- А больше и не понадобиться. Если все пройдет, как по маслу, больше ты не понадобишься Госпоже. Никто ничего не заподозрит?
— Это же не колдовство, - Кей криво усмехнулась, - Знают только посвященные, а при дворе шаманов нет.
- Досадное упущение, не правда ли? – голос, раздававшийся из-под плаща, был полон сарказма, - Думаю, те, кто остался, не будут помогать…
- После той резни? Да ни один шаман и пальцем не ударит для короля. Нас слишком мало осталось.
- Но ты же для Госпожи делаешь?
- Так то – ОНА.
С этими словами Кей развернула и пришпорила скакуна. Скакать по заснеженной дороге было тяжело, но женщина не жалела благородное животное. Очень уж ей хотелось убраться отсюда.
Резьня.
Когда закончилась война магов, долго искали крайних. И, прежде чем нашли виновных, пострадало много невинных. И первыми пошли под нож шаманы. Всегда державшиеся в тени, не принимавшие никакую сторону, привязанные к земле и людям, они пытались только защитить, и не боролись за власть. Этим жаждущие оправдать свое бессилие и трусость маги и воспользовались. «Ведь самые сильные и храбрые погибли, в первые годы войны, а остались только трусы, прятавшиеся за их спинами», - с ненавистью думала Кей. Даже самый старый шаман ничто против нескольких хорошо обученных магов. И не беда, что палачи в итоге оказались виновными… павших шаманов решили считать неизбежными жертвами войны. Неподобающе умершие вдали от спутников, или не имевшие спутников, готовых стать приемниками вовсе, не все смогли передать свои силу, дар и знания. Поэтому шаманов осталось так мало. Поэтому шаманы очень редко работают с магами. Поэтому брак со Скиллом внушал такое отвращение и казался противоестественным. Единственным магом, который не внушал отвращение, был Поднебесный, но Альсаэль был исключением.
Кей заставила благородное животное перейти на шаг. Тут под копыта, из-за густых заснеженных еловых лап вывалилось что-то… Конь испугался, но приученный к разному появлению нечисти, не встал свечкой, а лишь захрапел и отступил.
- Госпожа! Госпожа!
Полный отчаяния крик прорезался сквозь тишину зимнего снежного утра. Который раз подряд Кей пожалела, что не обладает острым слухом и звериным чутьем. Так можно и в засаду попасть! Нечисть-нечистью, а бывают лихие людишки…
Человек, мужчина, крестьянин. Лицо знакомое. Он бухнулся на колени перед конем, рискуя быть затоптанным копытами…. Но, похоже, мужик ничего не соображал. Он взволнованно теребил двумя руками прижатую к груди шапку. Лицо перекосило, глаза красные и воспаленные, губы трясутся. Скосив глаза, Кей увидела сброшенные лыжи.
- Госпожа, я Джору… из села Полянички…. Дочка ночью пропала… следы к болоту ведут… Дочка только в возраст вошла… Госпожа, помоги…там, вот под подушкой нашел…
Бросив шапку, мужик вытащил что-то из-за пазухи, поднялся с колен и протянул на открытой ладони… деревянную игрушку. Детский голыш с прикрепленным к нему клоком пепельных волос.
Кей схватила игрушку и сжала до боли. Джору шарахнулся в сторону, видя, какая злоба исказила черты Кейлех.
- Беги к магу, господину Альсаэлю. Скажи, пусть идет за мной.
- А как он найдет…?
- Захочет – найдет, - рявкнула Кей, разворачивая коня по направлению к проезженной санями дороге.
Зов она почувствовала сразу. Чуть слышный, но четкий. А если такой хрупкий зов слышала обычная шаманка, значит та, чья прядь волос приколота к кукле, не могла не пойти по нему. Этому нельзя сопротивляться … ни телом, ни разумом! Уж Кейлех-то это знала.
Но зачем? Не для шантажа же. Что взять у бедного крестьянина? Может, девчонка понравилась кому-то… кто не мог открыться, или не мог рассчитывать на добрую волю?
