Лидия рассказала о нём Вадиму, но он отнёсся к Никитиному покаянию скептически. Посоветовал не терять бдительности и не поддаваться на провокации.

С Алисой всё вышло ещё лучше: она внезапно полностью смирилась с выбором отца и не выказывала Лидии ни малейшего недружелюбия. Правда, балет всё-таки бросила и пошла на другие танцы.

Через два месяца произошло счастливое событие: Лидия и Вадим сочетались законным браком в ЗАГСе и отметили это в ресторане узким кругом близких родственников и друзей. Затем Лидия начала готовить своего мужа к венчанию. Он был крещён в детстве, но о православной вере почти ничего не знал. Они читали Евангелие, молились вместе (точнее, молилась Лидия, а Вадим только слушал), ходили в храм…

А вечером накануне бракосочетания в кабинете Вадима был подписан контракт. Он содержал всего один пункт: «Вступающие в брак обязуются никогда не разводиться».

Эпилог. Два года спустя

— Алис, ну куда ты его так кутаешь? На улице плюс десять! — причитала Лидия, раздевая своего маленького сынишку, цокая языком.

Сняла с него ватные штаны и зимнюю куртку, натянула спортивные с начёсом и лёгкое пальтишко.

— Десять градусов, десять градусов… — проворчала Алиса. — Там ветер, знаешь какой? И сырость промозглая.

— Детям полезно закаливание, — возразила Лидия наставительным тоном, — а перегрев — вреден.

— Бабушка говорит, это всё новомодные глупости. Ребёнок маленький, он не может сам себя обогревать. А Лёва ещё постоянно лезет то в воду, то в грязь, вечно руки по локоть мокрые, и ноги по колено… — Алиса начала эту фразу строгим непримиримым тоном, но потом её маленький братик начал лопотать на своём карапузовском языке, имитируя её ворчание, и она, как всегда, растаяла — принялась сюсюкать и ворковать: — Да, Лев Вадимович? Кто через пятнадцать минут будет уже весь мокрый и чумазый?

— Ляля, — ответил озорной мальчишка и ткнул крошечным пухлым пальчиком во взрослую пятнадцатилетнюю сестру.

— Ах ты, врунишка! — запищала та ещё умилённее. — Это я-то чумазая? Я? — она обхватила его двумя руками и принялась тискать, одновременно щекоча и фыркая ему в тёплую мягкую белую шейку, отогнув край шапки-шлема.

Лёва счастливо верещал, хохотал и дрыгал ногами.

— Ну всё, идите, — замахала на них руками Лидия, — а то он у тебя уже через пять минут весь мокрый будет, от пота.

Алиса схватила куртку и, взяв братика на руки, выбежала за дверь без шапки. Ну конечно, она-то может себя обогревать, строптивица…

Лидия вернулась в гостиную и пристроилась на диване к мужу, читавшему что-то в телефоне. Положила голову ему на плечо, он обнял её за талию.

— Просто невероятно, как она изменилась, — пробормотала Лидия. — Когда мы только познакомились, Алиса говорила, что собирается всю жизнь оставаться одинокой старой девой, которая только работает и путешествует. Через год, когда у нас родился Лёва, она сказала, что, может быть, когда она вдоволь насладится свободой, то родит одного ребёночка — для себя. А позавчера я подслушала в детской — Алиса обещала Лёве, что как только закончит институт, то выйдет замуж и нарожает ему целую кучу племянников и племянниц. Представляешь? — неожиданно для самой себя, Лидия немного прослезилась.

Вадим посмотрел на неё с улыбкой.

— Я же говорил, если кто и способен перевоспитать её, то только ты. — Он прижался губами к виску жены.

— Да я-то тут причём? Это всё Лёва…

— Во-первых, Лёва не сам по себе родился. А во-вторых, думаешь, на неё не влияет то, как ты сама воспринимаешь материнство? Как ты заботишься обо всех нас, как любишь сына и Алиску…

— Но это не требует никакого труда! Ты посмотри на них, они же… созданы для того, чтобы их любить.

— Ну, или ты создана, чтобы любить нас. Уж я-то знаю: на самом деле, это не такой простой труд.

— Привет, Алис.

Алиса покосилась на высокого лохматого парня, перепрыгнувшего через забор детской площадки, и тут же вернула взгляд к братику. Буркнула хмуро:

— Привет, Дима.

