– Привет!
Даша молчала. Разве они еще недостаточно сказали друг другу?
– Куда ты идешь?
– В магазин. Надо купить подарок подруге на день рождения.
– Давай зайдем. Не будем стоять на ветру. Еще простынешь. – Денис говорил таким обеспокоенным голосом, словно и правда переживал, как бы она не заболела.
Даша с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. «Боже, сколько заботы».
Денис обогнал ее и открыл ей дверь, галантно пропуская вперед. Зайдя в магазин, Даша сразу направилась в отдел художественной литературы, всячески стараясь делать вид, что не замечает своего спутника.
– Подожди! Давай я помогу тебе найти.
Среди множества стеллажей Денис развил бурную деятельность по поиску нужной книги, привлек нескольких продавцов-консультантов, доставал с полки каждую третью книгу, каждые пять минут бегал к терминалу, установленному в магазине специально для поиска покупателями нужной литературы.
Когда через полчаса с покупками наконец было покончено, он предложил:
– Выпьем кофе? Тут наверху готовят совершенно потрясающий латте.
Чуть помедлив, Даша кивнула. Когда они поднимались по лестнице в кофейню и устраивались за столиком, она думала о том, зачем согласилась и чего ждет от этого разговора. Сделав заказ, они молча смотрели друг на друга. Через пару минут Денис нарушил молчание:
– Как ты? Как твои дела?
«Ему что, правда интересно? Небось снова приехал по работе, и, если бы не эта случайная встреча, так бы обо мне и не вспомнил», – подумала Даша, отводя взгляд куда-то в сторону.
– Нормально. А ты как? Когда приехал?
– Два дня назад. Работы много.
Снова повисло неловкое молчание. Оба чувствовали, что между ними есть недосказанность – что-то связанное с их отношениями, с их личной историей, а не с тем, у кого как дела, кто когда приехал и у кого сколько работы.
Наконец-то принесли кофе. Латте. Они пили этот кофе практически каждую свою встречу вне дома. Еще много лет латте ассоциировался у Даши именно с Денисом и был практически единственным видом кофе, в который она всегда добавляла сахар. Сделав глоток, Даша не выдержала:
– Скажешь что-нибудь?
Размешивая сахар и не глядя на нее, Денис тихо произнес:
– Я очень виноват перед тобой. Прости. Но я правда не мог иначе. Правда. По-другому было никак.
– Ты что, правда не понимаешь? – Даша грустно покачала головой. – Мне чужого не надо, – и, запнувшись, с плохо скрываемой болью в голосе добавила: – Но ты мне ни слова о ней не сказал.
– Сейчас все уже в прошлом. У нас с ней больше ничего нет.
Что-то в его интонации настораживало.
– Но…?
– Но я пока не могу, – виновато пробубнил Денис, по-прежнему не глядя на Дашу и разглядывая внезапно появившиеся крупные капли дождя на окне. – Эти отношения слишком много для меня значили.
«А наши отношения слишком много значили для меня. Но тебе это было безразлично…»
Даша не сразу заметила, что принесли ее заказ. Добавив сахар, она сделала несколько обжигающе-сладких глотков и потрясла головой, возвращаясь из непрошеных воспоминаний в реальность – все было в прошлом.
Глава 21
Ночью Дашу разбудил громкий смех. С трудом борясь со сном, она приоткрыла глаза. Телевизор, поставленный на таймер, работал очень тихо, и звук, разбудивший Дашу, исходил явно не от него. Смех доносился из Аниной комнаты. Даша посмотрела на время. Уже глубокая ночь. Снова громкий пронзительный смех и голос… Даша нехотя встала с постели и, накинув халат, пошла к Ане. Легонько постучав, она приоткрыла дверь. Аня сидела на диване с ноутбуком на коленях и, разговаривая по скайпу, громко над чем-то смеялась. Из обрывка разговора, который услышала Даша, она поняла, что подруга разговаривает с Игорем, своим молодым человеком.
– Ань, уже очень поздно. Давай потише, пожалуйста. И я, и все наши соседи сверху и снизу уже спят, – сонным голосом произнесла Даша. – Лично мне завтра – точнее, уже сегодня – рано вставать.
– Да-да. Извини, – уже гораздо тише рассеянно пробормотала Аня, не поднимая глаз на подругу.
Вернувшись к себе в комнату, Даша по привычке проверила телефон и с удивлением обнаружила сообщение от… Игоря. Они были знакомы, но никогда не переписывались и общались исключительно тогда, когда встречались на каких-то праздниках у Ани.
