В один из таких серых и очень холодных вечеров Даша, решив сделать дома генеральную уборку к Новому году, разбирала накопившийся хлам и что-то искала в многочисленных ящиках. Вдруг под стопкой каких-то старых документов ей на глаза попалась длинная бархатная коробочка, про которую она почему-то напрочь забыла. Внутри оказалась золотая цепочка, подаренная кем-то из родственников очень давно на какой-то праздник. Даша никак не могла вспомнить, чей это был подарок, но сразу вспомнила, почему никогда не носила цепочку и отправила на дно нижнего ящика. Украшение было ей сильно не по возрасту – Даша не дотягивала до этой цепочки минимум лет двадцать. «Сколько она уже здесь лежит? Лет пять?»

В ближайший же выходной Даша отправилась в торговый центр. Сдав в ломбард абсолютно ненужную ей цепочку, она стала обладательницей вполне себе неплохой суммы денег. Даша бродила по магазинам, украшенным к Новому году, завороженно останавливалась перед каждой яркой витриной, в которых выставлялись самые лучшие, самые красивые вечерние платья, туфли и сумки. Но было там совершенно особенное черное платье – оно манило, переливалось, заполняя витрину магическим светом, и Даша оказалась бессильна уйти домой без него. Очутившись в примерочной перед ростовым зеркалом, Даша не смогла отвести взгляд от своего отражения. Платье идеально сидело, а ткань была совсем невесомой. Решив взять его во что бы то ни стало, она перевернула маленький аккуратный ценник. На нем «скромно» значилась цена, равная сумме, которую у Даши только что отобрали на работе. «Такого шанса может больше и не представиться. Проигрывать – так с блеском!» – решила Даша, протягивая банковскую карту кассиру.

Это был поступок неразумного, капризного ребенка, совершенный от обиды, от отчаяния, из чувства противоречия, но никак не взрослого человека, для которого наступили не лучшие времена, которого только что лишили половины зарплаты и чье финансовое положение оставляло желать лучшего. Но, как ни странно, такая «терапия» дала свои результаты – Даше ненадолго, но все же стало чуть легче.

Парадокс: несмотря на то что отношения с Денисом и Аней рухнули именно в тот момент, когда ее карьера и отношения с коллегами, казалось бы, на полной скорости летели в пропасть, впоследствии Даше стало казаться, что все случилось в нужный момент. Во-первых, в этих условиях, как бы ей ни хотелось, она не могла с головой уйти в анализ личных проблем. Во-вторых, тянуть дальше было нельзя, потому что чем дольше бы это длилось, тем тяжелее были бы последствия, а они и так уже лично для нее оказались фатальны. В-третьих, Даше казалось, что все события последних месяцев нужно анализировать вместе, иначе целую картинку не получить, а значит, не найти все ответы.

– Где собираешься провести новогодние праздники?

Этот вопрос был задан уже в третий раз за последние два дня. Даша терпеть не могла, когда с подобными расспросами к ней лезли совершенно посторонние люди. Учитывая и без того нездоровую обстановку вокруг себя, она больше прежнего старалась оберегать свою личную жизнь от непрошеных гостей.

– Мне всегда казалось, что то, где и как я собираюсь провести выходные, – мое личное дело, – с улыбкой, но все же чуть более эмоционально, чем следовало, ответила Даша.

– Нехорошо быть такой скрытной, – с деланым сожалением покачал седеющей головой Степан Андреевич. – Надо делиться такими вещами с коллегами, а особенно с начальством. Ну ладно, с этим мы еще будем работать… А что там с вопросами, которые я вчера перед тобой поставил?

Даша решила никак не реагировать на первую часть реплики, перейдя сразу ко второй:

– Вот выборка по законодательству, которую вы просили, вот правовые заключения по вопросам, озвученным на совещаниях за последние два дня, – Даша перебирала лежащие перед ней бумаги, передавая по одной своему еще одному новому начальнику. – А это – варианты решения озвученной на вчерашнем совещании проблемы с учетом изменений в законе.