Он медленно подошёл ближе.

— Как дела? Чем занимаешься?

Алиса скептически приподняла бровь:

— С братом гуляю.

— Аа.

Гений подката…

Алиса пошла с Лёвой на горку, Дима последовал за ними.

— Чё, может, вечером погулять сходим на набережную? Там один мой кент со своей командой будут крутить брейк. Ты же танцами занимаешься, тебе, наверное, интересно будет…

Алиса вздохнула. Вообще-то да, ей было интересно. Хотя она, конечно, вовсе не брейк-дансом занималась, но искренне восхищалась теми, кто может выдавать акробатические трюки на такой скорости. Вот только — если бы её туда пригласил Тимофей, а не Дима…

С Тимофеем она познакомилась в храме, когда Лидия уговорила её походить вольной слушательницей на занятия старшей группы воскресной школы по Закону Божию. Тимофей там был главным отличником, хотя это и не сразу заметно: сидит себе тихонько и только внимательно так на преподавателя смотрит, никуда не отвлекается… Выглядел Тимофей приметно: высокий, широкоплечий, но какой-то зажатый. Всегда в рубашке, застёгнутой на все пуговицы, всегда молчалив и серьёзен. Как будто у него улыбки на всю жизнь вперёд рассчитаны и лишней потратить нельзя.

Однажды Алиса села с Тимофеем, потому что других свободных мест не нашлось, и услышала, как он шёпотом проговаривает все правильные ответы — слово в слово, как учитель.

— Почему ты вслух не скажешь? — спросила она юношу.

— Зачем? — хмыкнул он. — Я знаю ответ, и отец Андрей знает, что я знаю. А перед другими хвастаться — это грех. Гордость житейская.

Алиса удивлённо приподняла брови, но ничего не сказала. И с тех пор стала постоянно наблюдать за Тимофеем. Садилась к нему всякий раз, как возле него оказывалось свободное место, слушала его, смотрела, что он пишет в тетради… Это было такое эмпирическое исследование. Алиса и сама себе не отдавала отчёта в том, что Тимофей ей нравится — думала, он просто странный — вот и притягивает её, как всё необычное. Но однажды она принесла на занятие ручку с иконой Божией Матери и попыталась подарить православному ботанику. Ручку он не взял, но после урока позвал Алису в сторонку, поговорить наедине. Как она обрадовалась! Как насочиняла себе всяких глупостей: будто он сейчас ей скажет, что она красивая в этом дурацком платье, которое её заставляет носить Лидия, что подарки он от девушек не принимает, а только сам дарит, и предложит что-то такое невероятное… Не банальное «встречаться», конечно — Тим всё-таки высоко духовный человек — но не менее интересное. Например, вместе развивать научные методы познания бога или ещё что-нибудь в этом роде. Но всё оказалось намного проще и печальнее.

— Слушай, ты извини, если я что-то не так понял, — строго сказал Тимофей, нахмурившись, — но мне кажется, ты… набиваешься мне в… ну, скажем, друзья. Напрасно. Я не дружу с людьми, которые ничего не знают и даже не интересуются истиной. Я сейчас Бога имею в виду. А просто симпатичные девушки мне вообще не нужны. Я собираюсь после школы отучиться в духовной академии и стать иеромонахом. Так что…

У Алисы на глазах накипели злые слёзы:

— Ну ты воображала! Я⁈ Набиваюсь тебе в друзья? Много чести, ботаник! — она закатила глаза и сразу отвернулась, потому что от этого мокрые дорожки сбежали по щекам. — Давай, пока! — она махнула рукой, не оборачиваясь. — Причудится же такое…

Алиса так не ревела с тех пор, как в восемь лет папа подарил ей на день рождения рыбку в аквариуме, а один из гостей его разбил. И рыбка погибла.

А самое обидное — что Тимофей считает её симпатичной. Думать об этом — всё равно что пить самый вкусный капучино в городе, но перегретый до состояния кипятка. Ужасно.

Алиса больше не садилась к Тимофею и даже не смотрела в его сторону, но приложила к Закону Божию всё прилежание, на какое была способна. А она, поверьте, способна на многое! Её хвалил отец Андрей, радовалась Лидия, награждал папа. Но самый главный человек, ради которого она это делала, не выражал ни единой эмоции. Холодный сухарь… вряд ли он хоть мало-мальски интересуется танцами.