Он сызмальства знал свою стезю. Он осознавал свое призвание: воители, ремесенники, ученые или собиратели знаний. Маги, наделенные с рождения способностью летать без крыльев и подчинять себе стихию воздуха и ветра, объединенные одним названием – ПОДНЕБЕСНЫЕ…

Изгой.

Одиночка.

Не такой, как все…

Что самое страшное для Поднебесного, урожденного мага из уже почти чужой Каллоры?

Самое страшное для Поднебесного – остаться не у дел, не иметь в жизни цели, занятия, стремлений. Вот уже четыре года, как Альс скитался по земле. Сначала это были Конунгства: Южное и Западное. Потом – приграничная Западному Конунгству Дергерия. Казалось бы, совсем мало времени прошло, а столько дорог истоптал… сколько ветров оседлал… нигде осесть не мог… не хотел… И теперь, сев на первый попавшийся корабль, он оказался здесь.

Хмель прошел. Сразу расхотелось идти в холодную сырую комнату, которую он снимал на последние гроши. Ноги сами остановились у полуоткрытой двери, как раз под полустертой вывеской. После недолгих размышлений, Альс уже сидел за почерневшим столиком в затененном уголке питейной. Обстановка как раз соответствовала его настроению: и непопулярностью, и почти потухшим камином, и изможденной женщиной у стойки. Хозяйка оценила нового клиента как невыгодного, но недовольство сдержала.

- Что желает господин?

- Выпить.

Брошенная на стол монета определила количество и качество заказа. Через минуту на столе стоял большой кувшин и кружка.

- Мы закрываемся через два удара колокола.

Значит, после полуночи. Что ж, это заведение явно не пользовалось спросом. Это даже хорошо для Альса – ввязываться в очередную передрягу он не желал. Того единственного опыта хватило, о чем не давало забыть зеркало.

Вино было средненькое, явно разбавленное, но все же приемлемое. После второй кружки стало спокойно и тревоги ушли. По-привычке он стал осматривать окружающих. Всего восемь человек (кроме него). Не густо для такого промозглого вечера. И все такие же скитальцы, как и он. Хозяйка за стойкой иногда пристально посматривала на посетителей, наверное, надеясь на новый заказ. Печальный старик с трясущимися руками смотрел на кружку так, будто считал, что от его пристального взгляда кубок наполниться. Двое, еще молодых, но уже явно спившихся, мужчин в грязной одежде. Зябко кутающаяся в плащ старуха, потасканная жизнью и судьбой. Два солдата, которые пришли сюда из-за скудности кошелька, с лихорадочными взглядами, находились в таком состоянии, когда уже хотелось приключений, но разум еще не отказал… Эти были опасны. Они будто пытались кого-нибудь зацепить, но решали, стоит ли делать это здесь или лучше уйти. Похожие, словно братья. Одетые в кожаные штатные куртки и бритые налысо. Один из них задержал взгляд на Альсе, но не счел достойным, повернул голову и уставился на кого-то справа от Поднебесного, при этом тотчас заработал толчок от своего собрата и резко отвернулся. Это уже было интересно.

Справа сидела женщина лет тридцати. На столе перед ней стояла одинокая кружка, скорее всего уже пустая. Одета просто, бедновато. Фигура в свободном плаще не угадывалась, но явно не худышка. Лицо… наверное, она была симпатичной, но выражение обреченной усталости уродовало его. Темные волосы собраны в тугой хвост на затылке, несколько прядей выбились на глаза, но женщина не делала ни единого желания убрать их. На висках темные родимые пятна с монету… а нет, это скорее татуировки… Родовые? Странно, таких отметин Поднебесный здесь еще не видел. Пальцы что-то чертят на столе, неверное, какой-то абстрактный узор. Разомлевший разум Поднебесного сам собой придумал ей историю. Жена ремесленника, сбежавшая от опостылевших будней? Сколько таких отчаявшихся Альс перевидал на своем веку – не счесть, некоторые даже хотели забыться в его постели. Наверное, когда-то вышла замуж по немыслимой любви… или неудачному расчету, а теперь горько разочаровалась. Выбралась сюда, в задрипанную питейную, чтобы просто вырваться из своего окружения, а мысли все равно про опостылевшего мужа, про детей, про хозяйство. Неожиданно женщина посмотрела прямо на него. Альс на миг замер. Странное выражение тусклых, неопределенного цвета глаз: боль и упрямство одновременно.