Степан Андреевич быстро пролистал документы. Не читая, он отложил их в сиротливо лежащую у себя за спиной большую стопку папок, которые, как подозревала Даша, он ни разу не открывал и не собирался этого делать.

– Ладно, потом посмотрю. А ты уже разработала концепцию правового развития нашего учреждения?

«Концепция правового развития? Что за бред он несет?»

– Степан Андреевич, боюсь, я не совсем понимаю, о какой концепции правового развития идет речь, – медленно произнесла Даша. – Что вы имеете в виду? И разве мне уже давалось такое поручение?

Задавая этот вопрос, Даша точно знала, что нет. Идея «концепции правового развития» сама по себе настолько абсурдна, что забыть такое было просто невозможно.

Ее собеседник театрально вскинул брови и закатил глаза.

– А тебе что, все поручать надо? А как насчет проявить инициативу? Сформулировать предложения, выйти с ними к руководству, реализовать? Ты же молодой специалист, должна работать на опережение, а не ждать заданий и поручений… Эх, молодежь… Вот учить тебя еще и учить…

Даша с трудом удержалась, чтобы не выказать весь свой внутренний скептицизм. Им бы всем в театре играть. Хотя нет, цирк подойдет больше.

Тем временем Степан Андреевич с видом столетнего мудрого старца-пророка, живущего где-то в горах, к которому стекаются люди со всего мира за советом, проникновенным голосом произнес, заканчивая разговор:

– Подумай над моими словами…

Даша вышла из кабинета и покачала головой. Она не переставала удивляться тому, что здесь происходило. Ей снижают зарплату, угрожают увольнением, скидывают на нее объем работы трех – четырех человек – а она должна «проявлять инициативу» и «работать на опережение». Ага, конечно.

Спустя четыре дня Даша сидела у себя в кабинете, пытаясь вникнуть в документы новой структуры. О существовании приказа на снижение зарплаты она уже знала, но пока оставался неясным вопрос, как с учетом этого приказа насчитают ближайшую зарплату и какие суммы ей придут. Сейчас конец декабря, а значит, в преддверии длинных новогодних праздников выплатят зарплату за весь месяц.

Пока Даша об этом размышляла, телефон возвестил о новой смс. Из банка. Увиденная на экране сумма ввела Дашу практически в ступор. Она потрясла головой: наверно, ей привиделось… Она взглянула еще раз. Этого не может быть. Это даже меньше, чем она предполагала с учетом снижения. Ее душила ярость, она не верила, что так может быть, – она несколько недель была практически единственным юристом на две организации, объем работы возрос в пять раз, а ей выплатили меньше минимального… Все это было сделано так подло, так низко, так показательно… В первый раз в жизни она ощутила такую жгучую ненависть к другому человеку, даже к нескольким людям.

Даша вскочила с места, достала из сумки копии приказа о снижении зарплаты за подписью Луноликого, другие связанные с этой мерзкой ситуацией документы и побежала к Главному.

Она еле успела. Иван Валерьевич – как всегда, в окружении толпы заместителей – уже снова собирался поскорее покинуть рабочее место, на котором и так появлялся не особо часто. Он едва взглянул на нее, параллельно расхаживая по кабинету и собирая какие-то свои вещи.

– Иван Валерьевич, прошу вас уделить мне пару минут. Я к вам за поддержкой и советом. Мне снизили зарплату. Я получила в два с половиной раза меньше денег, чем должна была, хотя работала в несколько раз больше, и при этом две недели – одна на две организации.

Несмотря на свою бьющую через край эмоциональность, она говорила очень вежливо и соблюдала все правила делового этикета и субординации.

Реакция оказалась неожиданной.

– Вы мне надоели со своими хождениями! Мне проще расторгнуть с вами договор, вы слишком много доставляете мне проблем!

На Дашу как будто вылили ведро ледяной воды. Несмотря на это, ей удалось сохранить остатки самообладания.

– Что ж, спасибо, что выслушали.

Она развернулась и пулей вылетела из кабинета.