«Привет! Слушай, ты же юрист. Можешь мне помочь? Я завтра иду на собеседование на новую работу, не успел подготовиться как следует, расскажи мне, как мне лучше будет ответить на эти вопросы?» – и далее к сообщению был прикреплен весьма объемный документ с несколькими десятками вопросов.
Даша снова посмотрела на часы. Половина второго ночи. Через четыре с половиной часа ей вставать.
«Игорь, тут правда очень много всего. У нас на это полночи уйдет. Во сколько у тебя завтра собеседование? Это все терпит до утра?»
В ответ пришло сообщение, суть которого Даша, находившаяся в полудреме, поняла лишь частично. Решив, что утром, пока будет ехать на работу, она ему ответит и чем сможет – обязательно поможет, она заснула.
Утром Даша по пути на работу открыла документ, присланный Игорем, и начала писать ответы на интересующие его вопросы. Но спустя полчаса, отправив несколько весьма объемных сообщений, она получила ответ:
«Спасибо, уже неактуально. Я сам разобрался».
Даша почувствовала нарастающее раздражение. «Если уже неактуально – почему нельзя написать об этом? Я же трачу свое время. Почему и Аня, и Игорь считают, что у других людей нет своих дел и мир должен крутиться только вокруг них?» Но решив, что выяснять отношения с по сути малознакомым ей человеком – не самая лучшая идея, Даша лишь пожелала ему удачи на собеседовании.
Произошедшая ситуация задела Дашу, к тому же нечто подобное со стороны Ани происходило не в первый раз. Приехав на работу, Даша решила не спускать все на тормозах и написала подруге. Они все чаще в последнее время ругались, и Даша не могла не заметить, что их ссоры многократно участились после ее назначения на должность главного юриста. Даше это вовсе не нравилось, и ее очень расстраивала реакция Ани, но и терпеть подобное обращение она не собиралась.
«Ань, как-то не очень хорошо получается. Твой Игорь просит у меня помощи, я начинаю что-то делать, трачу время, силы, а в итоге оказывается, что это никому уже не нужно. А предупредить заранее нельзя?»
Аня, видимо, уже проснулась, и, судя по всему, не в самом лучшем расположении духа.
«Даш, ты помогла только утром. А ему надо было тогда, когда он тебе написал».
Даша удивленно подняла брови.
«А ничего, что он написал в половине второго ночи? Или я должна проснуться, все бросить – и всю ночь отвечать на огромный список вопросов Игоря к собеседованию, к которому он почему-то не удосужился подготовиться заранее, а вспомнил лишь накануне? И почему-то это не мешало вам болтать полночи по скайпу. Что же он вместо этого не готовился? Или вы оба ждали, что я проснусь и все сделаю за него, пока вы там хохочете над всякой ерундой?»
И чуть погодя отправила второе сообщение:
«Мне дорога наша дружба. Пожалуйста, давай не будем ругаться. Что происходит? Ты разве не замечаешь, что мы все разрушаем?»
Но Аня ответила лишь на первое сообщение, полностью проигнорировав второе, словно не слышала – или не желала слышать, чего Даша и боялась больше всего.
«Ах, ПРОСТИ, ПОЖАЛУЙСТА. ’МОЙ’ Игорь больше тебя не потревожит. Ни в половине второго ночи, ни в какое другое время».
Из каждого слова в Анином сообщении прямо-таки сочился обжигающий, липкий, как горячая смола, яд. А у Даши опускались руки – она не понимала, что делает не так и почему их многолетняя дружба, казавшаяся такой крепкой и способной обойти все преграды, так стремительно летит в пропасть.
Глава 22
После суда, на несколько дней сделавшего Дашу местной знаменитостью, прошла пара недель, и среди сотрудников стали ходить слухи о скорой выплате премии. По идее, она обычно выплачивается в канун Нового года, но в этот раз, из-за грядущего слияния и необходимости в связи с ним закрывать счета, было принято решение сделать это раньше. Даша, в общем-то, не особо рассчитывала, что ей что-то вообще дадут в свете всех последних событий, да и работала она не так давно. Но втайне все же надеялась получить какое-то поощрение за хорошую работу. Она не совершала фатальных ошибок и честно выполняла свои обязанности. В том мире, который она нарисовала в своей голове, было торжество справедливости. Хотя уже спустя несколько месяцев, глядя, во что превращается ее жизнь, она горько смеялась над своими надеждами и мыслями об этой самой мифической справедливости.
