Но, так или иначе, договор был готов ещё ночью — Герману оставалось лишь вычитать его на предмет языковых ошибок. Вряд ли он успел сделать это с утра, а значит, ему потребуется время.

— Даю тебе десять минут! — произнёс Вадим особо строгим голосом и повесил трубку.

Чтобы скоротать время, а заодно проконтролировать ситуацию, он осведомился у Вероники:

— Вы ведь имеете опыт общения с детьми? В основном, подростков я имею в виду.

Вероника, до этого сидевшая с широко раскрытыми, словно от удивления, глазами, встрепенулась, захлопала длинными пушистыми ресницами:

— Ээ, ну да…

Как-то не очень уверенно.

— И как… получается?

— Да, да… — отбросив недоумение, решительно закивала девушка. — Дети меня очень любят!

— Прекрасно. Полагаю, с Алисой вы ещё не знакомы…

— Нет, не знакома, — печально покачала головой Вероника.

— Сегодня я вас познакомлю, — принял решение Вадим. — Придёте к нам на ужин. Только оденьтесь поскромнее. Не знаю, молодёжное что-то. Ну, как там они сейчас носят: джинсы мешком, рубаха до колен — что-нибудь в этом роде.

Ему самому совершенно не нравился современный молодёжный стиль, в эстетическом смысле, но как отца малолетки в разгаре пубертата он его полностью устраивал. Уж лучше так, чем мини-юбки или штаны, которые даже самую нижнюю часть спины не прикрывают.

Вероника послушно кивала и даже, кажется, что-то конспектировала в телефон.

— Вы должны понимать, — продолжал объяснять Вадим, — что ваша основная цель и задача — найти общий язык с моей дочерью. На меня можете вообще не обращать внимания, главное для вас — сблизиться с Алисой.

Наконец дверь в кабинет приоткрылась, и вошла Инга Витальевна. За её спиной в проёме мелькнул запыхавшийся Герман. В безупречно выглаженной светлой рубашке и брюках со стрелками, но в мыле. Кажется, даже пот блестит на высоком лбу. Вадиму нравилось, что он так переживает за порученное ему дело.

Инга Витальевна многозначительно посмотрела на посетительницу и протянула шефу папку на резинке. Внутри было два экземпляра договора, каждый на двух листах. Вадим протянул один из них Веронике, а свой подписал не читая: он и так знал содержание. Кроме того, время поджимало: через час у него назначена встреча с Рудневым, а ещё надо добраться до места и по пути просмотреть бумаги…

— Что ж, — пробормотал Вадим и взглянул на застывшую с контрактом в руках Веронику. Глаза её торопливо бегали по строчкам. — Вы можете ознакомиться с договором подробнее, прежде чем подписывать. Я спешу, но Инга Витальевна побудет с вами, сколько необходимо.

Девушка закивала головой, как китайский болванчик, по-прежнему ослепительно улыбаясь, и Вадим, быстро подмахнув второй экземпляр, отбыл по делу, совершенно успокоенный тем, что всё, вроде бы, идёт как нельзя лучше.

Глава 2. Лидия

Лидия резво взбежала по лестнице на второй этаж и принялась копаться в сумочке в поисках ключа. Чёрт, да где же он, неужели опять забыла? К её большому удивлению, дверь распахнулась сама, и к порогу подъехала коляска с симпатичным, но хмурым молодым человеком. Он был одет в мягкие спортивные штаны и белоснежную рубашку поло.

— Привет! Чего не звонишь?

— Привет… — пробормотала Лидия растерянно. — А как ты узнал, что я здесь?

— Очень просто! — Никита продолжал хмуриться. — Я жду тебя в прихожей уже пятнадцать минут и поэтому услышал твои шаги по подъезду, а потом — тишину. Никто не открывает дверь. Значит, ты ищешь ключи. И не находишь.

— Прости! — сокрушённо вздохнула Лидия. — Я, честно, вышла заранее, но села не в тот автобус, а на Курортном такие пробки… И ключ, как назло, куда-то запропастился…

Никита выслушал её оправдания со скорбным выражением лица, которое как бы говорило: «И за что мне этот крест!» — а потом отъехал назад, впуская Лидию внутрь.

