Юра с деланной беспечностью пожал плечами:

— Это вы сейчас так думаете. Что ж, в любом случае, вы знаете, как меня найти…

Наконец эта ехидна* убралась восвояси. Вадим устало опустился в кресло и потёр рукой лицо.

— Он успел наговорить тебе гадостей обо мне? — спросил он у Лидии и отпил немного лимонада.

Она отрицательно покачала головой:

— Он старался, но у него ничего не вышло. Ты слишком хороший.

Вадим ощутил, как щёки его заливает жар. Он не краснел, наверное, со времён сватовства — то есть, лет четырнадцать. А теперь — каждые полчаса.

— Так что же, всё-таки, он сказал?

— Что ты не бабник, — улыбнулась Лидия. — Но я не считаю это недостатком для мужчины. В нём чувствуется какая-то… злость на тебя. Вы конкуренты?

— В каком-то смысле. Я был, если можно так выразиться, любимым воспитанником его отца. Способным, надо полагать, раз меня сделали партнёром. Позволю себе сказать, что сам Юра — менее способный, но он унаследовал контору отца, а мне пришлось открыть свою, потому что вместе мы не ужились. Некоторые клиенты переметнулись от него ко мне после того, как Виктор Владимирович отошёл от дел. Разумеется, это не могло понравиться Дицу младшему…

Личико Лидии разгладилось:

— Теперь всё понятно!

— Ты как будто обрадована.

— Не люблю беспочвенную злость в людях. Зависть к твоим способностям его, конечно, не оправдывает, но хотя бы объясняет.

Вадим сам не замечал, что отстукивает по подлокотнику кресла какой-то нервный ритм, пока Лидия не взяла его за руку:

— Я могу пообещать тебе, что, какие бы ситуации у меня в жизни ни возникли, я никогда не обращусь за юридической помощью к этому человеку.

Вадим улыбнулся:

— Спасибо. Но это действительно будет лучше для тебя. В противном случае ты просто потратишь деньги впустую.

Когда все основательно отужинали, то многие пары стали выходить на свободную площадку в центре зала. Диц подошёл к Вадиму с Лидией, положил пухлые ладони им на плечи и принялся подбадривать:

— Ну-ну, дорогие мои, давайте-давайте, танцуйте, пока молодые. Лидочка, Вадим, уважьте старика, дайте полюбоваться на красивую пару в полный рост…

Лидия смущённо опустила глаза и покраснела, отчего Вадиму ещё сильнее захотелось её обнять. Он протянул девушке руку и посмотрел на неё просительно. Удивлённо приподняв брови, она нерешительно вложила ладошку в его раскрытую кисть и грациозно поднялась.

Это было настоящее блаженство, даже несмотря на то, что Вадим совершенно не умел танцевать. Это с лихвой перекрывалось тем, как умеет танцевать и держаться Лидия. Как её тонкое изящное тело ощущается в его руках. Как она опирается на него, давая почувствовать себя сильным и надёжным, но в то же время не создаёт ни малейшего давления. Невесома, как снег. Как лепестки цветов. А это благоухание… Вадим сбивался с шага, когда вдыхал чуть глубже обычного.

То, что происходило между ними, не вызывало никаких сомнений. Но вызывало у Вадима страх, близкий к панике. В его жизни всегда всё было сложно с женщинами. Ему нравились не те, кому нравился он. С теми, кто ему нравился, он спотыкался на каждом слове и говорил невпопад. С Ларисой вышло иначе, и на радостях Вадим очень рано женился. На эмоциях от сильной влюблённости. Против маминой воли. Точнее, без её благословения. И вот, чем это закончилось — мама оказалась права. С тех пор Вадим боялся поддаваться эмоциям. Завидев их на горизонте, бежал прочь сломя голову. Но Лидия была слишком прекрасна, его слишком сильно тянуло к ней, и сбежать от этого не получалось.

Они не смотрели друг на друга. Точнее, Лидия не смотрела Вадиму в глаза — она постоянно отводила взгляд, а если их глаза встречались, то щёки её краснели, а дыхание заметно учащалось, хотя танец был не быстрым. По правде говоря, этот танец занял бы первое место на конкурсе самых медленных танцев мира. Он оставлял слишком много места для нежности или смущения. Или того и другого.

— Сразу чувствуется, что ты профессионал, — решился Вадим на комплимент.

— Звучит так, будто мы играем в бейсбол, — со смешком откликнулась Лидия. — Или кёрлинг.

— Да, я не мастер красивых выражений.

— Разве риторика — не одна из главных дисциплин у юристов?