Местность, куда шла Кей, была мало проходимой в любое время года из-за болот. Летом они не засыхали, а зимой не замерзали, поверх воды и жижи образовывалась только тонкая, легко пробиваемая корка льда. В воздух витали запахи осин, моха, да еще спустя время - затхлый аромат трясины. Очень скоро Кей зашла в почти непроходимую ее часть. Оставив коня, Кей пошла дальше пешком. Не придавая никакого значения тому, что оказалась среди болота, она продолжала с завидным упорством двигаться вперед. Талый снег сменился водой, доходившей до колена, и пришлись подвязать плащ. Хорошо хоть Кей была в высоких сапогах и мужской одежде. Вокруг была вода, покрытые бурым мхом всюду росли маленькие деревца и кустарник. Но Кейлех, казалось, не замечала буйства нездоровой растительности, она перепрыгивала с кочки на кочку, обходила лужи воды стороной, определяя взглядом устойчивость почвы и решительно шагала дальше. Продвигаться вперед становилось еще труднее и труднее. Вскоре на пути стали попадаться островки болотной жижи, темные пузыри всплывали на ее поверхность из неведомых глубин и лопались, распространяя кругом зловоние. Впереди что-то блеснуло, и Кей остановилась. Обострив все чувства, шаман поняла, что кто-то рядом воспользовался переходом. Теперь Кей шла медленнее, ведь кроме болота ее еще беспокоило то, что было впереди. Через какое-то время среди марева, нависшем над болотом, показалась странная избушка.
Домик стоял на болоте, точнее, торчал из болотной жижи на трех опиравшихся неведомо на что столбах. Потемневшее от сырости дерево поросло мхом и лишайником, коричневатая поросль забралась даже на крышу, она вползала по черепице к самой печной трубе. Но из трубы курился дымок, а в окнах горел призывный огонек.
- Похоже, хозяева дома, - проговорила вслух Кейлех, - мох жгут.
Взглянув на еле видное за облаками солнце, она поняла, что уже перевалило за полдень. Где же Альс Поднебесный? Кей решил разведать, определить, есть ли опасность, а потом, если не будет поздно, дождаться Поднебесного. Она была слишком просто вооружена, чтобы действовать напролом. Проблему, найдет ли он маг, женщина даже не рассматривала. Уже давно, Альс установил на нее (конечно с согласия) «маячок», и теперь мог определить ее точное расположение. В ту минуту, она даже не думала, почему так настойчиво идет по следу, словно этот зов рассчитан на нее. Впрочем, прятаться здесь было негде, а вернуться назад, она уже не могла.
Преодолев несколько болотных кочек, Кей по колено провалилась в зловонную жижу, помянула сгоряча всех демонов, и, наконец, забралась на трухлявое, местами совсем прогнившее крыльцо. Внутри слышалось шебуршание, потом чей-то голос сердито выкрикнул какие-то слова, которые она не расслышала, и неожиданно стало совсем тихо. Теперь зов немного притупился. Кей прекрасно чувствовала его, но теперь он был чем-то вроде музыкального фона, абсолютно не мешающего ей.
Кей стала так, чтобы в случае чего оказаться за открывающейся дверью. Оказалось, что это было самое нужное в тот момент действие. Дверь широко распахнулась, ударив Кейлех, но та сдержала вскрик.
- Хорошая девочка. За нее тебе хорошо будет оплачено.
Кей вжалась в стену. Она узнала этого человека по голосу. Узнала! Ярость захлестнула ее с головой, но Кейлех все-таки удалось взять себя в руки. Не известно, сколько их там, и справиться ли она одна.
- Стараюсь, - проскрипел старческий голос.
- Завтра я пришлю за ней. Так что вы с дочкой будьте внимательны к девочке. Да парня попридержите, я еще не решил, что с ним делать. Хотя, надоел уже, да и карты все спутать может.
Вспышка перехода скрыла лицо недруга, но одновременно с этим крыла и Кей от него.
Кей осторожно сняла с себя серьгу. О, ее серьги, это отдельная часть рассказа. Прозрачные стеклянные капельки, меньше ногтя, прикрепленные друг к другу тонкими дужками. Только самый внимательный наблюдатель мог узреть в этом чуть громоздком украшении перемену теней и отражений, на которые не влияли освещения и цвет одежды. О, эти серьги, были оружием не хуже ее любимой секиры. Пробежав пальцами по стекляшкам, она аккуратно разогнула несколько дужек, и голодные бусинки скатились ей на ладонь.