Она вошла, аккуратно прикрыла дверь, сняла босоножки, поставила их в обувницу — на верхнюю левую полочку — и только потом наклонилась к Никите, чтобы поцеловать. Он смиренно подставил гладко выбритую щёку. Лидия хотела погладить его по голове, но Никита отстранился, безмолвно намекнув, что сначала следует вымыть руки. Сделав это, Лидия сразу прошла на кухню, где Никита уже поджидал её за столом, с голодными глазами. Сумка с контейнерами, которую принесла с собой Лидия, стояла на сиденье. Лидия достала оттуда всё и принялась накладывать в тарелки. Картошку с куриными ножками она поставила разогреваться в микроволновку, а тем временем занялась грязной посудой, которой скопилась целая раковина.

— Я сейчас умру от голода! — простонал сквозь зубы Никита, с грустью глядя на вращающееся в микроволновке блюдо.

— Может, тебе начать заказывать готовую еду в магазине? — предложила Лидия. — Сейчас её много кто делает, и доставка у всех есть, и цены не такие уж…

— Шутишь! — фыркнул Никита. — Они готовят котлеты из пупков нерождённых поросят…

— Но как же ***? — Лидия назвала известную сеть магазинов здорового питания. — Они же позиционируют свою еду как исключительно правильную.

— Я у них со свечкой не стоял.

— Иногда лучше есть пупки, чем голодать… — пробормотала Лидия себе под нос — она ужасно не любила голодного Никиту — а вслух добавила: — Не заказывай у них котлеты. Заказывай грудку.

— Её трудно хорошо приготовить, так чтоб не высушить.

Наконец микроволновка пикнула, и Лидия поставила перед Никитой дымящуюся тарелку.

— Но ты же видишь, я не успеваю вовремя тебя кормить…

— Просто тебе нужно поменьше времени проводить перед зеркалом.

Он прав. У Лидии серьёзные проблемы с одеванием: она так любит платья, что накупила целый вагон, и выбор наряда на сегодня каждый раз превращается в пытку изобилием.

— А ещё тебе нужно перебраться в Сочи, — прожевав курицу, добавил Никита своё любимое замечание. — Найди работу здесь. Сдался тебе этот Адлер… можно подумать, у нас нет танцевальных школ!

Есть, конечно, в Сочи всё есть, только вот Лидию полностью устраивало текущее положение дел. Если она переедет поближе к Никите, то уже не сможет не навещать его, используя как оправдание отсутствие времени на долгую дорогу. Она отчаянно жалела Никиту — так сильно, что вернулась к нему после аварии, — но в сердце её почти не осталось былых чувств.

— Тут очень дорого жить, — ответила Лидия обычной отговоркой. — И кроме того, ты же знаешь, я не могу бросить хозяйку моего балетного класса. Она без меня не справится.

Это, кстати, правда.

— Всех хозяек не спасёшь, ты ей ничем не обязана.

— Как это ничем! А кто взял меня после училища без опыта работы и во всём направлял? Да она мне как вторая мать…

— Ага, и отлично пользуется этим, лицемерная женщина.

Никита ужасно не любил Лайлу Аароновну, потому что, по его мнению, она стояла между Лидией и её переездом поближе к нему, а также за всеми пред-, меж- и сверхурочными.

— Не называй её так!

— Я сдерживаюсь изо всех сил!

— А ученицы? Думаешь, это так просто — взять и оторвать от сердца пятьдесят девчонок от малышек до подростков? Я считаю, что ответственна за них, и к тому же очень люблю…

— И других так же полюбишь…

— Никит, это люди. У меня с ними отношения. Кстати, сегодня я иду к одной из них в гости.

Никита округлил глаза:

— В гости⁈ К ученице? Что за глупости… зачем тебе это?

— Она меня пригласила.

— И что? Если с каждой отношения заводить, на себя времени не останется. Они и так видят тебя больше, чем я.

— Алиса — это особый случай. Я нужна ей и не могу отказать. Это очень несчастный ребёнок.

— Уверен, моя инвалидность её горю и в подмётки не годится.

— Зачем ты так? Разве не учил Иисус давать всякому просящему?

Никита доедал свой обедоужин, насупившись. Но после принятия пищи он заметно повеселел. Лидия как раз домыла посуду, и они пошли погулять.

— Здраавствуй, Никитушка! — поприветствовала его старушка в седых буклях, которая сидела на скамеечке возле подъезда.