Так его мать смотрела на отца.

Лицо же женщины преобразилось. Такая ярость отразилась на нем, что черты на миг заострились, глаза вспыхнули, и проявилось что-то холодное, опасное, от чего мурашки пробежали по спине. Пару мгновений она смотрела на Поднебесного, словно он напомнил ей кого-то из прошлого, и воспоминания эти были неприятны. И все-таки она справилась с собой, опустила глаза, снова становясь серой неинтересной мышью.

Интересное преображение. Словно маску сняли, а затем одели вновь… или наоборот… сменили одну ипостась на другую. Маскировка? Личина? Ну, невозможно вот так изменить лицо без магии и грима. Или Альс совсем пьян?

Входная дверь открылась, впуская закутанную с ног до головы в плащ человека низкого роста, скорее всего, женщину. Она прямиком направилась к печальной женщине, и та сразу забыла про Альса. Незнакомка села рядом с женщиной и придвинулась так близко, что плечи соприкоснулись. Та, что с татуировками на лице, что-то горячо зашептала и передала тугой кошель, который быстро исчез в бездонных складках плаща незнакомки.

Альс отвернулся. Его фантазия оказалась очередной фантазией… Странные действия этих людей его не касались. В два глотка допив содержимое кружки, Поднебесный собрался было уходить… и именно в это мгновение все вокруг будто взорвалось звуками. Хозяйка, мигом сбросив лет эдак двадцать, встрепенулась и, перемахнув через стойку, бросилась к странной шепчущейся паре. Двое солдат схватились за оружие. Старуха завизжала.

Странная женщина с печальным лицом (нет, не печальным – лицо снова изменилось) развернулась к солдатам и резко выбросила вперед руки, всплеснув ладонями. Не было ничего: ни оружия, ни магии, ни колдовства… Поднебесный не почувствовал ничего из этого (а он бы почувствовал точно), но оба солдата откинулись назад, будто от сильного удара. Все это заняло время, равное нескольким ударов сердца, но приученный к подобному Поднебесный все рассмотрел.

- Не с места! – заорал один из солдат.

- Будьте прокляты, собаки, - прошипела женщина.

Ее спутница с размаху швырнула на пол две большие склянки и что-то выкринула, а женщина ударила ребром ладони по столу, явно завершая давно начатое действие. А потом яркая вспышка света ослепила всех поголовно.

И следом пришло чувство небывалой легкости и пустоты, дыхание сперло. «Переход!» - в ужасе подумал Альс, понимая, что находится слишком близко к тому столику.

Кей, кряхтя, как столетняя бабка, встала и, держась руками за поясницу, распрямилась.

Жива. Это хорошо. Теперь попытаться встать… Демоны, госпожа явно открывала переход спонтанно. Врата открылись не на твердой земле, и теперь женщина потирала бока, отбитые при падении. Кажется, открыто было два перехода, чтобы и госпожа ушла – в этом она мастак. Это давалось госпоже легко, ее переходы невозможно было отследить. Но и Кей подстраховалась – ее плетение (едва различимый рисунок, начертанный смоченным в вине пальцем на столе, незаметно сдобренный собственной кровью) должно было сработать тотчас, как она и госпожа исчезли, стирая питейную с лица земли… вместе со всеми посетителями.

Ночь. Хорошо хоть луна и звезды светят, на небе – не облачка, а значит, не надо было расточительно призывать ночное зрение. Место незнакомое, но наверняка, недалеко от владений брата – госпожа помнила о благе своих людей даже в критических ситуациях. Осталось только узнать, насколько недалеко эти владения. Брат, конечно, привык к ее отлучкам (и попробуй он только слово ей против сказать, слишком многим обязан!), но обычно больше чем на сутки, Кей никогда не пропадала. Отлично: позади, среди поля – огромные, в полтора человеческих проста, валуны, впереди – в нескольких часах хода (сколько можно было видеть в этом полумраке, впереди была равнина) деревня. Кей поняла, где она находится. День пути до дома. Надо торопиться, но и осторожной быть нужно. Лесная Орления и днем-то не особенно приветлива, а ночью – и подавно. Тихий стон заставил Кей резко повернуться.