел впереди, рядом с водителем. Лидия взяла одну девочку на колени, остальные потеснились — к счастью, балетом занимаются одни худышки.

— Ну вот! — выдохнула Лидия, когда они через десять минут выгружались из такси возле ДК. — А вы говорите, бесполезен! Да как бы я без вас справилась? Деньги я вам обязательно отдам, в Адлере!