— Да, но нас учат скорее обличать, чем хвалить. Я могу конструировать на ходу сложные логические цепочки, но что касается любезностей — тут всё не так радужно.

— Хорошо, давай логическую цепочку.

Вадим задумался на несколько секунд.

— Ты постоянно ходишь в платьях, я ни разу не видел тебя в брюках или джинсах. Ты религиозна. Ты нашла общий язык с Алисой, которая отвергает любую заботу или попытки сблизиться. Отсюда можно сделать вывод, что мужчина, которому удастся на тебе жениться, будет очень счастлив в семейной жизни. — Выпалив всё это на одном дыхании, Вадим снова почувствовал, как его грудь распирает жгучее тепло, и добавил, чтобы хоть немного отвлечься: — Что является большой редкостью в наше время…

Лидия порозовела:

— Ох, спасибо… это была… очень приятная логическая цепочка… Чтобы не выглядеть, как тщеславная дамочка, которая напрашивается на комплименты, я должна тебе сказать, что ты тоже… производишь впечатление хорошего семьянина.

— Обманчивое, как ты знаешь.

— Я не знаю. И не хочу знать. Я вижу: ты заслуживаешь счастья. И я желаю его тебе от всей души. Я… молюсь об этом… надеюсь, ты не против?

Вадим опешил:

— Молишься? О моём счастье?

— Да. Чтобы Бог послал тебе добрую жену, а Алисе — маму. Думаю, эта идея ваших психологов не так уж плоха.

Вадим успел обрадоваться такой заботе, но тут Лидия всё испортила, добавив:

— Надеюсь, у вас с Вероникой всё получится.

Вадим замкнулся и, когда закончилась мелодия, вернулся за стол.

— Я чем-то обидела тебя? — спросила Лидия, положив ладошку ему на предплечье.

Он улыбнулся, качая головой:

— Обиды — женская игра. Мужчины обычно злятся.

— Так ты злишься?

— Только не на тебя.

— На кого же?

— Возможно, на самого себя.

— За что?

— Что достаю тебя просьбами, когда ты и так загружена своими проблемами. Хочешь, поедем домой? Мы уже отдали дань уважения Виктору Владимировичу…

Лидия пожала плечами:

— Хорошо.

Они тепло попрощались с юбилярами и, прокатившись по свободным поздневечерним дорогам, быстро оказались у нужного здания. Вадим вышел из машины, чтобы открыть Лидии дверь. Она аккуратно собрала шёлковую юбку, изящно выбралась из автомобиля, воспользовавшись предложенной рукой, и… оказалась слишком близко к Вадиму. Нужно было отступить, дать ей пространство, но его ноги будто прилипли к асфальту. Лидия молча воззрилась на него широко распахнутыми глазами. Красные, как спелые вишни, губы слегка приоткрылись, будто прося поцелуя. Грудь Вадима переполнилась тем тяжёлым, острым, горячим чувством, которое зрело весь вечер. И он не удержался. Притянул к себе одной рукой Лидию ещё ближе и, чуть наклонившись, прижался губами к её губам. Ожесточённо и целомудренно. Жадно, неразумно, исступлённо…

*Ехидна — в древнегреческой мифологии свирепая богиня полуженщина-полузмея.

Глава 18. Женское коварство

Это был непростой для Вероники вечер, что вполне ожидаемо, а главное — совершенно оправдано целью. Нельзя легко получить миллион: это или долго, или огромное напряжение всех сил, или имеет длительные последствия. Времени на первый вариант у Вероники не было, а последний недоступен физически: отсутствие собственности и нулевая кредитная история сделали её неблагонадёжной заёмщицей. Она даже в грабительские микрокредитные конторы обращалась, но и там разводили руками: для такой суммы нужен хотя бы поручитель, имеющий недвижимость, а его не имелось. А миллион был нужен позарез. Вплоть до продажи почки или преступного поведения. Но Веронике в самом начале её отчаянного пути попался Вадим со своим чуднЫм контрактом, и Вероника решила: это судьба. Она сразу поняла, что её с кем-то перепутали, и эта кто-то, в сочетании с пунктом о моногамии, за нарушение которой полагался штраф в искомую сумму, станут билетом Вероники на станцию конечной цели. Быстро и легко. Нужно было лишь немного подождать — гораздо меньше, чем если работать официанткой в «Мандарине» или даже обслужницей в каком-нибудь массажном салоне. Последнее Вероника рассматривала как крайнюю меру, изо всех сил надеясь, что её не придётся применять, но морально уже готовая на это.